Глаза змеи

19.

Облегчение наступало. Первой поднялась Лилия, приняла душ и какое-то время, при-слушиваясь к своим ощущениям, сделала импровизированную зарядку, оставшись довольна, начала перебирать свои немногочисленные вещи…

 Ты чего?

 Да так, смотрю… Кофточка, можно сказать, погибла безвозвратно…, — Лилия продемон-стрировала пострадавший предмет, — а тут даже целый кусок выдрался… Ужас…

 Слушай, Лилия, это ведь не единственная твоя кофточка, а, кроме того, я уверен, мы смо-жем подобрать тебе что-нибудь…

 Предлагаешь шопинг?

 Именно так, сам вот на ноги встану, и хоть завтра…

 Договорились, и, — тонкий пальчик девушки направился в мою сторону, — ты сам предло-жил…

В общем-то, я ожидал немного другой реакции, но с другой стороны, если подумать, кто мы друг другу. Так, встретились, провели время, и, скорее всего, скоро разбежимся, чтобы иногда вспомнить о том, что вместе нам было неплохо…

 Черт, Лилия, я совсем забыл, у нас билеты на премьеру…

 Я действительно забыла, — спокойно…, хотя нет, устало и даже равнодушно отозвалась девушка, — только извини, Женя, теперь уже не получиться.

 Но…

 Я и так должна нашим девчонкам рабочий день. А кроме того, они, наверняка и сами со-бираются.

 Жаль…

 Мне тоже, но ничего не поделаешь…

Пока мы разговаривали, Лилия оделась. И хотя я не старался обратить на это внимание, это получилось как-то само собой. Ну, то есть, со стороны, костюм Лилии пострадал намного меньше, нежели чем она мне расписала. Хотя, если подумать – она была женщиной, а те дейст-вительно из ничего могут сделать шляпку и восстановить, практически уничтоженный наряд…

 Забыла спросить, — Лилия крутилась перед зеркалом, проверяя, как велика вероятность, что кто-то заметит, что на ней нет нижнего белья, — на какую сумму я могу надеяться во время завтрашнего похода по магазинам…

 Такой вопрос более подошел бы содержанке, — я не был удивлен, наверное, внутренне ожидал чего-нибудь подобного, ну или удивлен меньше, чем мог бы…

 Ты хотел сказать шлюхе, — не прекращая своего занятия, уточнила Лилия.

 Я не считаю…

 Женя, перестань, — Лилия повернулась ко мне и улыбнулась, но это была такая улыбка, что я, честно говоря, внутренне вздрогнул, — или, ты хочешь сказать, что и свою супругу ты так же обрабатываешь. Раз в неделю, обычно по выходным, но непременно до такого вот состояния.

 Ли…

 Пока, не скучай. Завтра увидимся, — последнее, что Лилия пожелала мне продемонстри-ровать, был огромный синяк, оставленный мной, и который из-за отсутствия белья не-возможно было скрыть.

 Черт, — да, она на самом деле была совершенно невозможной, но с другой стороны, в этом, наверное, и была и ее сила, и прелесть, и очарование…, — отлично…

Ну, вот я и пришел в себя. Теперь можно был подниматься, можно было пройтись по улице, хотя, прежде всего, следовало бы перекусить. А уж если быть точным, то вовсе не пере-кусить – это слишком легкомысленное отношение к питанию, а наесться. Сок – это, конечно, и полезно, и замечательно, но иногда хочется и мяса… Все так, но прежде всего, мне хотелось курить. Не одеваясь, я поднялся, открыл окно и закурил… Что ж, прошла неделя моего пребы-вания здесь, возвращаться еще, конечно, рано…

 Да, возвращаться рано, а вот подумать о том, что время идет – следует, — я озвучил свою мысль, прислушался и добавил, — да, уже следует.

Мельком я взглянул на часы. На вечер у меня были планы, и несмотря на мое самочув-ствие, которое все еще не было идеальным, несмотря ссору с Лилией и некоторые ее обидные замечания, да, даже несмотря на это, я твердо намеревался сегодня вечером быть на премье-ре… А между прочим, я только сейчас это вспомнил, сегодняшняя премьера получалась юби-лейной. В этом театре я посмотрел девять премьер, и сегодня собрался посмотреть десятую. А вот если бы тогда я не уехал…

 Стоп, — одернул я себя, — так я никогда не думаю.

По крайней мере, я никогда раньше не позволял себе подобных сожалений, фантазии – это пожалуйста, но сожаления – никогда. Во-первых, ничего изменить или исправить уже нельзя, а во-вторых, если тогда я принимал такое решение, значит, я был уверен, что оно опти-мальное… да, все было именно так. Это я сам, для себя, придумывал эти принципы и правила. Но вот именно сегодня, мне почему-то захотелось сделать исключение. Представить себе, про-сто представить, как могли бы развиваться события, поступи я иначе…

Мог бы я остаться здесь? Мог бы. Мог бы взять за себя Эсмеральду? Конечно. Мало то-го, я почти уверен, что будь Эсмеральда со мной, наша жизнь сложилась бы замечательно. Мы почти идеально подходили друг к другу. И вот тогда, когда все это сказано, возникал самый страшный вопрос, он своей логичностью и простотой ставил под сомнение огромный кусок человеческой, точнее, моей жизни – почему тогда, все пошло именно так, так как пошло…

 Черт возьми, почему же я, все-таки, уехал…

То есть вот прямо сейчас я мог бы назвать, наверное, десяток причин. Каждая из этих причин действительно, имела вес, имела основания быть, имела место… Но. Было в этом во всем, одно серьезное «но». Почему сумма этих самых причина, оказалась решающей для моего поступка. Почему тогда, я отказался от Эсмеральды…, ну и она, соответственно, от меня.

 Почему же мы не стали биться друг за друга? Почему предпочли разойтись…

Вот он вопрос, который я никогда не задавал себе, но почему-то был уверен, что когда-нибудь, обязательно, задам… возможно, именно из-за этого…

 Я и приперся сюда, — закончил вслух я свою мысль, — очень интересно.

Впрочем, а почему нет. Как преступника тянет на место преступления, так и меня…

 Черт. Все, хватит! Не хочу! Не сейчас…

В конце концов, это не совсем корректно размышлять о любви, едва выбравшись из кровати с Лилией… Надо было срочно отвлечься. Заняться чем-нибудь другим… Большого списка дел не получилось, но я честно выполнил все. Переоделся, сходил в ресторан при гос-тинице и покушал, купил сигарет, попросил дежурную по этажу сменить белье, и все равно, не смотря на этот список, времени у меня осталось более чем достаточно…

«И всегда мне будет не по себе – когда вот так, от рук Хозяйки воды, от их неразго-ворчивой доброты, возвращаться…

Не по себе – это не то же самое, что страшно. Сейчас, например, я ничего не боюсь, потому что знаю. Но вот иногда, днем, особенно когда вокруг люди, много людей, случается со мной чувство одиночества…Но не обыкновенного, так называемого, человеческого одино-чества, нет. Этого одиночества я и раньше никогда не боялась, а уж теперь, тем более. А вот ощущения, что я одна, а Их нет – вот это и сейчас способно вызвать у меня дрожь. Я одна – Их нет, и никогда не будет, как если бы я их придумала…, а может быть и еще хуже, как если бы я их даже и придумать не смогла. Потому что не такая уж и умница-разумница…

Вот тогда мне страшно, очень страшно…

Мои страхи, наверное, смешны, возможно, забавны и наверняка, глупы… Что ж, смей-тесь, забавляйтесь, считайте меня дурой.

…есть мой страх. Так вот, даже с ним, не все так просто. По крайней мере, чтобы так вот просто, взять, да отказаться от него. Да, порой он мешает. Порой даже человеком можно перестать быть, когда он набрасывается, давит, душит… Да, это так, но только я реальный, живой человек, а не герой с экрана. Я – человек, пусть такая странная, но человек, и мне мой страх нужен. Когда я не понимаю, когда я не вижу, когда я верю, вместо того, чтобы усомниться, появляется он. Он, мой страх, который был раньше, чем появились на свет первые… Он на века древнее, а значит и умнее меня… Стыдиться собственного страха, это все равно, что стыдиться места, откуда появляются на свет.

Наверное, есть люди, у которых нет причин относиться к страху так, как отношусь к нему я. Ну и что? Это ведь не означает, что он не нужен, или его нет… Да, так получилось, но первое чувство, которое я ощутило, как свое собственное, был именно он… А сколько раз он спасал меня?! Что же делать, такая я бестолковая, что не сразу поняла, что можно бо-яться не только за себя, но и за других людей. Что ж, мне не жалко, что мой собственный страх спасает еще кого-то… Разве важно, благодаря чему, какой-то хороший человек про-должает…

Из всех времен, к которым привязан человек, есть только три… Первое время – когда его еще нет. Скажите, что этого времени вообще нет – не правда. Именно оно готовит то время, когда человек будет. Время, место, жизнь, судьбу – все. Нельзя родиться раньше, нель-зя опоздать с рождением – можно появиться только в том времени, которое тебе и только тебе предназначено. Второе время – это время жизни – его совсем мало, но большая часть его посвящена времени номер три, то есть, думам о том времени, когда тебя уже нет…

Страх – это состояние настоящего времени, то есть того, когда я есть. Он хранит меня в этом времени, для времени того… И я не боюсь, что меня не будет…

И еще есть Смерть, но ее нет. Есть только ее дыхание, а оно всего лишь движение воздуха, которое она выдыхает вам в лицо, или в спину… Смерть – это нечто противопо-ложное рождению – нет. Жизнь начинается до того, как ты родился. А значит, и Смерть на-чинается, пока ты еще жив…

А может быть, Смерть это, когда тебя нет – но тебя ведь долго нет в этом мире. Тебя нет до, тебя нет после. Какой смысл говорить о жизни или о мире, если это, несораз-мерно малые величины. Это странно и это, наверное, правильно, что никто из Них не говорит об этом. Им словно это не интересно, а может быть, они уже все знают об этом… Тогда действительно, зачем об этом разговаривать. Но только я-то не знаю, поэтому, наверное, мне все еще интересно, поэтому, наверное, я желаю знать об этом…»

Правильно говорят профессионалы – женский роман, это как женское вождение – и то, и другое нонсенс. Вот даже если предположить, что это наброски или, там, черновик – не важ-но. Все равно, выжимать текст здесь, не из чего. Сюжета четкого нет, есть только герой, то есть, героиня, у которой жизнь как-то не очень задалась. Но это все, а если так смотреть, так у каждого из нас в жизни что-то не так, что же теперь, с каждого писать по роману? – бумаги не хватит. Но, и это следует признать, некоторые ее рассуждения… не то, чтобы оригинальны, нет, они просто необычные, но на одной необычности далеко не уедешь. Хотя, в конце концов, я не специалист, но мне кажется…, сразу оговариваюсь – лично мне, вряд ли у меня на руках, раннее произведение будущей отечественной Жорж Санд…

А вот на часы я взглянул совершенно случайно. Как-то мельком, а между тем, время-то на месте не стояло. Какое оно там, по классификации этой девахи – номер два, кажется. Так вот, оно шло, а я этого не заметил, а между тем, меня ждала театральная премьера, а возможно, и встреча с моей самой большой Любовью в жизни… Превозмогая периодически появляющие-ся фонтанчики боли, я собрался, привел себя в порядок, не пожалел парфюма, и отправился в театр. И по мере того, как разогревала меня ходьба, я чувствовал себя все лучше и лучше…

20.

…сомнения и даже, какое-то чувство вины. Только вот с чего именно оно появилось? Она ведь сама решила, что пойдет на работу. Именно сама, а я сделал все от меня зависящее – предложил, предупредил, купил… Нет здесь, однозначно, моей вины не было…

А что же касается гостиничного номера…, так опять же, я ее не насиловал. Она этого хотела точно так же, как и я. Если так подумать, то мы же, оба от этого, в определенном смыс-ле пострадали – нет-нет, про страдания я пошутил, просто так слово легло. Какой же нормаль-ный мужик будет о таком жалеть, это же был настоящий взрыв, точнее фейерверк. Такое испы-тать – дорогого стоит! Нет, и здесь сожалеть не о чем, и винить некого…

И все-таки что-то такое случилось, что-то же произошло. Я это чувствовал, что-то не-понятное, женское… Что-то наподобие критических дней. А что, после такой бури эмоций, по-сле такого секса, очень даже возможно.

Этакий откат, для восстановления сил, для приведения в норму эмоций. Может быть, мне кажется, но она что-то такое говорила… Скорее всего, уже сегодня вечером, она опять станет нормальным человеком, с которым можно будет нормально общаться. Однако, как бы сегодня она себя не чувствовала, как бы не собиралась провести сегодняшний вечер, а заодно и ночь – ей придется обойтись без меня. У меня на сегодняшний вечер совершенно другие пла-ны. И даже, если вдруг, Эсмеральды на месте…

 Стоп, — тихо, но строго скомандовал я себе, — этот вариант я даже и не рассматриваю. Я все отлично помню…

Что ни говори, но буквально все, что окружало меня в этот вечер, меня устраивало. И погода – теплая, но не жаркая, даже с легким, едва заметным ветерком. Уменьшившееся в разы количество туристов, и наших, и иностранных. А уж такого подарка от судьбы я даже и не ожидал – пусто было даже перед театром. Не совсем пусто, это я не совсем верно выразился – перед театром гуляли и курили только те, кто собирался, уже совсем скоро, войти в театр и за-нять свои места в зале, согласно, приобретенных билетов. А вот молодежи, той самой безум-ной молодежи, как раз и не было…

 Даже и не знаю, чего еще можно ждать, — от изумления я не смог удержаться и повторил пару словечек, которые частенько слышал от своей секретарши Оленьки, — то ли снега, то ли лягушек, а может, и того, и другого…

 Извините, у Вас лишнего билетика не найдется…?

Передо мной стоял молодой человек. Именно молодой человек, безо всяких оговорок. Отутюженный костюм, галстук, легкий аромат мужской туалетной воды… Я бы, например, не удивился, что у него свидание…

 Один билетик, — на всякий случай уточнил я.

 Один, — подтвердил молодой человек.

 Есть, одну минуту…

 Ничего-ничего, я подожду.

И он действительно терпеливо ждал, пока я сначала рылся по карманам, потом разы-скивал билет среди огромного количества всяких нужных и не очень бумажек, которых у меня оказалось великое множество…

 Вот, пожалуйста, — наконец я обнаружил искомое.

 Огромное спасибо.

 Рад помочь, — я даже не стал пересчитывать деньги за билет, просто сунул в карман и все…

Ну вот, оказывается, не так уж права та дама бальзаковского возраста – я как-то нечаян-но вспомнил сожаления театрального кассира – оказывается, есть еще такие, кому нужен лиш-ний билетик. Я отошел от центрального входа и с интересом рассматривал людей – на какой-то момент у меня сложилось ощущение театральной столицы. В иные времена, среди моих зна-комых, было очень много любителей театра. А разговаривать о театре, актерах и премьерах было, чуть ли не признаком воспитанности и хорошего тона. Иной раз и я сам, поддавшись на уговоры приятелей посещал столичные… Уже в который раз, здесь, я почувствовал, как воз-вращаюсь в свое замечательное прошлое… И не только в тот его период, который я провел в этом городе, а даже еще раньше… Нет, и спорить не стоит – сегодня все складывалось самым замечательным образом, чему я, естественно, был бесконечно рад…

Я почувствовал, как к горлу подкатил комок, а сам я, буквально, уже готов пролить сле-зу. Что ж, в конце концов, ничего зазорного, или немужского в этом не было. Конечно, являть внутренние бури и страсти перед почтенной публикой я не собирался. Что ни говори, мое ме-сто было в зрительном зале, а не на сцене, но и сдерживать себя я не собирался. Поэтому взглянув на часы, повторяя, таким образом, жест, который свойственен любому ожидающему, я медленно сместился чуть в сторону и оказался за углом здания театра… Здесь я мог спокойно закурить, а может даже, достать носовой платок и промокнуть…

 Что с ними со всеми случилось?

Говорили где-то совсем, рядом. Я не большой любитель узнавать чужие секреты и тай-ны, да еще стоя вот так, за углом. Да и не интересно мне было, но вот голос. Да, голос показал-ся мне знакомым, а когда я услышал голос собеседника, то был практически уверен, что знаю этих людей…

 Ничего особенного. Просто лето кончилось…

 Ерунда, еще тепло. Я, между прочим, ночью здесь ночевала, прямо на площади, на сту-пеньках. Свитер достала…

 Я тебе не о погоде говорю.

 Ты, Ящер, как был учителем, так им и остался, все тебе надо с какой-нибудь подковыр-кой, с каким-нибудь дополнительным вопросом…

 Зато ты, Крыса, меня удивляешь. Ты ведь всегда была такой сообразительной…

 Я тебя умоляю…

Я даже замер. Крыса! Ящер назвал девочку Крысой! Черт возьми, так это ей, оказывает-ся, принадлежали все эти вещи, а заодно и тетрадь, которую я периодически читал… Вот это поворот, куда там театральной пьесе! Впрочем, спокойно, я в этом повороте, ни при чем. Это не мои дела…, они меня не касаются. А, кроме того, во мне вдруг начало просыпаться раздра-жение – я злился на эту ненормальную пару. Своим нелепым присутствием и своим, еще более нелепым разговором, они словно спугнули мое настроение. Оборвали что-то такое тонкое и хрупкое, что невозможно было восстановить, по крайней мере, одним простым желанием или простым принуждением воли… Мне было не до них, а им, слава Богу, не до меня.

 Ты этого просто не хочешь видеть.

 Да чего, Боже ж ты мой?! — воскликнула Крыса.

 Календаря, бестолочь ты этакая! Обыкновенного календаря!

 О, Господи, а с календарем-то, что не так?!

 С календарем все в порядке, — голос Ящера прозвучал устало, и как-то совсем безнадеж-но, — ты дура, Крыса. Сегодня же…

Оказывается, я умудрился пропустить первый звонок. Мне стало совсем не до этого зоопарка, я быстро докурил сигарету, бросил окурок под ногу и быстрым шагом направился к входу в театр.

А народа-то, на премьеру, собралось, действительно, очень много. Мне пришлось еще постоять перед тем, как билетерша взяла мой билет, посмотрела на него через невозможно тол-стые линзы очков, потом перевела взгляд на меня, словно рассматривала не билет, а удостове-рение личности, и только удовлетворившись этим осмотром, вернула мне билет.

 Прошу Вас, — улыбнулась старушенция, наконец-то, позволяя пройти в фойе.

 Благодарю Вас, — ответил я с улыбку, взял билет сделал несколько шагов в сторону гарде-роба.

Я не намеревался сдавать верхнюю одежду, не собирался брать на прокат театральный бинокль – меня вполне устраивало собственное зрение, просто, как известно, любой театр на-чинается именно с вешалки… Собственно говоря, вот именно сейчас я не испытывал необхо-димости, абсолютно, ни в чем. Разве что… Да, стакан минеральной воды мне бы не помешал. Буфет был открыт, молоденька буфетчица в накрахмаленном, кружевном передничке и не ме-нее накрахмаленном, а главное, не менее кружевном головном уборе, споро обслуживала посе-тителей… очередь просто текла, не бежала, конечно, но двигалась весьма и весьма…

А вот на это, невозможно было не обратить внимания. В буфете…, впрочем, нет, не только в буфете, но и в фойе, и в той части зрительного зала, которую я мог рассмотреть со своего места, было довольно-таки много молодых людей обоего пола. И это было не только приятно, но и поучительно, особенно для тех, кто норовит огулом употреблять выражения типа – вырождение, равнодушие, массовая безграмотность и так далее. Нет, бывает порой, и я сам грешу эти – что же, тогда пусть и мне это будет уроком… А молодежь радовала. Молодые лю-ди, небольшими группками стояли возле афиш, портретов актеров, и я, вдруг, с немалым удов-летворением, увидел знакомые лица…

Буфетчица налила мне стакан холодной минеральной воды, мило улыбнулась, и дож-давшись, когда я заберу стакан с чистого, почти сияющего подноса, обратилась к следующему за мной в очереди.

Второй звонок звонко, но как-то, по театральному, доброжелательно, предупредил, что до начала осталось всего пять минут. И снова я мог видеть, как юноши сопровождают своих юниц, пропускают вперед, спрашивают что-то друг у друга, но при этом не шумят, не создают толкучки, да и вообще выглядят в высшей степени цивилизованно…

 Чудеса, да и только, — пробормотал я совсем тихо, вспоминая, что мое поколение как раз дисциплинированностью не отличалось, — да уж, и правда, чудеса.

Зал был полон, но не шумен. Я отыскал свое место, улыбнулся уже знакомому юноше и занял свое место. Занавес был еще опущен, из оркестровой ямы слышались известные звуки настройки инструментов, и тут, на память мне пришла фраза, слышанная мной от Ящера, я чуть наклонился к соседу и тихо спросил:

 Молодой человек, прошу прощения, но я, понимаете ли, в отпуске…, какой сегодня день?

 Ну, в отпуске – это простительно, — мило улыбнулся молодой человек, — первое сентяб-ря…

 Уже, — удивился я.

 Еще как уже. Начало учебного года…

И свет померк, и зазвучала музыка, а занавес разделился на два полотнища, которые по-плыли в разные стороны, а потом, на сцене…

21.

Финал был выше всяких похвал. Не шокирующий, но неожиданный. И когда герой, Олег, кажется, все-таки, решился рассказать обо всем подруге – зал буквально взорвался апло-дисментами. Ну и конечно, сцена расставания… И музыка, и свет, — великолепно. Просто вели-колепно… Зрители несли цветы, зал аплодировал стоя, актеров дважды вызывали на покло-ны…

Вновь обретая душевное спокойствие, я покидал зрительный зал… Спокойно, без спешки, все еще под впечатлением истории, которую узнал, и мне было грустно. Во-первых, история чем-то была похожа на историю моей собственной жизни, а с другой стороны, я все-таки так и не смог понять, была на сцена Эсмеральда или нет. В программке, которую я изучил еще раз, стоял, все тот же, загадочный инициал – Э. Я вышел из театра, закурил, повернул на-лево и пошел через пустую площадь перед театром… Я размышлял…

Может быть, именно может быть, все правильно… В прошлое нельзя вернуться, как не-возможно дважды войти в одну реку. Может быть, так и должно быть – больше не суждено мне было встретить мою Эсмеральду. Жизнь течением своим сильно изменила все вокруг. Может быть, только память – то, единственное место, где и следует проживать моей Эсме-ральде, появляясь иногда, изредка, чтобы просто напомнить…

 Кол, это ты что ли?

Я чуть не выругался, уже дважды за сегодняшний день визгливый голос этой девчонки вторгался в пространство, которое я считал исключительно моим. Вторгался, чтобы оборвать очередную нить, очередную связь, восстановление которых стоило мне и времени, и нервов. Она словно задалась уничтожить какую-то часть моего внутреннего мира…

 Во, блин, Крыса?! А что ты здесь делаешь?

Вынужденный быть свидетелем, я не мог не заметить, что молодой человек, общаясь с этой девахой, был, как бы, не в своей тарелке. И я, между прочим, отлично его понимал. Не-возможно использовать сленг, когда ты стоишь в костюме, а перед этим, буквально, только что, вышел из театра. Да и вообще, они просто не могли быть вместе, по определению не мог-ли – они были из совершенно разных миров.

 Нет уж, ответь сначала ты – что ты здесь делаешь?

 Ну, как же? Сегодня же премьера. Кстати, очень хорошая…

 Я что-то не понимаю… Ты что, любишь театр?

 Так ведь прикольно же…

 Театр – прикольно?! А что это на тебе?

 Я же говорю – я был в театре, не мог же я идти в театр в косухе?

 Почему это. Разве косуха мешает смотреть прикольный спектакль…

 Крыса, подожди…

Я прошел мимо них и теперь слушал, так сказать, спиной. Однако, совершенно неожи-данно, то есть для самого себя неожиданно, я заинтересовался. Черт возьми, мне просто хоте-лось знать, что хочет эта мартышка от молодого человека. Я даже шаг замедлил, а потом и во-все остановился. Просто зашел за дерево, возле которого стояла та самая лавка…

 Чего? Еще вчера, ты хотел знать, как можно попасть в ММП, а сегодня, смотришь какую-то лажу в театре. Разодет как…, да я даже не знаю, кто может так одеваться.

 Наши все…

 Ваши – может быть, но наши – так не одеваются. Это же…

 Господи, Крыса, ты что, сумасшедшая – это всего лишь одежда… Сегодня я ее надел, завтра ты…

 Нет, я такую надеть не могу – она меня душит. Моему телу в ней тесно, моей душе. По-нимаешь?!

 Послушай…

 Нет, Кол, это ты послушай – если ты еще не понял, есть вещи, которые нельзя смешивать. Нельзя одновременно жить в двух мирах. Только либо в одном, либо в другом. И знаешь почему?

 Ну…

 Неправильный ответ. Нельзя, потому что эти миры сражаются. Один пытается уничто-жить другой. И знаешь, что из этого следует?

 Ну…

 Опять неправильно, а следует то, что у тебя очень небогатый выбор, но ты обязан его сделать. Либо один мир – либо другой. Выбирай…

 Да из чего выбирать-то?! Я не понимаю…

 Что ж – это тоже выбор, самый подлый, самый глупый вариант выбора – не понимать. Прощай!

Кол хотел что-то сказать, или мне так показалось, по крайней мере, он сделал какое-то движение, но Крыса уже развернулась к нему спиной и быстрым шагом отправилась в одной ей известном направлении…

 Однако, эта Крыса боевая девица…, — нет, это не восхищение.

Ни о каком восхищении не может быть речи, но некоторая симпатия, пожалуй, да. Да что говорить – смелость, принципиальность или, какая-то там, жизненная позиция – это, между прочим, всегда вызывает симпатию. Я еще раз выглянул из-за дерева, но площадь уже опусте-ла. Тишина, неверное освещение, ночь… Сам того не ожидая, я зевнул.

 Вот ведь…, — пробормотал я.

А с другой стороны, чему удивляться-то? Последняя пара дней, была на редкость на-сыщена, пожалуй, даже слишком. А вот отдыха было мало, не хватало обыкновенного сна, ни-чегонеделания, того самого, что особенно цениться в отпускной период… А с другой стороны, меня ведь никто не останавливал и не подгонял – я, по-прежнему, был в отпуске.

Двадцать минут прогулки по позднему городу превратились для меня в настоящее ис-пытание. Подходя к гостинице, я еле-еле двигал ногами, и больше всего на свете хотел ока-заться в своем номере, на своей кровати и уже, как двадцать минут, спать спокойным, здоро-вым сном… Что ж, я был буквально в нескольких шагах от исполнения мечты, всего в не-скольких шагах…

Но и так тоже случается. Я зашел в номер, разулся, разделся, и вдруг понял, что спать не хочу. Сон пропал! Остались усталость и раздражение. Периодически я зевал, но вот уснуть не мог. Что я только не предпринимал. Считал, дышал, открыл окно, в надежде, что уличная прохлада вернет ушедшее желание, но все было без толку…

«…говорил со мной о памяти. Говорил:

 Это нечестно, одно стараться удерживать в памяти, а другое стараться забыть. Не-честно, да и бессмысленно. Все равно, все, что с нами произошло находиться внутри нас…

 А как же тогда так получается – что-то я могу вспомнить, а что-то нет?

 Ты говоришь о какой-то непонятной, неправильной памяти, я же говорю о другом.

 Тогда я не поняла…

 Ты такая, какая есть, только потому, что с тобой произошло все, что произошло. И память здесь – это не какой-то там участок мозга – кто так говорит – просто дурак. Память – ты вся. И твоя душа, и твое тело, все это вместе и есть память. Понятно?

 Странно…

 Ничего странного, ты помнишь все собой. Стараться же забыть – это все равно, что желать, чтобы у тебя оторвало ногу – это же глупо. Желать же что-то запомнить лучше, чем все остальное – желать, что бы, уши, например, у тебя, были как у слона…

 Смешно… Я с ушами, как у слона… Но что же тогда делать с тем, что не хочешь вспо-минать?

 Смириться, вспомнить все и успокоиться. Знаешь, есть такая книга – «Вспомнить все».

 А потом?

 Все что вспомнила принять, как должное. Уравновесить в себе все добро и все зло, стать целой.

 А Вы…, Вам удалось все уравновесить?

Значит, надо вспоминать… Как он это сказал – вспоминать – не памятью, а вспоми-нать собой. Даже интересно, как это…

Вот, например…, нога. Да, моя левая нога. Что же может помнить моя левая нога? Моя левая…, черт возьми! Может, действительно, может. Я была совсем маленькой, даже и не могу представить, какой маленькой, так вот, я умудрялась так изгибать эту свою левую ногу, что мне ничего не стоило облизывать пальцы ноги. Такая гадость, если подумать, но тогда мне очень нравилось, потому что когда языком щекотать себя между пальчиками но-ги, получается совершенно невероятное ощущение. Себя даже можно было попробовать уку-сить за палец. Тоже было забавно, и я смеялась, и мама, когда я проделывала все это у нее на кровати. Обычно она стояла за гладильной доской, на доске всякие разные мои распашонки, колготы, штанишки разноцветные. Мама их гладит, от утюга такой запах замечательный, а я кувыркаюсь по кровати, кусаю себя за большой палец левой ноги и смеюсь… А распашонки из-под утюга теплые, так хорошо. Когда капризничала, когда у меня болел живот, мама спе-циально гладила распашонку и сразу же надевала ее на меня. И я засыпала, словно выздоравли-вала… Господи, как хорошо! В те дни к нам приходила моя крестная, тетя Аня. Приходила и обязательно приносила что-нибудь вкусное конфету или яблоко, или мандарин, и тогда в ком-нате пахло Новым годом…

Моя левая нога. Забавно…»

Какая глупость – память тела, память именно в голове, именно в том самом участке мозга, который собеседник Крысы не пожелал признать. Все остальное – это лишь иллюзия памяти. Почти все дети сосут пальцы ног, почти всем нравиться надевать на себя только что выглаженные вещи, и почти для всех, Новый год пахнет мандаринами…

Однако, за это я скажу тебе – спасибо, Крыса, кем бы ты ни была. Чтение всей этой тво-ей белиберды, вернуло ко мне желание сна. Точнее, не только желание, а его возможность. Я сладко зевнул, выключил ночник и закутался в одеяло…

22.

Всего лишь сон, обыкновенная вытяжка из бессознательного, восстановить которую, практически невозможно. Остается только неприятный привкус во рту и память о каком-нибудь, здесь, совершенно безобидном предмете, который, однако, там, во сне, имеет ключе-вое значение. В этот раз, таким случайным предметом, оказались часы. Зачем-то, там, во сне, мне просто жизненно необходимо было знать время. И я, как дурак, бегал, спрашивал, делал что-то еще… Проснувшись, я все забыл, ну, кроме того, разуется, что так и не узнал сколько времени… Впрочем, это и не важно. Здесь-то у меня часы под рукой. Вот, пожалуйста, поднял руку и посмотрел. Нет проблем…

А вот другая мысль, совершенно не связанная с дурацким сном, произвела на меня впе-чатление – и прежде чем признать ее, если не бесспорной, но, по крайней мере, правильной, мне потребовалось окончательно проснуться и даже вступить в некий внутренний диалог…

Что ж, с этим и правда трудно было спорить, а тем более теперь, когда все стало на свои места. Теперь, об этом можно было даже говорить, спокойно, рассудительно, с некоторой гру-стью – моя миссия в городе окончилась. Нет-нет, дело не в театре, теперь уже я, не хотел встречаться с Эсмеральдой. В конце концов, сколько прошло лет, наверняка у нее семья, ка-кой-нибудь муж, имеется пара детишек, из числа тех, которых я вынужден был созерцать на театральной площади. Ну и зачем ее тревожить, пусть живет себе. А с другой стороны, не только я ей не нужен, но и она мне. Ее жизнь – это ее жизнь, моя жизнь – это только моя. В по-ложенное время они пересеклись, в положенное время мы расстались – все. Можно забывать, можно переворачивать эту страницу и никогда больше к ней не возвращаться.

 Домой, пора домой, — почти пропел я, откидывая в сторону одеяло.

Да, я действительно был готов к возвращению. Точнее, почти готов, потому что еще ос-тавалась Лилия. С ней, вообще-то следовало повидаться… А может… Я задумался. Собствен-но говоря, последняя встреча ничего не решала. Она девушка взрослая и должна понимать, что будущего у наших отношений быть не может. Мы случайно встретились, мы получили друг от друга, что хотели. Что нам остается – только, счастливо расстаться…, или просто расстаться. Конечно, оптимальным вариантом для такого расставания был английский вариант, но я был русским, а это делало меня сентиментальным, исполненным чувством различных неоплачен-ных долгов перед самыми различными людьми и даже, перед Отечеством…

 Между прочим, она девушка такая, — подумал я вслух, — может ведь и истерику устроить. Очень не хотелось бы, между прочим.

Все складывалось так, что уход по-английски казался мне все более и более привлека-тельным. Размышляя над этим вариантом, я поднялся, умылся и оделся. Однако, к определен-ному выводу так и не пришел. Вопрос гвоздем застрял в моей голове.

 Пойти надо, позавтракать, — предложил я самому себе, — на сытый желудок, как раз и сто-ит решать такие вот, этические проблемы.

К выходу я был готов, поэтому покинул номер и направился к гостиничному ресторану. Почти дошел, но вдруг меня поселила неплохая идея, так мне показалось, по крайней мере. По-завтракать я решил в кафе у Лилии. Будет она на месте – поговорим. Я объясню ей ситуацию, придумаю, что-нибудь, в конце концов. Ну а если не застану, то просто передам через этих ее подружек, что приходил, ждал, но не дождался…

 Пусть судьба решает – нужен этот разговор или нет, — произнес я, и, минуя вход в ресто-ран, направился к выходу, — сдается мне, то есть, если судить по событиям, ну, по тому, как они развивались – в отпуске был не только я, но и моя судьба. Так что, пора ее бу-дить, пусть займется делом…

Я даже не сразу понял, что изменилось вокруг меня. Присматривался, принюхивался, прислушивался, но изменения ускользали. А ответ был весьма и весьма просто, этот город, ку-да я так стремился, где жило мое прошлое, вдруг покинул мою память. Да, именно так – я опять начал его забывать. Он опять стал для меня одним из множества городов, в которых я был на своем, в принципе, не таком уж и кротком веку. Он просто стал одним из многих…

Мне сразу стало легче. Я снова перечитывал названия улиц, какие-то памятные надписи на табличках «кому-то там посвящается» или «…в честь такого-то установлено». Но стоило мне сделать несколько шагов вперед, как я, тут же, забывал и имена, и даты. И, как оказалось, это нисколько не тяготило меня – я был доволен, я был свободен, я почти был счастлив…

Помещение кафе было по-утреннему пусто. Ко мне подошла незнакомая девушка и приняла заказ. Спокойно, деловито, без лишних, завлекательных улыбок:

 Скажите, пожалуйста, а Лилия сегодня не работает?

 Кто, — девушка удивленно посмотрела на меня.

 Ну, еще два дня назад у вас официанткой работала девушка по имени Лилия.

 Нет у нас такой официантки, и не было никогда. Вы что-то путаете…, — и сочтя, что этой информации, покинула мой столик.

Я был в недоумении. Я отлично помнил и фартук, и колпак, и даже форму и шрифт на табличке. Я не удержался и решил подойти к стойке. У меня даже был подходящий предлог.

 Доброе утро, — окликнул я бармена.

 Утро доброе. Что желаете?

 Дайте пожалуйста, пачку «Кента».

 Легкие, крепкие, — уточнил бармен.

 Крепкие.

 Пожалуйста, — улыбнулся он и выложил передо мной пачку, я же следуя задуманному плану, положил перед ним тысячную купюру.

 Извините, но меньше нет, — пробормотал я, стараясь выглядеть при этом виновато.

 Вот незадача, у меня сдачи-то не найдется, — вполне ожидаемо ответил бармен, может быть, Вы подождете…

 Да, конечно, — кивнул я, и как бы между делом поинтересовался, — знаете, я кажется, пару дней назад ужинал здесь…

 Возможно, — взглянув на меня, согласился бармен, возвращаясь к поиску сдачи где-то под прилавком.

 Так вот, мне показалось, что у вас здесь работает официанткой девушка по имени Ли-лия…

 Как зовут, — официант опять отвлекся от сдачи.

 Кажется Лилия.

 Нет, ни официанток, ни поварих с таким именем у нас нет…

И выглядел он при этом так убедительно, что не будь я уверен в своих словах, я бы и сам засомневался…

 Да, значит, показалось. Кстати, не торопись, — решил я помочь немного бармену. Я буду здесь завтракать. Может быть, что-нибудь набежит к тому моменту.

 Скорее всего, — облечено вздохнул бармен, — даже наверняка, скоро подойдет автобус с интуристами, я разменяю.

 Хорошо.

Я отошел от стойки к столику и сел на свое место. Это было странно, а потом, до меня дошел весь смысл этого спектакля.

 Вот зараза, — более восхищенно, нежели чем ругательно, пробормотал я.

Как это обычно бывает, ларчик открывался проще некуда. Лилия обиделась на меня и подговорила своих коллег морочить мне голову. Все получалось просто замечательно, мне это было на руку, и оставалось только включиться в их игру…

 Не работает, значит – не работает. На нет, и суда нет…

Подали заказ, завтрак пошел своим чередом. Я, то наклонялся к тарелке, то оглядывался по сторонам, и с каждым новым взглядом, этот город становился для меня, все более и более чужим. Я уже не видел смысла в том, чтобы задерживаться в этом городе дольше… Бармен принес сдачу. Кафе постепенно заполнилось людьми, а я со спокойной совестью покинул…

Оставалось решить, на какой именно день назначить отъезд. Можно, конечно, было со-рваться прямо сейчас. Что там у меня вещей-то, бросил в сумку, расплатился и домой. Но…, было и одно но – надо было купить сувениров на всю мою контору. Да, купить сувениры и сде-лать фотографии. В какой бы поездке я не был, сувениры и фотографии были своего рода от-четом об отдыхе…

 Значит, — я принял решение, и теперь даже решил его озвучить, — сейчас я курю, возвра-щаюсь в номер, а потом, отправляюсь гулять с фотоаппаратом по городу. Фотографирую, пока хватит памяти фотоаппарата, параллельно покупаю сувениры. А завтра, прямо с ут-ра – домой…

А вот покурить я решил на знакомой скамеечке. Просто других поблизости не было. Сытый желудок с тихим, приятным урчанием принял никотиновый допинг, и я был готов за-крыть в блаженстве глаза. То есть я их и закрыл, но уже через мгновение блаженство было на-рушено…

 Черт, опять она – это просто наказание какое-то, дурная карма что ли – просто зла не хва-тает…

Пожалуй, я мог бы и не обратить на них внимание. Подумаешь, те же молодые люди, тем более, что собирались они здесь постоянно… только в этот раз что-то было не так… Воз-можно, еще день назад, я бы так и не понял в чем дело. Но мое восприятие уже изменилось – я перестал быть одним из жителей этого города, а значит, все, что попадалось мне на глаза, вы-зывало у меня любопытство и необходимость сравнить увиденное с тем, что я уже знал, уже видел… Но, даже не смотря на это, мне потребовалось некоторое время.

Впрочем, понимание у меня всегда происходит вдруг. Вот еще мгновение я не видел, не понимал, не осознавал, но вот мгновение промелькнуло, и я уже вижу, чем вчера отличается от сегодня. Во-первых, молодые люди были одеты не так, как я привык их видеть. Ни хиповских накидок, ни кожаных «косух», ни бандан, ни мешковатых штанов с заниженной, до нельзя, та-лией. В крайнем случае, можно было увидеть классические джинсы, а то и вовсе брючные, от-лично отутюженные, пары и несколько юбок или платьев – с этого места особенно было не рассмотреть. А во-вторых, молодые люди не полулежали на асфальте, а стояли. Из-за этого ка-залось, что на театральной площади, их меньше, чем всегда. Или их действительно было меньше…

Я попытался рассмотреть Крысу, но окружение было слишком плотным… А вот голос ее я слышал очень даже хорошо – правда сегодня он был полон таких оттенков, таких эмоций, что я даже растерялся…

 Чего пришли – сезон закончился – вам теперь здесь делать нечего…

 Не умничай, поговорить надо.

 Мне с вами говорить не о чем.

 Брезгуешь что ли…

 Я предателями всегда брезгую, а вы здесь, все – предатели.

 Ты говори-говори, да не заговаривайся.

 А то что?!

Установленный порядок смялся, но уже через пару секунд был восстановлен, мне оста-валось только предположить, что это не совсем стихийное сборище, ну, то есть, кто-то ими все-таки командует… Впрочем, уже через секунду я услышал:

 Ловко ты с ними управляешься – одно слово хозяин и шавки…

Послышалась звонкая оплеуха, короткий взвизг, порядок снова нарушился, и на этот раз девушка стала видна. Просто отступив, она вынуждена была подняться на пару степеней лест-ницы.

 Еще раз прикоснешься ко мне – глаза выцарапаю – предупреждаю!

 Сука…

 Еще какая! Но только сука – это не шлюха, и не проститутка. Развели тут зоопарк, в сво-боду играете, а сами все на коротком поводке, да еще и в строгом ошейнике. Папа прика-зал – к ноге, мама кивнула – лапки врозь и на спину.

 Заткнись!

 Ты мне рот не затыкай! Я вот только об одном жалею, что не прошла мимо вашего га-дюшника.

 Так еще не поздно – собирайся и проваливай!

 Я не в твоей своре, и командовать мной ты не будешь. Понял! Я тут голову себе ломаю, как это вам тут удалось так устроиться, поначалу решила – вот он – рай на земле! А ока-зывается, все дело в том, что у тебя папаша начальник в ментовке, у тебя – в горосовете. Я даже в страшных снах не видела, что свободой можно так дешево приторговывать. Еще годок, и у вас тут можно будет дурь в ларьках покупать, если конечно, твоя мамаша вон с его дядькой договориться.

 Тебе-то какое дело? Это наш город, наши правила…

 Правила – одни на всех. Либо ты свободен и жив, либо ты тухлятина на магазинном при-лавке. Правда я никогда не видела, чтобы тухлятина сама лезла на прилавок. Обычно, она дохлая…

 В общем-то, нам плевать, что ты там думаешь и или что там тебе сниться. Что тебе надо?

 Ты что, действительно договариваться пришел?!

 Допустим. Правда, прежде чем говорить о переговорах я хочу знать условия. Наши ты слышала – сегодня же ты собираешься и уходишь. Все просто. Теперь скажи, что надо тебе, чтобы ты больше никогда здесь не появлялась…

 Мне нужны Килиманджаро и его подружка, Жанна. И я клянусь – мы уйдем.

 Всего-то? — собеседник девушки, как мне показалось, искренне удивлен, он даже рассме-ялся.

 Да.

 Слушай, Крыса, а с чего ты решила, что они пойдут с тобой? Это ты безумная бродяжка, а они нормальные ребята. У них, между прочим, родители есть…

 При чем здесь родители, что вы мне хрень какую-то рассказываете?!

 Подожди, Крыса, не кипятись. Я тебе серьезно говорю, они мне не принадлежат. Они са-ми решают, я правильно говорю?

Наверное, это было обращение к тем, кто стоял вокруг, потому что несколько голосов почти сразу подтвердили, что дело обстоит именно так… Как только волна голов смолкла, мо-лодой человек заговорил опять:

 Так что, извини, Крыса, но дело обстоит так…

 Отлично, меня это тоже устраивает, — легко согласилась девочка, кстати, а где они?

 Кто?

 Они сами. Жанна, Килиманджаро, я их не вижу…

Сборище как-то стройно разошлось, но уже через минуту опять сомкнулось…

 Вот уж не знаю, может быть, дома сидят, может быть, гуляют, в конце концов, они пара, наверняка им есть, чем заняться… Тем более, тусовое время закончилось. Теперь каж-дый, вроде как сам по себе…

 Дома их нет, — возразила Крыса, — я у них обоих была. Мобилы тоже не отвечают…

 Кол, ну-ка позвони.

 А что звонить-то, они точно вместе. Устроились где-нибудь на бережку, на воду смотрят. Ты ведь их там сама заставала…

 Там их тоже нет.

 Крыса, перестань, я не знаю, может быть, они в каком другом месте сидят, черт возьми, мы конечно, не столица, но спрятаться у нас есть где… Ну что, мы договорились?

 О чем?

 Килиманджаро и Жанна хотят остаться здесь, так что забирать тебе некого. Ты уезжа-ешь…

 Нет.

 Что значит – нет, — теперь в голосе явно читалось раздражение.

 Слушай, я правда, уеду. Прямо хоть сейчас, но раньше я хочу видеть их обоих, без вас, естественно. Я хочу с ними поговорить. Просто поговорить, после этого – все. Вот такое простое решение. Договорились?

 Черт возьми, это какой-то сумасшедший дом!

 Предупреждаю – не увидевшись с ними – я не уеду.

 А если они не хотят с тобой разговаривать, — зло предположил оппонент Крысы.

 Вот пусть они мне это и скажут. Сами и оба. Я хочу видеть обоих…

 Слушай, Крыса, а с какого перепуга, мы должны идти тебе навстречу. Нет, правда – ты здесь никто, а мы здесь живем – это наш город… Зачем нам это надо?

 Все просто, — то ли мне показалось, то ли действительно, в голосе Крысы послышались смешливые нотки, — если так, как я сказала, не будет – я взорву эту помойку. Что бы ни один нормальный человек сюда случайно не попал.

 А нормальный – это кто? Обкурившиеся хиппи, или бритоголовые, или может, панк об-долбанный. Ты что, совсем дура!

 Может, ты и прав, они не совсем нормальные, зато они настоящие, а вы – нет. В любом обдолбанном панке или в увешанном железом, рокере живет человек, которого можно вытащить наружу. Просто, так, его душа защищается от этого дерьмового мира, а вы – клоуны ряженные. Вы подделка! Подделка под хиппи, под рэпера, а значит, и подделка под человека.

 Это твое мнение.

 Да, мое, но если я не увижусь с Килиманджаро и Жанной, очень скоро об этом узнают все…

 Ага, и тебя будут слушать…

 Будут! Еще как будут…

 Тебя просто упекут в психушку, будешь там из Наполеонов панков лепить…

 В психушку, говоришь?! Между прочим, любой из этих психов уверен, что он император, что действительно делает его Наполеоном. Они не притворяются, в отличие от вас. Так что, не известно, что хуже. Быть больным или притворяться больным… Но это ладно – меня в психушку, конечно, можно упечь, меня даже можно грохнуть, просто из-за угла…

 Ты хоть иногда сама себя слушай!

 Я говорю правду!

 Да, только с такой правдой, ты очень скоро подохнешь.

 Вот-вот, о чем я и говорю – меня можно грохнуть, только то, что надо я уже слила. Так что, если со мной что-то случиться – здесь – все закончиться… Я между прочим, знаю, по чьей команде вы здесь собираетесь…

 Все. Финиш…

А я даже и не заметил, когда к площади успела подъехать патрульная машина. Четверо, в милицейской форме аккуратно подошли к молодым людям, почти незаметно просочились сквозь них, и пока я думал, зачем на бестолковой, подростковой разборке милиция, и кого она собирается арестовывать, над театральной площадью послышался полу-крик, полу-визг Кры-сы:

 Отпусти! Уроды продажные!

Мне, например, эти действия были совсем непонятны, однако приходилось верить гла-зам – никого – никого из молодых людей милиционеры не тронули. У меня даже сложилось впечатление, что патрульная машина, приехала именно за Крысой. Нет, по большому счету, именно она и была достойна подобной участи, но все равно, как-то это было…, я задумался, подыскивая нужное слово. Получилось – натянуто. Да, именно натянуто, словно это был один большой заговор подростков и взрослых против одной маленькой, бестолковой девчонки…

 Странные здесь делаются дела, — задумчиво произнес я.

Впрочем, это были странные дела этого города, а не мои. У меня же были свои, не ме-нее неотложные. Я вернулся в гостиницу, забрал камеру, запасся парой пакетов и отправился в город готовиться к отъезду…

23.

Все, теперь мое пребывание в городе можно было считать законченным. Полтора гига-байта фотографий и несколько коротких видеороликов заполнили пространство жесткого дис-ка камеры, а в пакеты плотно были уложены различные подарки и сувениры… Даже время отъезда напрашивалось само собой. Прямо завтра, с утра…

Правда, из-за того, что отъезд откладывался на завтра, получалось у меня некоторое ко-личество свободного времени, с которым, теперь, надо было, что-то делать. Я посмотрел на часы – было около четырех. Можно было, например, пойти погулять, совершить, так сказать финальный вояж – я выглянул в окно – погода смотрелась удовлетворительной, то есть был и ветерок, и ходили по небу облачка, но станет она хуже, или наоборот, лучше, было неизвестно. Я задумался, то есть, вопрос-то был так себе, но я почему-то решил поломать над ним голову…

Еще бы немного, и я бы решился на прогулку, но вовремя вспомнил, что за все время пребывания в городе так и не удосужился хотя бы раз, посмотреть на машину.

 Отлично, — честное слово, я был рад тому, что необходимость изобретать заботу, смени-лась настоящим делом.

Не торопясь, я оделся и вышел на улицу. Обогнул здание гостиницы и вошел во внут-ренний дворик, где располагалась гостиничная стоянка. Приветствовал сторожа, перебросился с ним порой фраз, вполне обыкновенных, говорящих больше о вежливости, нежели чем о же-лании поговорить. Машина была на месте, я открыл дверь, заглянул в салон, вытряхнул ков-рик, на котором обнаружилось несколько неизвестно откуда взявшихся травинок. Потом от-крыл капот и заглянул под него – не то, чтобы я очень хорошо разбирался в машинах, но неко-торые вещи, которые можно контролировать, так сказать визуально – знал. Потом я пару раз завел и заглушил двигатель, проверил электрооборудование, то есть сигналы поворотов, задне-го хода, стоп сигналы…

 Собираетесь уезжать, — услышал я голос сторожа, который скучал в этой своей будке, и рад был просто так выйти, поговорить о том, о сем…

 Да, завтра с утра собираюсь…

 Далеко добираться-то?

 Часов десять, ну это, если с перекуром, — ответил я, вылезая из машины.

 Понравилось?

Что ж, в данной ситуации, и я был не против, поболтать с человеком. Вот и получилось, что на осмотр машины я потратил минут сорок, и практически еще столько же, на разные вся-кие душевные разговоры…

Весьма довольные друг другом, мы распрощались со сторожем до завтрашнего утра. Я заглянул под навес, взял бутылочку пива и устроившись за столиком, там же под навесом. Медленно, со вкусом выпил. До завтрашнего подъема, у меня было достаточно времени, что бы этот весьма условный градус алкоголя выветрился…

Пришла пора возвращаться в номер, хотя нет, если так подумать, то даже и сейчас воз-вращаться было еще рано. Даже если я лягу спать не сейчас, а через пару часов, у меня все равно времени будет более чем достаточно и на отдых, и на сборы…

 В конце концов, — предложил я самому себе, — можно будет просто включить телевизор, и просто посмотреть новости.

Перед тем, как принять это предложение, я еще постоял, выкурил сигарету и только по-сле этого…

Обычно, когда возникает такая необходимость – развлечь себя, с помощью телевизора, этот бестолковый ящик показывает муть, смотреть которую, просто выше человеческих сил. Однако в этот раз мне повезло, по какому-то местному каналу показывали старую, а если так подумать, то и просто старинную комедию. Я помнил ее еще по институтскому времени, по-этому, открыв окно пошире, я устроился на кровати, поставил рядом пепельницу, и сильно по-жалев, что не взял с собой еще бутылочку пива, приступил к просмотру. Впрочем, сожаления о пиве были совершенно напрасными, комедия и так была хороша. Я веселился от всей души, покуривал сигаретки и попивал горячий, душистый чай.

Кино закончилось. Я взглянул на часы и с полнейшим удовлетворением понял, что вот теперь можно укладываться спать. Мне осталось только погасить свет и улечься, когда в дверь номера постучали. Честно говоря, в первый момент я подумал, что это не ко мне, но стук по-вторился. В полном недоумении я подошел к двери и открыл ее – на пороге стояла Лилия…

Вот если я скажу, что это было несколько неожиданно – это будет полнейшее вранье, я настолько был поражен ее приходом, что даже как-то не сразу сообразил, что стою перед де-вушках в плавках, а кроме того, еще и держу ее на пороге. Уж не знаю, хорошо это или нет, но я начисто забыл о ней, и прежде всего потому, что она была частью города, который постепен-но выветривался из моей памяти…

 Не пригласишь, — поинтересовалась девушка, наконец-то приводя меня в чувство.

 О, Черт, прости, я как-то не ожидал, проходи, конечно…

Потом, как водиться, пришла очередь заметить, что я не совсем одет, я суетливо заме-тался в поисках брюк, совершенно забыв о том, что повесил их на спинку стула буквально пару минут назад…

 Да, ладно тебе, — невесело усмехнулась гостья, — в таком виде я тоже тебя наблюдала…

 Это не важно, — нашелся я, — данная ситуация отличается от той.

 Это верно, — неожиданно быстро согласилась девушка.

 Что-нибудь случилось, — осторожно поинтересовался я, более всего иного, проявляя веж-ливость.

 Все нормально, — и качнув головой, указала на собранные вещи, равнодушно поинтересо-валась, — уже готов?

 Да, завтра собираюсь утром, — спорить или оспаривать явное, я не собирался.

 Домой – это хорошо, — согласилась с моими намерениями девушка, — кофе не угостишь?

 Да, конечно, надо только чайник вскипятить, а то я собирался уже того, на боковую…

 Ничего-ничего, я потерплю…

Я занялся приготовление кофе, это был достойное занятие, а с другой стороны, я пытал-ся сообразить, зачем это Лилия пришла ко мне, да еще, на ночь глядя. Кофе готовилась, а вот мыслей, которые можно было бы назвать полезными, в голове у меня не появлялись. В конце концов, я решил, что самым простым будет не ломать голову, а просто спросить у нее самой. Надо было только выбрать подходящий момент, что бы это прозвучало как естественный ин-терес…

 Кофе готов, прошу, — я поставил чашку на столе и предложил ей устроиться за столом.

 Премного благодарна, — пропела гостья, взяла чашу и вернулась на кровать, поинтересо-вавшись после того, как заняла удобную позицию, — надеюсь, ты не против, что я здесь расположусь?

 Устраивайся, как удобно, — согласился я, пожимая плечами.

Лилия выпила, как минимум, половину напитка, прежде чем опять заговорила. Правда, начала она, как раз с ответа на мой вопрос, который я только собирался задать.

 Я, собственно говоря, чего зашла-то…, ведь, как знала, что завтра тебя уже не застану. Так вот, я просто хотела спросить – ты дочитал ту тетрадку?

 Какую тетрадку, — не понял я.

 Ну, тетрадку, которую ты мне вслух читал, помнишь, про девчонку какую-то…

Я ожидал много чего. Вопросов о том, почему я уезжаю, или, например, обвинений ка-ких-то совершенно беспочвенных. Даже в подлости, но вот этого – сразу признаюсь – даже в голове не держал, даже, на самый крайний-крайний случай. Черт возьми, да я даже не сразу сообразил о какой именно тетради идет речь.

 Тетрадь, которую ты мне читал, — медленно, словно я плохо понимал русские слова, по-вторила Лилия, — ты закончил ее читать?

 Нет.

 Жаль, — вздохнула гостья.

 Почему? — я был обескуражен, и, наверное, со стороны, смотрелся полным идиотом. А Лилия тем временем продолжала:

 Я хотела ее у тебя попросить. Знаешь, мне вдруг стало интересно, хочется знать, чем там все закончиться…

 И ты за этим пришла?

 А ты думал зачем – трахнуться на прощание?

 Черт возьми, — что и говорить, от некоторых ее выражений меня просто коробило, — я за-ходил к тебе на работу, но не застал. Зашел домой – там закрыто, — добавил я, резонно предположив, что уходила же она, хоть раз.

 Зачем?

 Ну, сказать, что собираюсь уезжать. Поговорить…

 Это не обязательно было делать, — махнула рукой Лилия, и вместо того, чтобы все-таки раскрыть тайну своего прихода, повторила свой нелепый вопрос.

 Да далась же тебе эта дурацкая тетрадка!

 Мне еще нет. Поэтому я хотела у тебя спросить – не мог бы ты…, ну прислать мне ее что ли, ну, когда прочтешь, например. Я бы тебе и адрес бы оставила…

 Лилия…

 Ну не жмоться! Или вот что, дай мне ее сейчас, я забегу к девчонкам, сделаю копию и верну. Максимум, в течении часа, а Женя.

 Лилия, — я все-таки решил докопаться до истины, — Лилия, ты можешь просто так забрать эту дурацкая тетрадь, только перестань полоскать мне мозги и ответь по-человечески – зачем ты пришла?

 Подожди, — девушка поднялась с кровати, отставила чашку и приблизилась ко мне, но не настолько, чтобы это можно было рассматривать, как предложение обняться, — сначала тетрадь. Ты, правда, мне ее можешь отдать?

 Да, я же сказал, — я оглянулся, отыскал глазами это чертову тетрадку и прямо сразу же вручил ее Лилии, — вот она, забирай. Дарю, распоряжайся ей, как заблагорассудиться …

 Спасибо, — Лилия схватила тетрадку, хотела свернуть, но общая тетрадь вещь капризная, тогда просто поддернула майку и засунула тетрадь за пояс юбки, — спасибо.

 Ну, я жду, — напомнил я девушке, что еще не слышал ответа на свой вопрос.

 Ах, да, — хлопнула Лилия себя ладошкой по лбу, — а кстати, а ты как думаешь, зачем я пришла?

 Ну…

 Ладно, не напрягайся. Твои мысли на твоем же лице написаны. Ты рассматривал сле-дующие варианты – либо я плакать и называть тебя жестоким пришла, либо скандалить, ну или, что бы напомнить про обещанный шопинг…

 Я же говорю, я заходил…

 Ерунда. Просто расслабься и радуйся — не за тем, не за другим, и даже не за третьим… Я действительно пришла вот за этой штукой – она шлепнула себя по животу. Врать, однако, не буду, если бы для того, чтобы заполучить ее, мне потребовалось пустить тебя к себе под юбку – не сомневайся – я бы так и сделала, я бы даже покричала, для приличия. Но, слава Богу, сделка состоялась и без интима. Теперь прощай…, — она взмахнула рукой, развернулась и направилась к выходу…

Конечно, я ей не поверил, и хотя скандала, как я боялся, не случилось, и можно было бы, просто, отпустить Лилию с богом, я почему-то чувствовал себя жестоко обманутым. И это заставляло меня нервничать. Поэтому, вместо того, чтобы спокойно улечься спать, я решил по-ступить иначе:

 Лилия, подожди.

Девушка остановилась и оглянулась, в глазах ее читалось самое настоящее удивление:

 Чего тебе?

 Ты куда так быстро-то?

 А чего ждать?

 То есть я имел ввиду, на улице-то поздно, если ты домой, давай я, хоть тебя провожу.

 В общем-то, я, действительно, домой, — Лилия выглядела немного растерянной, — собст-венно говоря, я и сама дойду, да и не поздно совсем…

 То есть, я говорю – не поздно, а просто стемнело.

 Да ладно тебе, — отмахнулась гостья, — пойду я себе, тем более, ты вроде как собирался укладываться…

 Я передумал. Мне надо прогуляться перед сном, а то буду ворочаться и не усну. А так и тебя провожу, и сам подышу свежим воздухом, перед сном…

 Ладно, как хочешь, — пожала плечами Лилия.

Я застегнул рубаху, накинул спортивную куртку и торопливо покинул номер. Выбрав-шись из гостиницы, я поравнялся с Лилиею. Мелькнула у меня мысль взять ее под руку, но словно прочитав мои мысли, девушка выбрала такое расстояние, что единственное, что можно было сделать – взять ее за руку. Я же, слава Богу, из этого возраста давно уже вышел. А вот найти подходящую тему для разговора – это было очень даже к месту – ну а так, как единст-венной на данный момент темой могла быть только тетрадь…

 А, кстати, Лилия, ты знаешь, автор этих записей, он сейчас в городе…

 Да ладно, — девушка даже остановилась, чтобы посмотреть на меня, — только не говори что это ты…

 Ты что, с ума сошла – конечно, это не я. Но ты даже сама ее видела – это Крыса, та дев-чонка, которую ты несколько раз видела на площади, ну которая перед театром…

 Маленькая такая, тощая, у нее еще, кажется, шрам или царапина на лице, — начала припо-минать Лилия.

 Да-да, та самая, правда, на счет шрама – этого не могу сказать – так близко я ее не раз-глядывал…

 Жень, ты уверен, что это именно она, — спутнице не так-то просто было поверить в это.

 На сто процентов, — подтвердил я. Хотя, если говорить откровенно, даже и не будь я уве-рен – я бы, все равно, своих сомнений не высказал.

 Так, слушай, Женя, я уже не иду домой, — Лилия развернулась и двинулась дальше.

 Не домой, так не домой, — легко согласился я, но на всякий случай поинтересовался, — а куда, если, конечно, это не секрет?

 Почему секрет – никаких секретов. Просто хочу пройти мимо театральной площади, по-смотреть, вдруг Крыса еще там…

 Может быть, если конечно, ее уже выпустили из милиции…

 Какой милиции?!

Вот черт, я в очередной раз налетел на спутницу, которая сегодня предпочитала дви-гаться рывками. Впрочем, в этом случае я сам был виноват.

 Я когда сегодня ходил по городу, ну вот когда в кафе заглядывал, потом к тебе заходил…

 Женя, ты уже говорил об этом – я помню.

 Ну, так вот, остановился возле кафе, присел на лавочку, а она, то есть Крыса эта, устрои-ла какую-то разборку с местными…, ну я так думаю, неформалами, которые на площади обычно…

 Я поняла, о ком ты говоришь.

 Лилия, а ты заметила, что теперь они выглядят уже не как, неформалы?

 Черт возьми, — вдруг начала закипать девушка, — да они никогда и не были неформала-ми…

 Ладно, ладно, успокойся – я же этого не знал…

 Так что там дальше было?

 Ну, разговаривали они там на повышенных тонах, мне даже показалось, что кто-то кого-то ударил… Вот, а потом неожиданно появилась милиция, и забрала эту саму Крысу…

 Понятно, — Лилия неожиданно развернулась и пошла назад.

 Лилия, а теперь ты куда?

 В отделение милиции – это недалеко. Там у меня знакомые есть, хочу узнать…

 Послушай, а почему ты так заинтересовалась этой девицей и ее писаниной. Она, между прочим, явно не Толстой, или там Достоевский. А кроме того, мне вообще показалось, что это что-то вроде дневника, хотя и с элементом…

Однако Лилия предпочла проигнорировать и мои рассуждения, и мои вопросы. Просто шла себе вперед, словно совершенно забыв о том, что я нахожусь с ней рядом. А меня, при ви-де всего этого начало разбирать любопытство. Вообще-то, я не большой любитель тайн, секре-тов и скелетов распиханных за темными дверями, но иногда…, да-да, именно иногда и мне становиться любопытно, что ж, в конце концов, я тоже человек… Впрочем, даже если бы я сказал это вслух, или к примеру, проорал бы это во весь голос – девушка вряд ли обратила бы на меня внимание. Она словно была не в себе после того, что я сказал. А я сделал следующую попытку, просто на всякий случай:

 Лилия, а ты знаешь кого-нибудь, по имени Килиманджаро…, — договорить я не успел, по-тому что снова налетел на спутницу.

 Что?!

 Послушай, не могла бы ты двигаться не так резко, а то я все время…

 Что ты спросил?

 Ладно, — я уже понял, что особого внимания на меня обращать не собираются, — я спросил – знаешь ли ты, кого-нибудь по имени Килиманджаро:

 Я – знаю, но откуда ты знаешь о Килиманджаро?

 Я просто слышал, там, на площади, во время разборки. Мне, даже, так показалось, что разборка и началась из-за них…

 Из-за кого это, из-за них?

 Ну, этого, Килиманджаро, черт его подери, и его подружки…

 Жанны.

 Ну, да. А ты что, их обоих знаешь?

 Да…

Все! Вот и весь ответ! Лилия развернулась и продолжила движение в прежнем направ-ление… Если честно, я уже пожалел о том, что не остался в гостинице, да и о том, что оказы-ваюсь втянутым в какие-то местные, понятные только жителям этого города, разборки. Нет, конечно, я мог, просто развернуться, и пойти назад… Или нет…

Вот уж не знал, что это здесь считается недалеко, потому что до этого отделения мили-ции мы шли уже минут двадцать. И если, когда мы выходили из гостиницы, было просто суме-речно, то теперь, на улице действительно было темно. Пару раз меня так и подмывало поинте-ресоваться у спутницы, как далеко еще идти – то есть, я бы и спросил, только вот уверенности, что я получу ответ, у меня уже не было, а так как мне уже успели надоесть эти вопросы без от-ветов, то предпочел промолчать…

 Немного осталось, — ни с того, ни с сего, вдруг пробормотала Лилия.

 Да я, собственно…, — начал я, но договаривать не стал, потому было видно, что меня не слушают.

Последовал какой-то очередной поворот, и я увидел четыре милицейских «козла», при-паркованных как попало около забора с колючей проволокой поверх этого самого забора. Ли-лия остановилась и повернулась ко мне:

 Ты вот что, Женя, подожди меня здесь. Не ходи дальше, хорошо?

 Хорошо, подожду, — кивнул я.

 Впрочем, ты даже можешь и не ждать – можешь просто идти потихоньку назад, — тут же поправилась она.

 Так ты надолго сюда?

 Не думаю. Ну, просто, если не хочешь торчать здесь – можешь идти.

 Да уж я подожду, — я постарался быть язвительным, но вновь вся моя язвительность про-шла мимо. Девушка лишь взглянула на меня странно, махнула рукой, словно предостав-ляя мне самому сделать выбор, развернулась и пошла в сторону открытой металлической двери, которая прикрывала собой надпись с названием учреждения…

Нет, мне вот очень интересно – как это называется?! Я достал сигареты, закурил и при-строился на какой-то исковерканной скамеечке. Вечер, действительно был хорош. Тихий, звездный, в такую погоду хорошо гулять с девушкой, рассказывать ей что-нибудь возвышен-ное, может быть, читать стихи, как когда-то мы с Эсмеральдой… А вот что в такой вечер де-лать не следует, так это идти в отделение милиции, чтобы выяснять судьбу какой-то там мало-летки. Нет, конечно, у меня был выбор, формально – Лилия, вроде как, предоставила его мне, но я отлично понимал, что просто так я уйти не могу. Я буквально, был обязан, дождаться Ли-лии. Да, возможно, у меня есть некоторые недостатки, но опуститься до того, чтобы бросить девушкой, с которой меня связывало отнюдь не шапочное знакомство, просто так, на произвол судьбы, я не мог. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как сидеть на лавочке, курить и ждать… хорошо еще, что я догадался набросить спортивную куртку, на улице, конечно, было замечательно. Только осень, все-таки уже началась…

Естественно, когда вопрос с тем, что мне следует делать, а чего следует избегать, был решен, мысли мои от предметов абстрактных и возвышенных, переместились на вопросы кон-кретные, можно даже сказать, злободневные. Первым делом я предположил, что Лилия знает эту Крысу…, нет, тут возникало так много несуразностей, что идея подобного знакомства про-сто потонула в них. Далее следовало предположение, что Крыса – писательница…, нет, это тоже могло быть только с колоссальными натяжками… Да и Лилия просто не вписывалась в эту версию… Были, конечно, еще и какой-то там Килиманджаро и Жанна, но о них я вообще ничего не знал… Да, уж…

Подул какой-то прохладный ветер, я вынужден был покинуть лавочку, и начал ходить рядом с ней, но стараясь при этом, не попадать под свет фонаря. Честно говоря, без крайней необходимости, я не собирался знакомиться с нравами местных правоохранительных органов, тем более, что паспорт, как на грех, я оставил в гостинице… Сделав очередной круг я взглянул на часы – дело приближалось к полуночи…

 Вот черт, не удержался я – а мог бы спокойно спать себе и видеть какие-нибудь приятные сны…

Да, возможно. Но была и другая сторона. Во-первых, любопытство мое так и не было удовлетворено, а мне хотелось знать, зачем именно, Лилия приходила ко мне сегодня. Да, в ис-торию с тетрадкой я не верил, я же не идиот, в конце-то концов. А если даже и за тетрадкой, то тогда, Лилия и Крыса должны были, быть знакомы, а точнее, должны были дружить, потому что просто так, из-за пары страниц… Я все это говорю к тому, что просто не бывает таких вот случайных связей и случайных поступков. Понимаете, я был воспитан в определенных тради-циях, с определенным отношением к миру, и более всяких других, ценил только причинно следственные связи. Они были надежными, объяснимыми, а значит, и понятными. И они меня никогда не подводили, по крайней мере, до…

У меня за спиной послышался шорох – я резко оглянулся, но кругом была только слабо подсвеченная темень. На всякий случай я подал голос:

 Лилия, это ты? — ответом была тишина, правда, как мне показалось, слишком уж какая-то тихая, словно кто-то замер, и перестал дышать.

Стало мне не по себе. Не то, чтобы я боялся, но вот так, в темноте, мало ли, что может случиться, разве мало у нас дураков на свободе. Поэтому я перестал манерничать, и решил продвинуться чуть ближе к свету. Совсем немного, чтобы, если что, меня было видно и из буд-ки дежурного милиционера. Уж коль на то пошло, с правоохранительными органами объяс-ниться было бы проще, нежели чем с кем-то, кого те же самые органы разыскивают… Что де-лать, такая ситуация складывалась, из двух зол просто приходилось выбирать меньшее, да и кто бы в такой вот ситуации не выбирал бы, что лучше, что хуже. Что большее зло, а что меньшее…

 Надо же, ждешь…, — от неожиданности я даже вздрогнул и резко оглянулся – в двух ша-гах от меня стояла Лилия.

 Конечно, — совладать с голосом мне удалось лучше, нежели чем с телом, — ну что, выяс-нила что-нибудь?

 У этих придурков выяснишь, как же, — пробормотала Лилия, но потом пояснила, — выяс-нила, только, что теперь с этим делать…

 Так, а что выяснила-то? Что, она еще у них?

 Нет, отпустили они ее, но вот ведь суки, отпустили практически перед тем, как мы сюда приперлись. Буквально, минут за пять…

 Но она нам не встретилась, — пробормотал я, как бы размышляя.

 Не встретилась, но с другой стороны, эта дорога ведет к театральной площади, а она мог-ла пойти в каком-нибудь другом направлении…

 Вряд ли она так хорошо разбирается во всех этих закоулках, — осторожно предположил я, — она ведь неместная.

 Крыса – нет, конечно, — Лилия раздраженно взглянула на меня, и как-то странно пояснила этот свой взгляд, — здесь, таких, не бывает.

 Может быть, у нее здесь какие-нибудь знакомые есть, родственники…

 Родственники – маловероятно. А вот друзья-подруги…, Нет, я даже и не представляю, с кем из местных… А вот я дура, ай дура…

 Ты чего?

 Килиманджаро…

Нет, ну откуда вот у женщина такая привычка не договаривать, а то и еще хуже делать из ничего какую-то таинственную катастрофу…

 …слушай, Женя, ты же только что говорил мне о нем…

 Погоди-погоди…, — попробовал я успокоить Лилию.

 Чего годить, пошли, — девушка дернула меня в сторону, наверное, в ту самую, куда нам следовало идти…

 Погоди. Там, на площади, я слышал, что она не нашла его дома. Ни его самого, ни его де-вушки…, Жанны, кажется. Может быть, конечно, она их просто так не застала, мало ли, в магазин…

 Перестань, — резко оборвала меня Лилия, впрочем, тут же добавила, — извини, ты прав, там их искать не стоит… Правда, тогда я даже не знаю…

 Послушай, — я как-то действительно забыл, выскочило у меня из головы, — я, конечно, не знаю, может ли, здоровый мужик быть другом такой малолетки. Однако, как минимум, дважды, я видел, ну и частично слышал, как эта дивчина разговаривала с этим…, Госпо-ди, ну как его…, а Ящером.

 С кем?

 Ты должна была обратить на него внимание. Мужик в возрасте, на мотоцикле. При чем, не просто мотоцикле, а каком-то двухколесном монстре…

 Байкер, — Лилия была искренне удивлена, — Крыса с ним разговаривала?!

 Ну да, — подтвердил я, — дважды, как минимум… А что?

 Я почему-то думала, что он, вообще, не разговаривает…

 Нет, разговаривает, — повторил я, — я, между прочим, и сам как-то перебрасывался парой фраз… Прямо на первый, или на второй день…

И снова моя дополнительная информация была пропущена мимо, потому что Лилия опять задумалась, а потом, видимо, приняв какое-то решение, направилась в сторону от мили-ции, правда, при этом, совершенно позабыв сообщить мне результат своих размышлений. Пришлось самому напомнить о себе:

 Ты куда?

 Попробую найти берлогу этого, как ты его назвал-то?

 Ящера.

 Вот-вот, Ящера…

И вот опять, Лилия ведет меня по каким-то, одной ей известным тропам, через какие-то темные, и поэтому, практически неразличимые проулки, невнятные повороты и перекрестки…

Вот не знаю, но мне показалось, что Лилия собиралась повернуть направо, но в этот момент, практически в двух шагах от нас послышалась возня, какой-то звон, а потом еще и вскрик, словно из-под зажимающий рот, ладони. Я еще только пытался сориентироваться, по-нять, откуда я слышал этот крик, а Лилия уже метнулась в сторону темной арки. У меня даже и выбора-то по большему счету не было, я просто следовал за ней…

Темнота, неразличимые, буквально в двух шагах предметы – пару раз я умудрился при-ложиться не то к каким-то ящикам, ни то к сложенным доскам, но одно я знал точно, колено завтра у меня будет жутко болеть… А потом раздался крик. Я с трудом поверил, что так может кричать человек, и уж тем более девушка. Однако, крик сделал свое дело, совершенно неожи-данно, практически у меня над головой вспыхнул фонарь и картина происходящего стала раз-личима.

Пятеро молодых людей, нет, не подростков, а именно молодых людей, в возрасте, на-верное, лет под двадцать, двадцать пять пытались…, так даже сразу и не поймешь, что они хо-тели сделать, то ли изнасиловать, то ли просто избить зажатую в углу между стеной и каким-то огромным ящиком, Крысу. Насколько было исполнено задуманное, тоже было, не определить. Хотя, то, что девахе досталось, сомневаться не приходилось. Правда, вскоре стало и не до вы-яснений, потому что, пятеро развернулись, увидели нас и ни мгновения не размышляя, броси-лись к нам. Двое к Лилии, а двое ко мне. Один, наклонился над Крысой, схватил ее за волосы и продолжил избиение, нанося один за другим удары. Какие-то попадали по голове, от каких-то, непрерывно дергающаяся Крыса уходила, то есть они попадали не по голове, а плечам, по спи-не, по лицу… А потом началась драка…

24.

В драке нет времени, или, может быть, и есть, но оно какое-то свое собственное. Мне казалось, что драка идет несколько часов. Грязная, без правил, где выигравшим считается тот, кто практически уничтожил противника. С моей точки зрения, я держался неплохо, хотя и мне везло не всегда. Пару раз я даже падал, и тогда противники давали отдохнуть руками и исполь-зовали ноги, пару раз, верх доставался мне, и с некоторой уверенностью, могу предположить, что и на моем положительно счету были и выбитые зубы, и чей-то подбитый глаз… В мгнове-ния передышки я оглядывался на Лилию – та дралась как дикий зверь вырвавшийся из клетки. На лицах ее противников я видел следы ногтей, которые она пускала в ход, совершенно не за-думываясь, а как только попадался подходящий участок кожи. А если выпадала возможность, она буквально вгрызалась в противника…

И все-таки мы проигрывали. Я уже и двигался медленней, и дыхание мое клокотало, так, что я буквально чувствовал, как ребра рвут легкие. Наверное, нам бы пришлось и совсем худо, но вдруг из-за поворота я услышал знакомый звук двигателя. Ослепительно белый свет рассек место драки, а вот дальше я увидел нечто… Ящер, а это был именно его мотоцикл, чуть добавил газа, и буквально врезался в тех двоих, которым досталась Лилия. И я могу утвер-ждать, что через одного из нападавших, в тот момент оказавшегося на земле, мотоцикл попро-сту переехал. На второго, оказавшегося рядом, Ящер просто толкнул своего монстра, и снова я могу поклясться, что слышал, как хрустнули кости несчастного, придавленного мотоциклом. Но жестче всего Ящер поступил с тем, пятым, который бил Крысу. Кусок велосипедной цепи, служивший украшением, косухи мотоциклиста был, попросту отодран, и его, Ящер использо-вал как оружие. Я снова я слышал вой, чавканье, от которого подводило желудок и крик, кото-рый с каждым ударом захлебывался, пытался возобновиться, но с каждым разом все тише и тише.

С моими противниками Ящер разобрался коротко. Два удара на каждого. И после каж-дого второго удара противник просто падал… И все тихо, спокойно, словно всю свою жизнь Ящер занимался только этим…

Что ж, победа осталась за нами, оставалось выяснить какой ценой, но похоже, я был единственным, кто задумался в тот момент о цене, потому что первым делом и Лилия, и Ящер бросились к Крысе. Хромая на обе ноги, подошел и я:

 Суки! Я убью эту мразь! — нет-нет, в голосе Ящера я не услышал ярости или истерической злости, нет, больше всего, это было похоже на обещание. Или, может быть, мне никогда не приходилось сталкиваться с яростью такого накала.

Ящер и Лилия бережно приподняли девочка и перенесли туда, где свет фонаря был мак-симальный. Что ж, с моей точки зрения, хотя, я конечно, не специалист, но то, что она была жива – мне это казалось чудом. Лицо – сплошной синяк, Кровоточащие царапины на плечах и невозможно тощей спине, тонкие, как веточки ивы, руки – одна запекшаяся корка из крови и грязи…

 Ее бы в больницу надо, — пробормотал я, вообще-то я думал, что это вполне естественное предложение, но оказалось, что…

 Нет. Нельзя ей в больницу. Вот врача бы найти, да на дом к нему, — Ящер обернулся к де-вушке, — знаешь кого-нибудь здесь?

 Таких, что бы не настучал потом – нет, — коротко ответила Лилия.

 Что ж, тогда придется в поселок…

 Вы что, рехнулись, она же помрет…

 Она помрет, как ты выражаешься, если мы ее хоть на минуту покажем в больнице. По та-ким фактам, если ты не знаешь, мгновенно заводится уголовное дело, а это, однозначно, вызов этих уродов. А там дальше – смерть.

 Но, неужели…

 Только за пределами города, а еще лучше, области…

 Ящер, — я ушам своим не поверил, когда услышал голос Крысы, — не надо в больницу, и к доктору не надо – не помогут.

 Крыска, — а я даже и не думал, что из названия этого неприятного животного, можно сде-лать и уменьшительное, и ласкательное имя, — Лилия прижала к себе голову девочки, — как же так…

 Ты кто?

 Я – Лилия, меня так зовут.

 Ты знаешь меня?

 Немного, совсем чуть-чуть…

 Да, — Крыса закашлялась, отхаркнула сгусток крови, и говорить стало легче, — но билась ты, как за сестру единоутробную…

 Крыска…, ты не говори, тебе не надо…

 Не надо говорить с теми, кто тебя спас – ерунда. Только с ними и надо говорить. Ящер, ты здесь?

 Да-да, что…

 Аппарат на ходу?

 Он железный, что ему будет…

 Увези меня.

 Куда?

 Туда, к моим, только они и могут мне помочь…

 Слушай, Крыса, дай я тебя хоть бабке какой-нибудь покажу. Может, она хоть раны, эти, да царапины промоет, не приведи, зараза какая-нибудь…

 Лилия, ты одна живешь?

 Да.

 Далеко?

 Не очень, не далеко.

 Возьми меня к себе, зеленкой меня замажешь, и все дела…

 А вдруг, — Лилия даже и договаривать не стала, словно боясь неосторожным словом, на-влечь названное…

 Перестань, меня так часто били, что я привыкла сама выбираться из всех этих передряг.

 О, Господи, — не выдержал я, — о чем Вы здесь разговаривает…

И вдруг передо мной, словно вырос из земли, поднялся Ящер. Он аккуратно обнял меня за плечи и оттеснил чуть в сторону. Сначала на один шаг, потом еще и еще. И вот там, шагах в десяти, заговорил, тихо, но очень убедительно:

 Я не знаю, как ты оказался здесь. Не знаю, как ты оказался втянутым в эту драку. Скорее всего, из-за этой, как ее…

 Лилия, — подсказал я и имя, и истинный ответ.

 Да, Лилия. Я говорю, спасибо тебе. Но теперь, да, вот сейчас, тебе надо уйти. Вернись в гостиницу, попробуй отоспаться – время еще есть. Завтра, как проснешься, садись в ма-шину и уезжай. Домой, туда, откуда ты родом. Понимаешь?

 Но…

 Нет-нет, никаких «но». О девочке я позабочусь. Я знаю, с кем имею дело, знаю, что де-лать дальше. А даже если и собьюсь, Крыса меня поправит.

 Ящер, но кто же она, если знает?

 О-о-о, а вот это тебе знать и вовсе не надо. Это смертельно опасно. Ты же сам видел. И Крысу, и вас с Лилией, просто бы убили. Я больше скажу, если ты захочешь остаться в нашей компании – ты не только сам подвергнешься смертельному риску, но и нас под-ставишь. Это сто процентов гарантии, до следующего отпуска ты не доживешь. А вот в разбивку, у нас, у всех появляется шанс…

 То есть…

 Именно так. Прямо сейчас и иди.

 Черт – это как предательство…

 Ну что ты, не говори ерунды. Жизнь такая сложная штука, что просто так, с первого взгляда, просто невозможно понять, что хорошо, а что плохо. Ты меня понимаешь?

 Да, — кивнул я. Что ж, со сказанным сложно было спорить…, — ладно, хорошо, я понял.

 Отлично. Дорогу найдешь?

Я оглянулся и вынужден был признать, что не знаю куда идти.

 Ясно, — перехватил мой взгляд Ящер, — слушай. Вон тот проулок, где фонарь видишь?

 Да.

 Держи на него. Потом справа от него будет асфальтовая дорожка. По ней до второго по-ворота направо. Это будет улица параллельная центральной. На центральную, не выходи. Ты в таком виде, что…, сам понимаешь.

 Ясно.

 По этой улице ты дойдешь до «Зари». Выйдешь, как раз к стоянке автомобилей.

 Я понял, где это. У меня машина на этой стоянке стоит.

 Отлично. Только вот еще что, ты перед тем, как зайти в гостиницу – умойся. Там где-то рядом со стоянкой колонка должна быть… Просто на всякий случай. А утром уезжай, да, если есть темные очки – завтра не забудь.

 Все так плохо?

 Тут темновато, но я думаю, что очень даже плохо…. Так что, по кольцевой, там машин много, в потоке пройдешь спокойно. Да и не должны они искать легковую машину, так что не дергайся…

 Слушай, Ящер, я не знаю, насколько это важно, но есть еще какие-то Килиманджаро и Жанна. С ними что-то тоже, не так…

 Я знаю, но все равно спасибо, что напомнил…

 Понятно, — я вздохнул, — ладно, удачи вам.

 И тебе, хорошей дороги…

25.

 Вот так мы и попрощались…

Я откинулся в кресло и закурил. Мой рассказ на тему – «Как я провел свой отпуск» – я пересказал трижды, прямо в самый первый день, а потом еще и по частям, чуть ли не ежеднев-но…

 …ну а потом, все просто, — я дотянулся до чашки с кофе, сделал глоток, и вернулся в прежнее, полу расслабленное положение, — утром я привел себя в порядок, хотя болело, практически все, что вообще могло болеть. Памятуя о предупреждении Ящера, надел темные очки, расплатился за гостиницу, забрал вещи и покинул город. Следуя наставле-ниям байкера, я поехал не по прямой дороге, а вышел из города по кольцевой. То ли дей-ствительно, в потоке на меня не обратили внимания, то ли мне повезло, и розыскные предприятия не начались, но до дома я добрался вполне благополучно. Про остальное рассказывать еще не буду, уж увольте. Да вы и все сами видели… И в больницу приходи-ли, и с Александрой общались…

 Это да, жаль только…, — Андрей Буров – мой заместитель, пододвинул к себе пепельни-цу, — Оля, включи вытяжку, а то здесь можно уже топор вешать…

Тихо загудела вентиляция, и дым начал улетучиваться.

 Так чего тебе жаль, — обратилась к Андрею секретарша.

 Жаль, что неизвестно, чем все-таки закончилась эта история там, ну в городе.

 Согласен, мне и самому интересно, — признался я, — но на еще одну поездку в город, я вряд ли решусь. Стар стал, наверное…

 А вот мне, другое непонятно, — вмешалась в разговор Верочка Прис – менеджер фирмы, — точнее, непонятного для меня много, но вот самое непонятное, это – кто же на самом деле эта Крыса. Нет, правда, будь она просто ребенок, вряд ли из-за нее мог бы разгореться та-кой сыр-бор…

Ничего удивительного. Мой рассказ, что не говори, по большему счету, четкого финала не имел. Да, я выбрался, но это был не совсем конец…

 Вера, ты как-то с середины начала спрашивать…

 То есть?

 Ну, прежде всего, что это значит – просто ребенок. Что, разве есть такое определение.

 Ты сейчас о чем?

 Вот ты говоришь – будь она просто ребенок – так?

 Ну…

 Что, по-твоему, означает, что она не просто ребенок, ты ведь это говоришь? То есть, кого можно отнести к детям простым, а кого нет?

 А что, это важно?

 Ну, судя по твоей формулировке, поступать с детьми непростыми можно и таким обра-зом, а вот с теми, кто просто ребенок…

 Что ты городишь?! Не делила я детей, не делила! Просто я хочу знать, чем таким отлича-ется эта ваша Крыса ото всех остальных. Вот, так понятно?!

Пришлось вмешиваться, не хватало еще раздоров по таким непонятным поводам.

 Перестаньте, во-первых, из всех ее необычностей, мне известны только те, о которых я уже упомянул. Семья у нее неблагополучная, долгое время она бродяжничала, даже и не представляю где, сколько с кем…. Ну и, наверное, самое необычное – это ее тетрадка. Не могу сказать точно, но я всегда считал это черновиком некого, незаконченного литера-турного произведения… Вот и все странности. Вряд ли этого количества хватит, чтобы считать девочку, как сказала Верочка «не просто ребенок».

 А я думаю, что все дело именно в тетради, жаль, конечно, что Вы ее до конца не дочита-ли…

 Ну, извини, знай я, что вы к ней такой интерес проявите, я бы обязательно привез. Гово-рю же, я не считал ее настолько ценным предметом…

 Знаете, какая мне мысль в голову пришла – а может быть – это не черновик литературно-го произведения…

 А что же это, по-твоему?

 Не знаю, например, запись с реального места… И, конечно, дневник…

 Ага, именно так, а хозяйка воды – это речная нимфа – хватит придуриваться…, — в по-следнее время я правда стал раздражительным, наверное, так до конца мне и не уда-лось…

 Знаете, — буквально вклинилась в спор Олечка, — пожалуй, я знаю, кто это – Хозяйка воды. Как там было сказано у Крысы? Имя похоже на реку, даже буквы одни и те же.

 Ну да, как-то так, — припомнив, подтвердил я.

 Река Иня – женщина, соответственно – Яна.

 Кто такая Яна?

 Янка Дягилева. Была такая…, как бы поточнее выразиться… автор исполнитель, но толь-ко в рок-среде, или там панк-среде.

 Точно-точно, я что-то слышал, но, кажется, ее больше нет в живых…

 Точно, а хозяйка воды, она потому, что утонула в реке Иня… Вот.

 Черт, — меня словно током ударило, я даже подпрыгнул слегка, — текст который мне там, в начале попался про льва… Ну, помните?

 Да-да.

 Черт это же из молодости – это же Курт Кобейн…

 Джим Морисон…, — поправил меня Сергей Максимов, — это Джим Морисон.

 Да какая разница. Мне кажется, что они оба упомянуты в этой тетради. Не названы, но, как бы, имелись ввиду…

 А, по-моему, не только они, кто-то еще…

 А был еще неплохой фильм, американский кажется…, — подключился к воспоминаниям Конышев, — назывался он, «Общество мертвых поэтом», помните?

 Это ты к чему вспомнила?

 Просто так, есть, мне кажется в этом что-то такое…

Такие вот сборища, после обеда – обычное дело. Хочется, иногда отвлечься, поломать голову над чем-то, что достаточно далеко и от обыденной жизни, и от обыденных проблем… Правда, после того, как я приехал и рассказал историю своего отдыха, темы наших посиделок как-то сами собой поменялись. Мало того, эту историю, но теперь уже по частям, я повторял достаточно часто… Вот если честно, это мне уже начало надоедать, я бы даже и запретил бы разговоры на данную тему, но это разрушило бы ту дружественную атмосферу, которая суще-ствовала между нами. Я этого не желал, так что приходилось терпеть… А, кроме того, как-то само собой получалось, что в каком бы настроении я не был, каких бы карательных мер не за-мышлял, в конце концов, обязательно оказывался втянутым в разговор…

 …думаешь, удалось выбраться?

 Ну, потому как я представляю себе Ящера – скорее всего, да. А кроме того, мотоцикл, как известно, не автомобиль, на нем можно и по колее, если что, и по сельской местности…

 Я тоже думаю, что выбрались. Единственное, конечно, что меня беспокоит – это Крыса. Досталось-то ей о-го-го, как…

Каждый раз, сидя вот так, в кресле, дымя сигаретой, то есть, стараясь не принимать уча-стия в разговоре, я все равно ловил себя на мысли, что, все равно, делаю это. Мало того, ино-гда мне начинает казаться, что я побывал в городе не один, а со всей своей контрой… И черт меня возьми, вот тогда, я искренне начинаю жалеть о том, что поддавшись многолетней тради-ции, пересказал им события поездки…

Почти год прошел с тех событий, приближалось лето, пора отпусков. Буквально, с кон-ца мая, я почувствовал, как стали стихать разговоры при моем появлении, или тема разговора делала какой-нибудь замысловатый вольт в сторону. В конце концов, я не выдержал и на оче-редной нашей беседе, заговорил первым:

 Ну, братья и сестры, колитесь, что вы там задумали?

 Да мы уже и сами хотели…

 Ну, так не тяните кота за хвост, говорите, коль хотели.

 Дело вот в чем, Евгений Петрович, начинается пора отпусков, лето. Обычно мы всем кол-хозом отправлялись…

 Вы что, решили всем колхозом махнуть в город?

 Вначале да. Была у нас такая мысль, но потом нам пришла мысль другая, и как нам ка-жется, более удачная.

 Очень интересно…

 Евгений Петрович, давай в этом году не будем устраивать коллективных каникул.

 А как тогда?

 По двое.

 Да как скажите, только, как мы работать будем? Между прочим, нас не так уж и много, чтобы сразу лишаться двоих…

 Евгений Петрович, мы все продумали, все просчитали. Получается как раз, а кроме того, мы-то всегда будем на связи, на всякий случай…

 Ладно, продолжайте…

 Собственно говоря, мы решили, что первая пара все-таки, посетит город. Просто погля-дит на древнерусскую архитектуру, на храмы и церкви…

 Я уже понял, что своим рассказом возбудил в вас необыкновенную любовь к зодчеству и истории отечества, — невесело рассмеялся я.

 Да, ну и естественно, не очень навязчиво, попытаются разузнать о судьбе известных нам лиц…

 Даже и не знаю, что делать, ругать вас – бессмысленно, наказывать вас по большому сче-ту – не за что. Запретить я вам не могу, да и смысла особого не вижу в этом… Что ж, со-бирай партизан, посидим, кофейку попьем, покурим, да потрещим за жизнь. На всякий случай вам надо кое-что запомнить…

Никогда даже и не думал, что наш обычный, послеобеденный треп так сильно будет на-поминать оперативку…

 В общем, о сути ваших планов я догадываюсь, отговаривать не буду – бессмысленно. Но, прежде всего, я хочу знать, как вы собираетесь собирать информацию, вы ведь за этим едите? Я правильно вас понял?

 Ну да.

 И второй вопрос – что именно, вы хотите узнать?

 Ну, как что, как что?!

 Нет-нет, подождите, — я остановил, начавших возмущаться сотрудников, — я задаю кон-кретный вопрос – как и какую информацию, вы собираетесь получать?

Вот этим и хороши точные и прямые вопросы. Они трезвят, отвлекают от эмоций, за-ставляют думать. Пауза получилась серьезная, очень серьезная, потому что я заметил, как со-трудники мои потянулись к ручкам, начали что-то черкать в блокнотах…

 Ну, что, — осторожно подтолкнул я их, — надумали?

 Ну, во-первых, хорошо бы узнать, что случилось с Крысой. Она ведь сильно пострада-ла…

 Понятно, — кивнул я, — еще?

 Ящер. Точнее, что случилось с ним.

 И это понятно. Дальше.

 Ну, чем закончилась та ночь, надо же знать, удалось им выбраться или нет…

 Ну, это тот же самый вопрос, только иначе заданный.

Я умышленно сделал еще одну паузу…

 А кроме того, надо же узнать, что там на самом деле происходит, — неожиданно выпалил Андрей.

 Стоп! А вот теперь – стоп, — если честно, я просто ждал этого вопроса и этого интереса.

 А что?

 Подождите, — я воспользовался своей властью и авторитетом, чтобы прервать собеседни-ка, — подождите и послушайте. Для того, чтобы узнать, а что там вообще, — я позволил се-бе передразнить Андрея, — надо, хотя бы иметь представление, что происходит в городе, и с чем вы можете столкнуться. Резонно?

 Резонно, — кивнули мои молодцы и девицы.

 По тем обрывкам, которые у меня имеются, и которые я рассказал вам, мы можем только предположить, что и этот российский город погряз в коррупции, наркомании, ну и в чем там еще. Предположение – у нас есть только это, но даже оно высказано маленькой, и смею предположить, не совсем уравновешенной девочкой…

 А драка! А милиция!

 Ребята, дорогие мои, ну перестаньте! Вы, это, между собой, ни под каким предлогом не увяжите, это даже если у вас будет право, увязывать это. Понимаете?

 Но…

 Я не закончил, — мне потребовалось подняться с кресла и пройтись по кабинету, — дальше, тусовка. Если ее не разогнали, что вполне может быть, то вам к ней так же не подсту-питься. Там только местный молодняк, понимаете?

 Но…

 Не перебивайте. Потому что есть еще и следующий вопрос – к кому вы пойдете со свои-ми вопросами? Ящер и Крыса, в городе не появятся, это точно…

 А девушка, из кафе, с которой Вы вступились…

 Лилия, — подсказала секретарь Оленька.

 Да, Лилия. Можно ведь и к ней…

 Ребята. Я виделся с ней всего пару раз, в кафе, и еще в тот злополучный вечер, когда за-блудился около милиции. Да она меня просто не вспомнит. У нее за день столько посети-телей… Ладно, если бы у меня с ней были романтические отношения, а так, официантка в кафе…

 Ну, это вы зря, Евгений Петрович, не каждый день приходиться девушке принимать уча-стие в драке.

 Ну ладно, помнит, но вот захочет ли говорить – это вопрос? Я бы, на вашем месте, на нее больших надежд не возлагал.

 Да…

 Она и правда, может испугаться, — поддержал Верочку Андрей.

 А я о чем говорю. Незнакомые люди выведывают о том, что было год назад – это, между прочим, подозрительно…

Если честно, то и эта пауза меня порадовала, ребята мои серьезно задумались…

 Евгений Петрович, то есть, Вы не советуете ездить, — осторожно поинтересовался у меня мой заместитель, Андрей Буров.

 Да упаси Боже, что значит – не советую. Там, между прочим, великолепные храмы, мона-стыри, там великолепные звоны… Просто, пусть вас интересует, прежде всего, именно это. А уж если вы узнаете что-то еще… Понятно?

 Евгений Петрович, скажите честно, а Вам самим, неужели, не хочется съездить?

 Если честно, то нет. А если говорить еще честнее, то я был бы рад забыть все, что со мной там произошло… А вы – как хотите…

 Вы не обижайтесь, Евгений Петрович – но мы, и правда, хотим…

 Мы будем очень осторожны! Сначала архитектура, звоны, и только если совсем уж слу-чайно…

 И к девушке мы не пойдем. Зачем лишний раз дергать человека…

 Ладно-ладно, — невольно рассмеялся я, глядя на этих взрослых, серьезных людей, — пере-станьте канючить. И еще, — пришлось стереть улыбку и сделать строгое, начальственное лицо, — но очень прошу, а точнее, приказываю – хотя бы один мобильный телефон пусть будет включен постоянно, а лучше, если оба – это раз. Второе – я очень прошу вас, ни под каким предлогом никуда не вмешивайтесь. Поймите, это очень важно – это чужой город, там свои правила и свои проблемы, понимаете – мы там чужие.

 Но…

 Опять – двадцать пять, да Боже ж мой, это так просто – ну с чего вы решили, что все, о ком я рассказывал, герои положительные. Я ведь не говорил вам, с чего все началось – не говорил, потому что, сам не этого не знаю. Да, я вмешался, но сделал это в то время, ко-торое счел правильным для вмешательства, но это ведь только мое, исключительно субъ-ективное мнение. Между прочим, это нельзя сбрасывать со счетов, я в своей оценке со-бытий мог ошибаться… Меня ведь, если вы помните, интересовало совершенно другое.

 Евгений Петрович, мы все это обязательно учтем… И вот еще что, Вы уж извините нас…

 Да Бог с вами, вы – взрослые люди, значит, сами принимаете решения, я лишь стараюсь дать вам как можно больше информации, ну и заставить вас увидеть картину со всех сто-рон, ради объективности…

26.

Вот так мы их и проводили… Что хочу сказать, наверное, это было впервые, ну, за вре-мя существования фирмы, когда проводы эти прошли тихо, без суеты, но с необыкновенным внутренним напряжением. Сказать, что мы переживали за них, мало. Не знаю, как остальные, а я чувствовал, что отправляю своих сотрудников за линию фронта… И надо ли добавлять, что с момента отъезда Андрея и Верочки, работа в конторе, практически остановилась… Точнее, что-то делалось, но только то, что делать было необходимо, не больше… Теперь, самым глав-ным событием любого рабочего дня были телефонные звонки или короткие СМС оттуда. И вот уж не знаю, как остальные, а я, где-то, на уровне интуиции, чувствовал, что это не первая пара и не единственная пара, которая повторит мой маршрут…

И все изменилось. Отношение к работе, отношения между сотрудниками, пожалуй, дру-гим стало даже отношение к миру, если, конечно, такое возможно в рамках одного, маленького коллектива… То, основное, ради чего человек ежедневно ходит на работу, другими словами, ради денег, неожиданно отошло на второй план. Поймите меня правильно, я никого не упре-каю, сказанное, ни в коей мере не умаляет достоинства моих сотрудников. Просто я стараюсь смотреть на вещи объективно, и вот так, со стороны, происходящее, больше всего напоминало мне массовое, психическое заболевание…

А с другой стороны, я, опять же, ради объективности, не имел права вмешиваться. Ра-бота делалась, прибыль была. И справедливости же ради, отмечу, что известная, так сказать, детская болезнь многих, подобных коллективов – тянучка – как бы сама собой сошла на нет. Беспокоило меня другое, каждую свободную минуту, я слышал, как ребята мои что-то обсуж-дали. Иногда спорили, но никогда не ругались. То есть, вели те самые дискуссии, в которых и рождается истина. Ну, и наверное, самое печальное, что я отмечал и невольно, да и вольно, то-же, я перестал быть хозяином фирмы. Теперь я был просто руководителем… Понимаете, в чем разница? И злиться за это, я мог только на самого себя, это ведь я притащил сюда эту чуму…

Был момент, когда я, сгоряча, хотел объявить этому войну – слава Богу, вовремя опом-нился, а то быть бы мне в глупом и смешном положении. Поэтому, после долгих и мучитель-ных размышлений, я не нашел ничего более мудрого, как пусть все на самотек, решив, что лю-ди-то взрослые, а значит, надоест им когда-нибудь играть в партизан, а как только это про-изойдет, все успокоиться само собой…

Продолжение здесь

Опубликовано 01 мая 2011 в 20:18. В рубриках: Полные тексты 2. Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS 2.0. Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.