Глаза змеи

27.

Это была наша четвертая пара – Оленька и Леночка. Они уехали, приблизительно, в то-же время, что и я, только год назад…

Три предыдущие пары вернулись целыми и невредимыми, мало того, они действитель-но отдохнули. Понавезли фотографий, сувениров и рассказов. Поначалу мы все были в пол-нейшем недоумении – что со всем этим следует делать? Месяц, наверное, все это болталось по офису и страшно раздражало меня, я уже начал готовиться к грандиозному разносу за бардак на рабочем месте, но не успел – за дело взялась наш главный бухгалтер. Любовь Андреевна, была из тех немногих в нашей конторе, кто не совершил известного путешествия, где-то в ду-ше, я рассматривал ее как верного союзника, в том плане, что она человек здравомыслящий, ответственный, и в нужный момент обязательно подержит меня, когда наступит время, хоть и силовым решение, прекратить все это безумие…

 Женя, ну что это у нас все по кабинетам разбросано…, — как-то начала она один из рабо-чих дней.

 Любовь Андреевна, я уже и сам, — начал я подготавливать наступление, но женщина меня остановила.

 Женя, а давайте, я все это дело заберу домой, посижу, да приведу в порядок…

От неожиданности я даже и не нашел что сказать, а мой главный бухгалтер, поступила так, как всегда предпочитала вести дела:

 Мальчики, — она заглянула в соседний кабинет, — бросай играть в бе-бе, помогите мне, все это дело, переправить домой.

Так в офисе, в течении нескольких минут стало чисто и привычно. Мне оставалось только радоваться и надеяться, что Любовь Андреевна похоронит это в недрах собственной квартиры, а потом, как-нибудь под шумок, избавиться от всего этого…

А вот эти мои надежды не оправдались, неделю спустя, в офисе появился первый элек-тронный альбом. Так сказать, гостевая версия. Виды города были подобраны, обработаны в фоторедакторе, разложены в хронологической последовательности, и даже снабжены соответ-ствующими подписями и пояснениями. Сам же альбом был выложены на сервер фирмы и в общий доступ. А что, хорошая, качественная работа, впору, премию давать, да отправлять на выставку. Но настоящее неожиданность ждала меня, а точнее нас всех, через две недели, когда Любовь Андреевна, перед оперативкой раздала нам лазерный диск, с замысловато-раскрашенной этикеткой…

 Что это, Любовь Андреевна, — первым делом поинтересовался я.

 Я еще не придумала названия, но скорее всего, это следует назвать отчет. Здесь все мате-риалы, которые касаются известных событий…

Вот так, в два предложения была уничтожена целая оперативка. А я даже и не знал, что все это можно так обработать… Текстовые файлы, аудио записи рассказов, короткие видеоро-лики и огромное количество фотографий, я даже и представить не мог, что их столько…

Как только выдалась свободная минута, я закрывшись в кабинете просмотрел сей труд. Я был удивлен…, нет, я был шокирован. В несколько поездок мои замечательные сотрудники, восстановили практически весь мой маршрут за этот период. Кафе и тайная веранда, со снятым внутренним интерьером и коротенькой исторической справкой, заброшенное здание театраль-ного общежития и покореженная лавочка, возле районного отделения милиции, место поедин-ка и пожарная лестница на театре…

Оставалось только радоваться собственной прозорливости и осторожности, историю с Лилией я умышленно свел к ярким, но абсолютно невинным эпизодам – поздний ужин на ве-ранде и драка. В какой-то момент у меня даже кольнуло сердце, когда я представил, что было бы, если бы им была известна полная версия… И даже такие естественные вопросы – а зачем, и что теперь с этим делать, у меня в первый момент не родились…

А потом приехали Оленька и Елена. И прежде чем отправиться домой, они прямо с по-езда, притопали в офис. Я посмотрел на них, вздохнул и задал тот самый вопрос, который они так ждали, и ради которого, даже не зашли домой.

 Ну и, как дела?

 Ноль, начальник, абсолютный ноль, — ответила за двоих Елена, а Оленька решила, что мне требуется более подробный ответ:

 Из важного, отмечаем – девушка с именем Лилия никогда не работала в известном ка-фе…

 Я же просил, — начал я было разгон для скандала, но меня остановили подошедшие со-трудники. Они подхватили девушек, усадили, вручили по чашке свежего чая и потребо-вали первого, короткого рассказа… Я оказался один против всех….

 В общем, мы проверили все близлежащие к площади кафе – и ни в одном из них, такая девушка, никогда не работала… Мы уже хотели бросить это дело, да Ленка предложила искать Лилию не как таковую, а через Вас.

 То есть?

 Мы тут придумали легенду, дурацкую совсем, даже и пересказывать не буду, но главное, на женскую аудиторию действует безотказно. Так вот, по этой легенде нам удалось уз-нать, что такая девушка действительно была, но судя по полученной информации, она никакая не местная… Нам даже удалось заполучить ее фотографию, она, конечно, так се-бе. Но нам ведь не до художественных ценностей было – нам главное, чтобы человека можно было узнать… Правда, мы даже представления не имеем, что именно нам дает эта информация, вот.

 Ничего не дает, — пробормотал я…

Действительно, если во главу угла ставить историю с Крысой, то эта информация нам действительно ничего не давала. Но меня, деваха эта малолетняя интересовала постольку по-скольку, чего нельзя было сказать о Лилии…

 Подруги, а вы ничего не напутали, — поинтересовался я

 Да мы сейчас фотографию покажем, Лен, достань…

Уже через пару минут я рассматривал плохенькую фотографию своей краткосрочной иногородней любовницы.

 Ну, Евгений Петрович, она?

 Она…, вроде. Только мне она сказала, что местная, да и в городе она ориентировалась, как настоящий коренной житель…, — только и смог добавить я к сказанному.

28.

Ну, что я говорил? Если делами конторы я еще управлял, то вот всем остальным… Как бы это поточнее сказать…, в общем, вроде как под предлогом моего благополучия, меня от-странили. Да я, собственно говоря, не очень-то на первые роли и рвался…

А если говорить уж совсем откровенно, так сказать, положа руку на сердце – весь этот год, прошедший под знаком Крысы, основательно меня утомил. Поэтому, в какой-то момент я просто перестал замечать всю эту суету, а заодно, постарался, как можно быстрее забыть обо всем произошедшем и вернуться в нормальную, привычную колею. А то, что никакой полез-ной информации из города не было, просто шло мне на руку…

Правда, все правда, за исключением одного маленького нюанса, но это было только внутри меня. Я не мог, а если быть точным, то и не хотел, и даже не пытался изгнать воспоми-нания о Лилии. Каюсь – не мог. Да, она была вздорной. Да, она, как выяснялось, врала мне. Многого, из того, что она делала, я не понимал – все верно. Но ведь были у нас и совершенные, замечательные моменты. Душой не кривя, могу сказать, даже последующие события стоили того, чтобы эти, с Лилией, были предыдущие…

А может, способствовали ее воцарению в моей душе, некоторые семейные неурядицы. То есть, я чувствовал, что не все в порядке, но никак не мог понять, а они еще только-только проклевывались, и были непригодны для идентификации, так сказать…

Сегодня, сидя в кресле за своим столом, чередуя левой рукой сигарету и кофе, а правой, сражаясь с пасьянсом, я заметил, что как-то совсем неожиданно, опять вспоминаю Лилию. На этот раз, тот самый момент, где обнявшись, на лавочке, мы слушали большие звоны. Сердце от этих воспоминаний приятно покалывало, а голова сладко так кружилась… Пожалуй, даже слишком сильно кружилась, потому что в какой-то момент я очнулся, и понял, что в дверь ка-бинета кто-то настойчиво стучит. За годы работы, я научился определять по стуку, кто из ребят желает меня видеть, но это был не наш стук – это был какой-то посторонний стук. Я быстро свернул пасьянс, пододвинул пару ближайших бумаг, выпрямился в кресле и строго, но вежли-во пригласил:

 Да-да, войдите.

Дверь открылась, и на пороге я увидел женщину. Нет, это не совсем точно, это была не какая-то там обыкновенная женщина – это была, какая-то, совершено фантастически красивая женщина. Почти неземная… Я поднялся навстречу:

 Прошу Вас, чем обязан, — я провел ее в кабинет, и стул предложил, то есть, сам того не замечая, старался вести себя, как настоящий джентльмен…

При ближнем рассмотрении, то есть, практически с полуметра, конечно, можно было увидеть некоторые детали, которые возвращали женщину из высших сфер на грешную землю, но пожалуй, от всех этих тонких, едва заметных морщинок, незнакомка выигрывала… Гостья тем временем молча рассматривала меня, вынуждая и меня делать тоже самое. Наконец, когда молчание стало скатываться в сторону неловкого, я осторожно поинтересовался:

 Я могу чем-то…

 Эх, Женя-Женя, неужели я так сильно изменилась…

 Прости… те…

 Черт, Женя, неужели ты забыл Эсмеральду…

И мир в моих глазах, едва-едва не рухнул, но покачнулся более, чем основательно. Но ведь и было от чего – прямо передо мной сидела моя первая любовь, женщина, из-за которой, год назад я совершил весьма и весьма рискованное путешествие…

 Эсмеральда, ты, Господи, — и конечно, я поцеловал руку, и конечно, руку ее, из своих не выпустил, а поступил совершенно наоборот, пододвинул стул и сел рядом с ней…, — Эс-меральда…

Неожиданная моя гостья позволила мне держать и гладить ее руку, повторять ее имя и изумляться ее, совершенно невозможному здесь, присутствию… Наконец, первый радостный шок прошел, и пришло время осмысленных вопросов.

 Эсмеральда, не могу поверить своим глазам…

 Нет уж, поверь, потому что это действительно я. Но мало того, я к тебе по серьезному де-лу…

 По делу. Конечно, я весь к твоим услугам, только…, подожди минуточку…, — я нажал клавишу внутренней связи, — Оля, ответь…

 Да, Евгений Петрович.

 Принеси, пожалуйста, — я повернулся к Эсмеральде, — что хочешь чай, кофе, сок или чего-нибудь покрепче?

 Чай. Крепкий, черный и без сахара.

 Оля, один крепкий черный чай без сахара и мне кофе.

 Да, Евгений Петрович.

Я вернулся поближе к гостье, и предложил ей подождать, пока Оля принесет чай.

 Пару минут, я, конечно, подожду.

 Пару минут, — удивился я, — а что потом?

 Понимаешь, Женя, честно говоря, я не просто так повидаться пришла. Есть у меня со-вершенно неотложное дело, и до тех пор, пока я не разрешу его окончательно, не будет у меня покоя…

 Эсмеральда, ты меня и пугаешь, и интригуешь, одновременно…

Ну, в общем-то, это был комплимент, правда, как выяснилось, произнесенный и не ко времени, и не к месту.

 Господи, да мне самой страшно.

 Тогда да, конечно, я слушаю тебя, — я безапелляционно принял условия моей невозмож-ной гостьи.

 Спасибо, Женя.

 Пока не за что. Да, кстати, а как ты меня нашла?

 Совершенно случайно. Вчера вышла из театра, я здесь на гастролях, — уточнила Эсме-ральда на всякий случай, — так вот, вышла из театра, стою, курю возле служебного входа, дожидаюсь наших. И вдруг вижу, как ты садишься в машину. Я даже не сразу сообрази-ла, что тебя можно окликнуть, просто отметила, что это ты. А когда спохватилась, смогла рассмотреть только номер. Обратилась в милицию, ребята пробили твой номер, название фирмы…, и вот – я здесь.

 Однако, — только и смог я сказать.

В дверь постучали.

 Войдите.

На пороге появилась Оля с подносом, на котором стояли кофе и чай.

 Здравствуйте, — приветствовала секретарша Эсмеральду, составила с подноса чашки и прочие необходимости, — все, Евгений Петрович?

 Оля, я тебя прошу – меня ни для кого нет. Все звонки на себя. Когда буду – ты не знаешь, я уехал по делам…

 Да, Евгений Петрович, — спокойно восприняла распоряжение Оля, хотя глазки ее при этом удивленно блеснули, — я могу идти?

 Да, Оленька, ну и ребят наших, тоже, попридержи.

Секретарша вышла, я чуть отодвинулся сам, а вот чашку чая, наоборот пододвинул к гостье, всем своим видом стараясь показать, что я в полном ее распоряжении.

 Ты куришь здесь?

 Да, — я пододвинул пепельницу.

 Спасибо, — она закурила, выдержала паузу, собираясь, и только потом заговорила, — пони-маешь ли, в чем дело. У меня пропал сын, Максимка.

 Что, значит, пропал?

 Пропал… Черт, ты прав, неудачное начало. Тогда так. Я не замужем и никогда не была – очень тяжело, оказывается, найти мужчину, который бы совершенно спокойно мирился с женой-актрисой… Впрочем, что я тебе рассказываю – ты все это и сам знаешь.

 Да уж, — кивнул я вполне понимающе.

 Так вот. В какой-то момент я поняла, что если затяну и с ребенком, то могу и вовсе ос-таться без семьи. И так, пятнадцать лет назад, я родила для себя Максимку. Сначала, мне помогали родители, потом, какое-то время Максим жил со мной, но это оказался не са-мый лучший вариант. В конце концов, мы решили иначе – пока я не на гастролях – он со мной или если мои гастроли совпадают с его каникулами – остальное время он у моих родителей. Не знаю как, не знаю почему, но у меня с ним очень хорошие отношения. Мы не просто мать и сын, мы дружим… точнее, дружили. Я была так рада за нас, так спокой-на, наверное, именно из-за этого, пропустила тот момент, когда наши отношения стали меняться. Первое время это были перемены, которые не доставляли хлопот, но мальчик отдалился, у него появились какие-то свои, непонятные мне интересы…

 Непонятные интересы, — предложил я уточнить Эсмеральде.

 Ну да. Музыка, которой я не могу понять, стихов, которые мне кажутся каким-то бредом, потом литература…

 Современный подросток, наверное, это нормально, у меня тоже с сыном отношения не очень…

 Он часто уходит из дома?

 Нет, что ты…

 Может быть, он, когда-нибудь, толковал тебе тексты любимых песен, да так, что, поняв смысл, ты не мог спать без кошмаров?

 Нет, черт возьми, до этого не доходило… Прости…

 Да ладно, ты тоже, не обижайся, просто я на нервах всю последнюю неделю…

 Неделю, а почему именно неделю, — ухватился я за первую попавшуюся возможность из-менить тему.

 Именно неделю назад я звонила маме, и она сказала, что Максим опять исчез…

 Опять?

 Я же говорю тебе – пропасть на день или на сутки – это нормально. Но это первый слу-чай, когда его нет дома так долго…

Смолкла Эсмеральда, смолк и я. Нет-нет, поймите меня правильно, я, действительно го-тов был помочь, но только чем мог. А здесь, проблема получалась, как бы правильно сказать, ну, не в моей, что ли, компетенции… А то, что передо мной сидела Эсмеральда, просто не по-зволяло мне заговорить об этом первому. Надо было ждать, пока она сама догадается… По-этому я просто молчал и смотрел на женщину. На то, как нервно она играет с чашкой, на то, как она, не видя, оглядывает мой кабинет, на то, как…

 Черт, — Эсмеральда нервно хмыкнула, и, наконец-то, отставила от себя пустую чашку, — что-то со мной сегодня не то…

Ну вот, все правильно, гостья, начала приходить в себя.

 Ты извини, Женя. Это нервы…, — она сделала попытку подняться, — я просто схожу с ума…

А с другой стороны, не мог же я просто так дать уйти женщине, которую так долго ис-кал. А кроме того, теперь, когда она начала воспринимать реальность, так сказать, адекватно, можно было и разговаривать. По крайней мере, попытаться…, вдруг…

 Подожди, не спеши, — поторопился остановить я женщину, — дай, хотя бы подумать, что можно придумать в такой ситуации… Я же говорю, я с такими проблемами никогда не сталкивался…

Гостья послушно вернулась на место, а я, только сейчас я, как-то совершенно неожи-данно понял, что моя гостья не так уж и молода. А вся ее сногсшибательная красота – искусст-во гримера, ну и конечно, профессиональный талант… Мне потребовалось некоторое усилие воли, что бы мои чувства, не отразились так явно, хотя, это было совершенно бессмысленная попытка. А с другой стороны немного меня удивила и реакция Эсмеральды. Она просто устало улыбнулась и спокойно, точнее, почти равнодушно произнесла:

 Да-да, Женя, я давно уже не та девочка, которую ты валял в любом, приглянувшемся тебе месте…

 Черт, Эсмеральда!

 Да перестань, ты ради Бога. Все нормально, да и время уже сколько прошло…

Я не нашел подходящих для ответа слов, поэтому просто предпочел промолчать, а заод-но, мне надо было подумать на предмет…

 Послушай, Эсмеральда, а ты не пробовала его найти через тех, с кем он общается на те-атральной площади, — пришла мне голову мысль.

 Где общается, — удивленно взглянула на меня женщина.

 На площади, на Театральной. Ну, где собираются все городские неформалы…

 Ты что-то путаешь, у нас в городе нет театральной площади.

 Ага, — рассмеялся я, — ты еще скажи, что у вас в городе театра нет.

 Нет, — удивленно взглянула на меня Эсмеральда, — наш театр всегда ютился в здании за-водского ДК. Ты же бывал там, наверное, тысячу раз…

 Подожди-подожди, а где ты сейчас живешь?

 Что значит сейчас, я, как приехала, так и не уезжала уже. Между прочим, я одна из веду-щих актрис нашего театра…

 Я что-то не соображу…

 Ну, Женя, — вполне искренне изумилась Эсмеральда, — ты меня убиваешь, ты забыл, что жил в Вельске?!

 Вельск! Черт возьми, Господи, я идиот, Эсмеральда! Ты представляешь, год назад, я ре-шил съездить в город нашей молодости, но почему-то решил, что это… Господи, о чем я думал?! Что я вспоминал!?

 Женя, ты меня пугаешь…

Пугаю ее, черт возьми – да я и сам испугался. Такого со мной еще никогда не случалось. И вот сейчас, когда это выяснилось, мне стало непросто не по себе – мне стало совсем плохо…

 Вельск, конечно Вельск…

 Да ладно, — Эсмеральда тоже была удивлена, но удивлена, намного меньше, чем я, — кста-ти, а что ты делал в…

 Как что, собственно говоря, я хотел встретиться с тобой.

 Да, а зачем?

 Что значит, зачем – просто хотел увидеть тебя…

 Женя, последний раз мы виделись с тобой безумно давно, и если мне память не изменяет, обо всем договорились. Мы, если я правильно все помню, не имели друг к другу претен-зий и собирались расходиться раз и навсегда… Или я что-то упустила из вида?

 Ничего ты не упустила, — махнул я рукой, просто…, просто… Но вот пришла же ты ко мне сегодня, ошиблась, случайно получилось – не важно. Ты ведь обратилась, а я захотел обратиться к тебя, только год назад…

 Да, конечно, — легко согласилась Эсмеральда, — я как-то все еще не в норме. Просто изви-ни – ни о чем другом, кроме как о сыне не могу думать…

 Да-да, я все понимаю…

Я дал возможность Эсмеральде достать и закурить очередную сигарету, а потом поин-тересовался:

 Послушай, а почему ты не возвращаешься в Вельск, надо же искать мальчишку. Я думаю, в театре бы тебя поняли…

 Конечно, поняли, — кивнула Эсмеральда, — они, собственно говоря, и предлагали, тем бо-лее, что я с дублершей здесь…

 Ну, а что же тогда? Наверняка он в городе, у знакомых, каких-нибудь, или у девочки, они же теперь ранние…

 Ну что, ты, Женя, конечно, первым делом моя мама, а потом и я сама, мы обзвонили всех кого только смогли, включая больницы, милицию, ну все такое прочее – Максика нигде нет…

 А может, есть друзья, которых ты не знаешь, — осторожно предположил я.

 Ну, во-первых, таких нет. Я знаю всех его друзей и подруг. А кроме того, я попросила знакомых, из милиции…

 И?

 Максика они не нашли. Зато узнали, Миша Заварзин проговорился, что Макс, месяца три, как, буквально, бредит ММП.

Что-то мелькнуло у меня в памяти, правда, я не сразу сообразил, что именно. Мне по-требовалось закурить сигарету, сделать глоток кофе, и только тогда…

 Послушай Эсмеральда, а не упоминалась ли вместе с этим ММП имя, некой Крысы…

 Крысы?

 Ну, это прозвище одной девицы…

 Людмила. Ее зовут Людмила – она странная девочка, — неуверенно пожала плечами Эс-меральда и пояснила, — я знаю ее, нас Максик знакомил…

 Ты ее знаешь?!

 Да, а что такого, — Эсмеральда повторила жест, — она блаженная бродяжка – ищет лучший мир, только она очень милая девочка…

 Вот черт!

 Да в чем дело, Женя, с чего ты решил, что они связаны?

 Связаны-связаны, будь уверена.

 Вот значит, как…, — задумчиво пробормотала Эсмеральда…

 Послушай, а что еще он рассказывал об этой Крысе, то есть, Людмиле, помнишь?

 Он ничего не рассказывал. Просто привел ее как-то вечером и попросил приютить Люд-милу на пару дней. А сам ушел к ребятам. У нас квартира, все равно пустует, я и разре-шила – не ночевать же ребенку на улице…

 Эсмеральда, ты меня удивляешь!

 А что такого? Ребенок без крыши, без теплой одежды, с простудой, я что, должна была кусок хлеба ей дать и выпроводить на улицу!?

В какой-то момент мне показалось, что в мой кабинет вернулась та самая Эсмеральда, которую я знал когда-то давно.

 Эсмеральда, помолчи, пожалуйста. Помогла, накормила, да ради Бога. В этом отношении, ты всегда была странной…

 Что значит странной! Что значит странной! Что это я такого сделала, что ты меня обзы-ваешь странной!?

 Я тебя не обзывал, — я быстро начал отступать – я отлично помнил, что злить мою подру-гу, было всегда самому себе дороже…

 Она когда в ванной мылась, я ей полотенце подала. Так со мной чуть инфаркт не случил-ся! Худая, как скелет, а по всему телу, царапины и синяки, старые, свежие… Понимаешь? Это ей, видимо, вместо приюта и хлеба, подбрасывали некоторые…

Что ж, Эсмеральда, действительно изменилась. Повзрослела, потому что, та, молодая, обязательно, указала бы на меня. Не на каких-то там безликих и анонимных «некоторых», а именно на меня… Да и контролировать себя, она стала намного лучше…

 …ну что за привычка заводить, — пробормотала она, дотянулась до моей чашки и сделала глоток холодного кофе, а потом и вовсе попросила, — Женя, а можно и мне кофе?

 Да, конечно…, — я занялся исполнением пожелания Эсмеральды, радуясь, что имею повод отвлечь гостью от этого, очень неудачно начатого разговора…

Однако, Эсмеральда, и правда, стала другой.

 А ведь ты прав, — неожиданно для меня, произнесла женщина.

 В каком смысле?

 Ну не в том, за который я на тебя накинулась, я про ММП, Людмила мне рассказывала что-то…, Сейчас, подожди, я вспомню, — Эсмеральда прикрыла глаза, а правая рука мед-ленно направилась к лицу…

Я невольно замер, как тогда, в молодости, если ей суждено было вспомнить, то это должно было произойти до того, как кончики пальцев коснуться виска…

 Да, точно. Она говорила, что ей удалось обнаружить некий проход, где-то в горах, где-то на море… Да-да, и это место она называла ММП, точно, именно так и называла…

 Эсмеральда, а подробнее можешь вспомнить?

Но гостья не отреагировала на меня, она продолжала извлекать из своей памяти какие-то обрывки информации… Какое-то время я вслушивался в эти полу оборванные, полу недого-воренные фразы, но, в конце концов, я подумал, что гостью, все-таки следует прервать:

 Послушай, Эсмеральда, есть еще одно прозвище – Ящер. Может быть, и оно тебе знако-мо?

 Конечно, знакомо, я с ним даже интрижку крутила, и на звере своем он меня катал… Правда, уже давно, года три назад…, — пояснила Эсмеральда, смолкла на мгновение, что-то припоминая, а потом пришла в себя и очень удивленно произнесла, — ну ладно я, с ме-ня взять нечего, я с Максиком и на концерты хожу, и на тусовки, меня там даже прини-мают, но ты! Ты-то откуда знаешь и о Крысе, и о Ящере?

 Да сто лет бы я их не знал…

 А все-таки, — решила настоять Эсмеральда.

 Ну, вот так мне повезло в замечательно том замечательном городу, куда я приперся вме-сто Вельска. Я там в такую передрягу попал… В общем, как вспомню – мне не по себе…

 Ты – в передрягу, — Эсмеральда недоверчиво рассмеялась, — что-то я себе это с большим трудом представляю. Или седина в бороду – бес в ребро.

 Какой там бес – меня там чуть не угробили, — возмутился я.

В конце концов, Эсмеральде не обязательно было знать и о существовании Лилии, и о некоторых подробностях моей личной жизни. Просто не к чему… А Эсмеральда, между тем опять начала заводиться, но на этот раз уже с другим знаком, так сказать, с положительным. Относительно, конечно…

 Да ладно, не красней. Наверняка, соблазнила тебя какая-нибудь славянка, из молодень-ких. Не стесняйся, можешь считать, что я – на твоей стороне, сама, между прочим, не без греха. Очень даже увлекательными бывают они – эти гастрольные романы. А что ты на меня так странно смотришь? Или осуждаешь…

 С чего это мне тебя осуждать. Хотя, признаюсь, странно от тебя слышать такие вот при-знания.

 Женя, ты что, забыл – я не переношу вот таких вот взглядов, ну и слов о возвышенном, если конечно, это происходит не на сцене – в реальной жизни, этого давно уже нет.

 Все-все, сдаюсь. Тем более, мы препираемся на пустом месте…

 Точно, на пустом, — тут же погрустнев, согласилась Эсмеральда, — только то, что мы име-ем пару общих знакомых, ничего не дает. Я права?

 Пара знакомых… Да, кстати, еще есть некое условно-литературное произведение…, — в общем-то, я старался сказать это как можно более язвительно, потому что, да – признаю, я мог ошибиться, оценивая действия совершенно незнакомого человека, но объективно оценить литературный текст – это было по мне…

Но вместо ответа, Эсмеральда, чуть прикрыла глаза и заговорила:

«Нет, никогда не спасти мне всех. Да и не хочу я этого.

И не о достойных или о недостойных я говорю – кто я такая, чтобы судить? Есть лишь мое сердце, это оно обугливается до черноты, и болит, и ноет порой…

А еще есть строки, которые так и не сорвались и не пали на лист.

А еще есть слова, которые так и не стали звуком.

А еще есть души, которым тошно, потому что они…

Ад – это когда есть рот, который не может сказать. Когда есть руки, которые не могут сжаться в кулак, есть лоно, которое никто и никогда не наполнит семенем. Когда есть чресла, которым отныне не суждено быть самими собой.

Несправедливость смерти не в прекращение жизни, нет, она в сроке.

Подойди ко мне Хозяйка воды, подойди и ты, Вечный странник, и ты, Белый, с искри-стым звоном колокольцев. Постойте со мной на пороге. Посмотрите мне вслед и взмахните рукой. Взмахните так, чтобы, пройдя через все, что мне уготовлено, пожелала я дальнейшей жизни, пожелала вернуться, пожелала, ну и естественно, смогла. Там – холода, там – боль, там – это всего лишь там – где для меня не нашлось ни любви, ни правды, ни угла…

А вы, вы иногда приходите к этой двери, открывайте ее и, на всякий случай, просто, на всякий случай, отыскивайте меня взглядом, и зовите меня. Зовите, чтобы, подыхая, даже сквозь кровавую муть и изломы тела, пусть даже так, но все равно, поднималась я с земли и шла. Шла вперед…

А уж если мне повезет, я приведу с собой тех, кто заполнит селения, кто посадит, а потом уберет хлеб, кто очистит от ила и опавших листьев лесной родник, кто, в свой срок, зажжет свет любви и погасит легким дыханием свечу.

Душа – не пустой эфир, рассеиваемый форточным сквозняком. Душа это земля, гото-вая облагородить и взрастить все то, что в нее пало.

Все, что достойно рождения, пусть рождается…»

Эсмеральда выдохнула, словно опала и тут же потянулась к кофе и сигаретам.

 Ты даже не представляешь, как я рыдала, когда прочитала это в первый раз, Женя, ты да-же не представляешь…

 Это что, тоже из тетрадки?

 Да, по-моему, называется «Молитвы»… Кстати, а почему ты говоришь о тетрадке?

 То есть?

 Ты уже несколько раз назвал это тетрадкой.

 А разве нет?

 Нет, я читала это на ксерокопированных и сложенных в скоросшиватель листах. Максик принес откуда-то. Принес и предложил прочитать вслух. Я хотела отказаться, но потом увлеклась… А ты, значит, читал этот текст переписанный вручную, что ж, это того дос-тойно…

 Нет, — буркнул я, — я не переписанный текст читал, а написанный.

 То есть?

 Я читал первый экземпляр, — пояснил я, вытягиваю сигарету.

 Не может быть, — усомнилась Эсмеральда, — это же лет сто назад было написано.

 Не сто, намного меньше.

 Откуда такая уверенность?

 Я общался с автором. Точнее с авторшей. Так вот, ей на первый взгляд ну никак не боль-ше пятнадцати, тут я, конечно могу и ошибиться, она была какая-то тощая до невозмож-ности, но не более, чем на пару лет…. Так что, это весьма и весьма свежая вещь…

 Что-то я не совсем…

 Эсмеральда, черт возьми, что непонятного?! Крыса – она автор этой тетради.

 Крыса, Людмила, Господи, ну конечно… Я, и правда, обыкновенная бестолковая баба!

 Ну что, слетел налет романтики?

Эсмеральда удивленно посмотрела на меня. Мало того удивленно, скорее уж подозри-тельно.

 С какой это стати! Скорее уж наоборот. Здесь не штучки-дрючки, здесь душа. Ты только попробуй представить, до какого состояния надо было довести ребенка, чтобы она начала так говорить, так думать, так писать…

 Не о том ты, Эсмеральда, не о том.

 А о чем надо?

 Господи, Боже мой, это же, ну, как дважды два – Крыса нашла некое место, которое на-зывается ММП. Понимаешь, некое, физически существующее место. И именно туда, от-правился твой сын. Теперь понимаешь?

 О, Господи…

 Вот тебе и Господи…

29.

Распрощались мы с Эсмеральдой ближе к вечеру. Ее ждал спектакль, а меня, по крайней мере, мне так казалось, совершенно бессонная ночь. Было у меня такое предчувствие. Казалось мне, что вот приду я домой, а моя Александра, тут же за меня и зацепиться, что делал на рабо-те, с кем общался, и так далее, и тому подобное… Между прочим, периодически, она подтвер-ждает свое звание мастерицы на такие вот вещи. Да, так мне казалось. Однако, когда я пришел домой – дома никого не было, только на столе лежала записка, ознакомившись с которой, я уз-нал, что супружница моя благополучно отправилась смотреть какой-то спектакль какого-то заезжего театра.

Что, так тоже бывает. Это я о том, что мне как-то даже в голову не пришло сообразить, что моя Александра отправилась смотреть мою Эсмеральду. Бывают же такие вот странные совпадения…

С другой стороны, мне это очень даже было на руку, что дома никого нет. Говоря от-кровенно, я еще не совсем пришел в себя после общения с Эсмеральдой. Много я узнал инте-ресно. Прежде всего, мне опять стало стыдно и я, буквально, почувствовал, как заливаюсь краской. Между прочим, не всякому выпадает такая сомнительная честь, как перепутать город своей первой настоящей любви, а может, я, вообще, был единственным в своем роде. Такого мощного, можно сказать, сокрушительного удара мое самолюбие и гордость никогда еще не получали! А такие вещи надо было переживать в одиночестве…

 Дубина ты, Женя, — произнес я вслух, — ох, какая дубина. Перепутать два разных города. Да кому рассказать, никто даже и не поверит в такую возможность. Одно слово – дубина.

Но это ладно, самолюбие, гордость, Бог с ними. Были в том разговоре и еще, кое-какие, щекотливые, неприятные моменты. Например, то, как она меня с Лилией подловила. Легко, непринужденно, словно всю жизнь занималась разгадыванием чужих тайн, чужих секретов. И даже то, что сама она, не была образцом добродетели, ситуации не меняло…

Я сделал очередной круг по пустой квартире, и остановился перед дверью в комнату сына. Его дома тоже не было, но это, впрочем, дела обычное – сколько я себя помню в роли отца, застать отпрыска дома, мне удавалось крайней редко… Ага, вот и еще один момент всплыл. Эсмеральда, оказывается, с сыном, даже на тусовки ходила. В друзьях его числилась…

 Ну и что, — воспротивилось такой постановке вопроса мое второе я, — подумаешь, друзья, друзья, однако вот оставил он ее, бросил, можно сказать, а мой хоть и балбес, а все равно, при семье, ночует дома…

Справедливое замечание, только почему-то от этой справедливости легче не станови-лось. Я приоткрыл дверь в комнату Олега и заглянул. Обычная картина – на постели бардак, на столе – черт ногу сломит. На музыкальном центре – пыль, хоть пальцем пиши…, ничего не ме-няется, хоть кол на голове теши. Я вздохнул, и направился вон из комнаты. Мне там нечего было делать. Можно, конечно, было устроить обычный шмон. Ну, на предмет присутствия си-гарет или какой-нибудь другой дряни, но на этом, у меня, обычно специализировалась Алек-сандра – это у нее очень ловко получалось.

Я вернулся на кухню. Достал сигареты и закурил, пришла мне в голову забавная мысль – а что бы я делал, если бы Олег проделал такой вот финт, ну то есть, свалил бы в этот самый ММП. Нет-нет, не было никаких поводов для этого, я просто предположил, вроде как некое условие, как тест… Впрочем, ответ напрашивался сам собой:

 Тут и думать нечего. Друзей-балбесов, обзвонить, конечно, — я попытался вспомнить, ко-го из друзей сына я знаю…

Но мелькали только какие-то лица. Без имен, без телефонов, да и лица-то были так, те-ни, не больше…

 Ну, это ерунда – Сашка-то, наверняка, знает, — пробормотал я, — должна знать – мать, в конце концов.

А я тем временем, словно план действий набрасывал. Друзья – галочка, потом, конечно, милиция – галочка. Фотография там, приметы, опять же, список друзей и знакомых. А потом что? А что потом – ждать, конечно, пока или сам заявится, или найдут его наши доблестные органы…

 А если не найдут, — пришла мне в голову безумная мысль, настолько безумная, что я тут же от нее отказался, просто как от совершенно невозможной, — как это не найдут – обяза-ны будут найти! Это их работа…

Все, можно было отбрасывать глупую мысль, как легко решенную и совсем неинтерес-ную задачу. Однако, дурацкая мысль успела облюбовать значительную часть мозга… Нет, дей-ствительно, а что делать, если милиция не найдет Олега. Да и вообще, просто сидеть и ждать, пока она будет искать, а ведь есть еще и Александра, она-то никуда не денется. Мало того, она будет рядом, будет ныть, будет пить валерьянку, и непременно будет пилить…, непрерывно…, сутки напролет. Холодные мурашки пробежали вдоль позвоночника, и я вынужденно повел плечами…

 Вот ведь кошмар, да только от одного этого можно будет с ума сойти…

Я, как только представил себе подобное, поторопился покинуть кухню, словно все уже началось. Теперь надо было подождать, словно дать воздуху в кухне проветриться… Пройдясь по квартире, я вернулся в комнату сына. Как бы поточнее выразиться, захотелось мне посмот-реть, а что, собственно говоря, находиться в его комнате. Пишут же в умных книгах по психо-логии и криминалистике, что, глядя на вещи и предметы человека, на их положение, на их по-рядок, можно определить и характер его, и его интересы, и даже предугадать некоторые его действия. Я огляделся…

Нет, конечно, я не профессиональный психолог – это их на это учат, я так – любитель, но вот разглядывая помещение, я вдруг почувствовал внутренний холод. Да, именно так, ну показалось мне, что я совершенно неожиданно оказался в каком-то чужом доме, чужой квар-тире… Картинки из журналов над кроватью. Тетка какие-то, не то, чтобы голые, но одетые по минимуму, мужики накаченные, до невозможности, а напротив, на стене еще какие-то мужики. Ну, судя по тому, что они либо с микрофонами, либо с гитарами, вполне допустимо было предположить, что это музыканты… Я подошел ближе… Иностранные имена, наши имена, но ничего мне не говорящие, абсолютно ничего, словно не было меня дома лет сто…

Я отошел от стены, и едва не наткнулся на раскрытый секретер. Хотел закрыть его со злости, но вспомнил, что какое-то время назад, Олег просил починить замок. Я пододвинул стул и присел перед секретером, рассматривая его содержимое – порядка там тоже не было, но присутствовала некоторая, недоступная мне, упорядоченность.

 Да, замок надо сделать, а то все это свинство, наружу – пред людьми стыдно, если не дай Бог, в гости кто придет…

Однако, вот именно сейчас мне было не до замка.

 Надо, только попозже, не до этого мне сейчас, — пообещал я самому себе, — не сейчас.

Большую часть внутреннего пространства занимали диски. С музыкой, с компьютерны-ми играми, с какими-то программами, о названии которых, я имел только смутное представле-ние. Лежали еще какие-то тетрадки, какие-то бумаги…

 Ну, что можно сказать, господин доморощенный психолог – а ничего. Потому что, все, что ты видишь перед собой – обыкновенный беспорядок, не больше и не меньше. Просто, беспорядок… Но ведь, даже беспорядок может что-то значить… Бред какой-то…

Надо было бы встать, да и уйти, уйти, да и забыть – уверен, многие поступили бы имен-но так. А я вот не ушел – не мог уйти, просто не мог, меня, словно удерживало что-то в этом месте. А с другой стороны, не возникало у меня желания рассматривать это все, как тайну, ко-торая требует исследования. Совершенно другое чувство было у меня – чувство некой несо-вместимости моего внутреннего мира и внутреннего мира Олега, выраженного вот всем тем, что было перед моими глазами. И никакое это было не открытие – человек родился, человек растет, а значит и удаляется постепенно от корней, от родителей, от старых друзей, от первой любви. Он словно начинает дышать другим воздухом, и между прочим, если бы я, вдруг начал дышать, этим же самым воздухом – где гарантия, что я отделался бы только мигренью. Мог бы, между прочим, и вовсе отравиться – вовсе – это значит, до самой смерти…

 Нет уж, — пробормотал я, вырываясь из кресла, — пусть каждый травиться своим собствен-ным воздухом. Это не мое, это мне не понятно. А если так подумать, то и не нужно во-все…

Я покинул комнату сына и прошел в спальню, в нашу с Александрой, спальню. Хотел отдохнуть, но снова, уже известное чувство отчуждения, настигло меня. Здесь царил порядок, но это был какой-то непонятный мне порядок, точнее, даже какой-то совершенно незнакомый мне, порядок. Черт возьми, здесь были мои вещи, то, что было частью моей жизни. И в тоже время, в этой части меня, как же мало от меня самого было… Я смотрел, подходил ближе и удалялся, касался своих собственных вещей, заглядывал в шкафы, на полочки… И ничего не понимал, смысл этого порядка был мне недоступен, приблизительно так же, как древнекитай-ская письменность, или как беспорядок в комнате Олега…

 Нет-нет, все нормально, — я поторопился сделать успокаивающее открытие, — конечно, здесь все как всегда, здесь все так, как я привык видеть. Все дело во мне – это я, сегодня, не такой, как обычно. И все это из-за Эсмеральды. Она пришла ко мне обычному, словно, из другого мира. Пришла, поговорила со мной, и, наверное, часть ее мира, осела на мне, не знаю, наверное, как дорожная пыль оседает на одежде. Это пройдет…, должно прой-ти…, это пройдет…

Я услышал, как хлопнула входная дверь. Потом что-то громыхнуло, и послышалось не-довольное бормотание сына…

 Ну вот, — мне мгновенно стало легче, — все возвращается на свои места, все возвращаются домой. А это – просто – дорожная пыль.

 Алло, кто есть дома, — голос из коридора приблизился и стал вполне разборчивым.

 Привет, Олег.

 Привет, па, а где мамака?

 В театре. У нас тут гастролирует какой-то театр.

 Понятно, а ты чего не с ней?

 Задержался на работе.

 Понятно, — Олег заглянул в спальню, и поинтересовался, — ты чего, без света сидишь, эко-номишь?

 Да так, только что пришел, не успел еще…

 Понятно, — повторил Олег, и уже собрался выйти, когда мне пришло в голову поинтере-соваться у него. Просто так спросить:

 Слушай, Олег, может быть ты, знаешь – что такое ММП?

И вовсе это было не откровение или, там озарение. Я просто так спросил. Просто поду-мал, что теоретически Максим, практически, ровесник Олега, поэтому, вполне мог… Если че-стно, я даже и на ответ-то не особенно рассчитывал.

 Мир Мертвых Поэтов, — внятно ответил сын, но посмотрел на меня как-то так очень странно…

 Мир Мертвых Поэтов, а откуда ты знаешь?

 Да ходит среди наших такая книжка. Кто написал, когда, где, не спрашивай – не знаю. И вот в ней, вроде как рассказывается об этом самом мире, где найти, какая там жизнь, ну и все такое… Я пару страниц прочитал – мне не понравилось, не мой жанр, а некоторым нравится, некоторые читают, даже копии для себя делают…

 А ты?

 Я же говорю – не мой жанр…, — пожал плечами Олег, хотел выйти, да остановился, — слушай, па, а ты откуда слышал про ММП?

 Тоже, случайно…

 Ага, на рекламу по телевизору попал, — недоверчиво хмыкнул Олег.

 В каком смысле, — не понял я его шутки, да и странной ухмылки тоже, не понял.

 В общем-то, это информация исключительно для домашнего круга…

 Олег…

 Ладно-ладно, короче, книжку эту можно получить только под честное слово, что ни один посторонний о ней не узнает.

 Почему? — удивился я.

 В общем-то, — сын пристроился рядом, на кровати, и даже голос понизил, — говорят, что девку эту, ну, которая эту книжку написала, ищут. То ли менты, то ли спецслужбы какие-то…

 Ищут?

 Ну да. То ли грохнуть хотят, то ли к себе забрать – про это тоже говорят шепотом и толь-ко в узком кругу. Я, правда, думаю, что это фигня, но я тоже, обещал, так что…

 Я понял, — кивнул я Олегу, — тем более, что это не совсем, как ты выражаешься, фигня…, — чем вызвал очередной странный взгляд Олега и вполне естественный вопрос.

 А ты откуда знаешь? Что, тоже из рекламы…

 Ну, в общем, это тоже, только между нами.

 Не вопрос, — легко согласился Олег, и даже придвинулся поближе.

 Я видел эту девчонку. Ее зовут Крыса, то есть это прозвище, а зовут ее Людмила. И ее, действительно, хотели убить.

 Да ладно, — недоверчиво откликнулся сын.

 Ты видел, каким я приехал из командировки. Так вот, это не пьяная драка была – это я, и еще двое, со мной вступились за нее. Вот нам и перепало… Только я тебя умоляю – мате-ри ни слова.

 Ну, ты, блин, па даешь! Я даже и не знаю что сказать…

 Вот и не говори ничего. Это случайно получилось, я когда в драку эту ввязался, не знал, что это она. Просто так получилось…

 Да ладно, тебе. Слушай, па, а может, ты еще и книжку эту читал…

 Не всю, — признался я.

 Ну и как она тебе?

 Ты знаешь, когда я ее читал, то подумал, приблизительно тоже самое, что и ты…

 Подожди-подожди, хочешь сказать, — неожиданно решил проявить сообразительность Олег, — а что, сейчас, ты уже думаешь по-другому?

 Не так все просто сын, не так просто.

 Ну, попробуй, объясни тогда, — предложил Олег, в глазах его, я заметил огонек.

 В книжке той, много разных эмоций, сам понимаешь, писала девчонка, к тому же, у нее проблемы семейные… В общем, получается, что одна она, бродяжит, мерзнет, голодает ну и все такое, понимаешь?

 Ну, в общем да, о ней так и рассказывали.

 Вот. Однако, ей повезло, во время всех этих своих переходов, наткнулась она на некое место… На сколько я понимаю, там, что-то с физикой не так…

 Типа, Бермудский треугольник, — подсказал Олег.

 Вот-вот. Что-то вроде того…

 Слушай, па, а может быть так, что она, то есть, в общем, физика. Она там другая, ну из-за того, что там НЛО…

 НЛО. А черт ее знает, — пожал я плечами, — почему бы и нет. Тем более, в книжке об этих тонкостях ничего не было. Она же все это по-своему описывала, ну, от своих проблем…, понимаешь?

 Да-да. Понимаю. Просто ее собственные проблемы, они пересеклись с физикой…

 Что-то вроде того, — легко согласился я.

 Прикольно… Слушай, па…

 Тихо, — я прислушался, — кажется, мать пришла. При ней не слова. Ты обещал.

 Все нормально. Я помню.

 Как-нибудь потом договорим…

Олег вышел из спальни, и направился к себе в комнату. Я огляделся, и решил, что глупо ходить по квартире в костюме, поэтому достал домашнее и неторопливо начал переодеваться. Я как-то даже не сразу сообразил, что Саша не торопиться в спальню, ведь ей полагалось быть в вечернем платье, да еще и в туфлях на шпильке…

 Что и говорить, женщина полна необъяснимых загадок. Я бы, например, ноги бы поломал в таких туфлях, а вот она, даже в доме не хочет от них оказываться…

Домашние брюки, домашняя рубаха, все привычное, все мягкое и теплое, словно не вчера перед сном было сброшено, а…

 Женя, Олег, идите ко мне, — услышал я голос Александры.

Ответили мы почти одновременно.

 Сейчас, переоденусь…

Ответили одновременно, а вот на кухне я появился раньше. Александра выглядела не-обыкновенно – темно-синее платье, декольте сзади, вырез спереди, достаточно глубокий, а ес-ли так подумать, то и весьма рискованный, потом что открывался через этот вырез возмож-ность…

 Ну, ма, ты просто шик!

 Спасибо, сынок. Присаживайтесь за стол, — кивнула она на наши привычные места.

 Так ужина-то нет, — удивился Олег, разглядывая одиноко лежащую на кухонном столе, дамскую сумочку Александры…

А вот мне почему-то стало не по себе. Таких вот приглашений от жены я еще никогда не получал.

 Саша, что случилось?

 Нам надо поговорить. Поговорить всем.

 Саша…

 Здесь и сейчас. Чай будет готов через пару минут…

Александра занялась приготовлением чая, а мы с Олегом, встревожено, вынуждены бы-ли наблюдать, как она, пребывая в этом своем вечернем платье, подает на стол чашки. Пауза затягивалась – я нервничал, впрочем, не я один – всем было не по себе.

 Саша, — сделал я еще одну попытку.

 Нет, тебе нечего мне сказать, а вот мне – есть. Так что я начну первой.

Но перед тем как заговорить, она сначала все-таки закончила подавать на стол. Закон-чила, присела и сама же, первой, сделала глоток…

 И так. Во-первых, я была не в театре.

 А где…

Однако последовал жест, требующий молчания.

 Я не была в театре, я была на свидании…

 Черт!

 Женя, будь сдержан, я только начала говорить.

 А, по-моему, это…

 То, что правильно, по-твоему, ты скажешь позже. А сейчас говорю я. И так – я была на свидании, где человек, которого я очень давно люблю, сделал мне очередное предложе-ние, и которое я, наконец-то, решила принять…

 Александра!

 Нет, я не договорила… Каждый их вас скажет то, что посчитает нужным, но только после того, как выскажусь я. Восемь лет, день за днем, месяц за месяцем, я смотрела на то, как ты Женя…

30.

Я нашел чистую чашку, заварил себе кофе, включил вытяжку и закурил. В голове было пусто. Вокруг меня было пусто… Они все ушли… Вчера, а как буд-то…

Как Александра на это решилась – я могу себе представить. Узнав такое, многие посту-пили бы так. Но вот как она узнала – не могу себе представить. Или, например, почему так долго терпела, если знала… Ну а история с Лилией, меня так, просто добила…, ее, девицу эту, именно Александра для меня и заказала… Все так просто. А я, например, не знал, что Алек-сандра отлично управляется с Интернетом и как выяснилось, не только с ним…

Тогда, на кухне вообще многое выяснилось, чего я не знал… Но самое главное, что я не знал, то, что она все это знает… Как, откуда, кто…

 Да и какая теперь разница, — да теперь я мог разговаривать в квартире вслух, черт возьми, теперь я мог здесь даже орать – мешать мне было некому.

Я прислушивался к самому себе, к тому, что есть у меня внутри – раньше, там, в глуби-не было много чего. Ну, то есть, мой внутренний мир был заполнен огромным количеством всякого разного, относящегося к семье, к работе, к женщинам, к моим маленьким, человече-ским страстям… Но это было раньше, а теперь я чувствовал там только пустоту…

 Ерунда, — я поднялся, — конечно, ерунда, это просто от неожиданности. Можно сказать, что я получил неожиданный удар. Я успокоюсь, приду в себя, и тогда…

А что тогда? Нет, Александру я, конечно, уже не верну. Пусть я что-то и не замечал в ней, пусть я что-то в ней не видел, но я прожил с ней бок о бок, достаточно долго, чтобы иметь представление о ней. И вот, именно из-за этого представления, я и делал свой вывод – мне ее уже не вернуть. А кроме того, я даже не знал, хочу ли я это сделать… Странное чувство. Странное, но отныне я должен был с ним смириться. Принять, так сказать, как должное…, ну или, как заслуженное, если угодно…

 Нет, не так! В конце концов, это можно рассматривать как свободу. Да, именно – это еще один нежданный шанс начать все сначала…

Эта мысль понравилась мне. Она не просто приносила облегчение, нет, она все меняла! Теперь у меня могла быть другая жизнь, все другое, воздух, солнце, земля!

 А с сыном я все равно буду видеться, — произнес я уверенно, — в конце концов, это мой сын, а я его отец.

Я всегда знал, для того, чтобы прийти в себя, особенно после таких вот ударов судьбы, мне требовалось найти всего одну точку опоры. Точку, чтобы оттолкнуться, подняться, встать на ноги и идти вперед. Помню, что когда состоялся тот мой разговор с Эсмеральдой, я тоже чувствовал что-то подобное. Пустоту, боль, но потом, в конце концов, я все-таки собрался, и продолжил жить…

 Черт, конечно, Эсмеральда!

Вот оно! Может быть, все то, что случилось со мной, вело меня не во тьму, не в безыс-ходность, а именно к ней, именно к первой моей любви… Я схватился за телефон и набрал но-мер справочной:

 Здравствуй, будьте добры, дайте номер телефона драматического театра.

 Телефон кассы?

 Нет-нет, какой-нибудь внутренний номер, понимаете, там работает моя одноклассница…

 Одноклассница?

 Да, она актриса в театре.

 Подождите, я дам Вам номер администратора, пусть он разбирается.

 Большое спасибо.

 Записывайте…

А вот в театре, трубку долго не брали, а потом я услышал недовольный мужской голос:

 Алла, говорите.

 Добрый день…

 Ну да, куда уж там.

 Извините…

 А, черт. Это я сам себе говорю. Слушаю Вас.

 Дело в том, что я бы хотел поговорить с Эсмеральдой – она актриса…

 Я знаю, кто такая Эсмеральда. Однако поговорить с ней, у вас не получиться…

 Нет-нет, Вы меня не поняли, скажите ей, что звонит Попов Евгений Петрович – она по-дойдет – это важно.

 Это Вы не поняли, Евгений Петрович. Эсмеральда полчаса назад ушла из театра.

 Ушла, куда?

 Ушла насовсем. Вот из этого самого кабинета она позвонила домой, а потом, не поднима-ясь со стула, написала заявление и ушла… А Вы говорите добрый день – нет в нем ниче-го доброго… Она часом не из-за Вас это сделала, как Вас там…

 Евгений Петрович, но уверяю Вас это не из-за меня. Так что, извините за беспокойство.

 Да ладно, Вы тоже здесь ни при чем…

 А, извините, она поехала в Вельск? Домой.

 Нет, в том-то все и дело, что она сказала какое-то название…

 ММП, — быстро сообразил я, и подсказал администратору.

 ММП… что ж, очень может быть, что именно ММП. Кстати, Вы часом не знаете, что это такое? Я, например, не помню города с таким названием…

 А это и не город – это место такое…

 А где?

 А вот теперь, мне и самому это интересно…

 Понятно…

31.

Я даже и представить себе не мог, что такое, мне, может понравиться – неопределен-ность. А ничего, нормально, ушли и привычка к комфорту, и привычка к размеренности… Фирма моя, которую я строил почти полтора десятка лет, теперь обеспечивала мое, хоть и не богатое, но вполне сносное существование. Отказался я и от квартиры. Просто предложил ее Александре и ее новому супругу, а они и согласились. На обыкновенный обмен с доплатой. А мне много ли теперь надо – нет. Теперь я все больше в дороге…

Если честно, я не сразу понял, что именно мне нужно. Сначала я сначала пытался уйти в работу, а параллельно разыскивал Эсмеральду. Потом выяснилось, что совершенно невозмож-но найти кого-то по телефону – надо было ездить, надо было говорить с ними с глазу на глаз. Что ж, именно тогда я и принял это свое решение. Вызвал своего первого зама и предложил ему свои условия… Он у меня парень сообразительный – взял сутки на размышление, а потом дал положительный ответ. Что ж, договор, документы, передача дел… Да, целая неделя време-ни, а потом я сел в автомобиль и двинулся вперед…

Оказывается, ко всему можно привыкнуть. И к ночевкам в дороге, и к голосованию на трассах, и даже к тому, что люди, до сих пор просто пускают на постой, иногда даже не спра-шивая документов, а просто заглянув в глаза… А сколько всякого я увидел, и в чем только не принимал участия! От контрабанды до демонстраций протеста – оказывается, на наших про-сторах встречается практически все! Опыт, огромный, жизненный опыт. У меня даже вырабо-тался определенный стиль, и в вождении, и в драке. Да-да, этим тоже приходиться периодиче-ски заниматься, но это так, что-то вроде разминки – как оказалось, иногда это даже приятно бывает, размяться…

Олег вот вчера СМС прислал, отличная штука, оказывается, мобильный телефон, про-сто надо научиться, правильно им пользоваться. Мы с ним частенько перебрасываемся этими короткими сообщениями. И это стало еще одним открытием – у Олега, как оказалось, доста-точно интересная жизнь. Точнее, это теперь мне интересно, а что самое забавное – ему инте-ресно, что происходит со мной… Вот ведь какая странная штука жизнь – жили рядом, были, практически, чужим, но стоило нам разбежаться – вот, пожалуйста, появилась острая потреб-ность друг в друге, потребность в обмене мнениями, мыслями. Он, кстати, даже добывал для меня кое-какую информацию – это я его просил – им, молодым, между собой, проще…

Вот и сейчас я опять еду. Есть, конечно, надежда, что эта моя поездка, так сказать, фи-нишная. Надеюсь, что найду я там Эсмеральду, поговорю с ней, а там, глядишь, все и решиться само собой. Внутренне, я согласен на любое вариант, который устроит Эсмеральду… Хотя, об этом думать еще рано, надо все-таки убедиться, что это то самое место… Адресочек-то достал-ся мне большими трудами, километрами разговоров и сотнями встреч. Сейчас уже можно про-сто вспоминать, а значит, и удивляться тому, что ради него, мне пришлось проделать…

Нашелся один умник, хотя нет, скорее всего, такой умник не один – особенно, когда он объяснил, показал – а там, на самом деле ничего сложного. Я даже сам читал некоторые из этих фрагментов – там, чуть ли не открытым текстом, все замечательно расписано… Просто надо вовремя переключиться и понять, что описания тамошних красот закончились, а началась самая настоящая инструкции по проезду к месту… Но пока я до этого умника добрался…, о-о-о, да по этому, можно было бы, целый роман написать. От одного человека, к другому, из од-ного города в другой, и практически везде свои маленькие, иногда забавные, иногда раздра-жающие тонкости.

Мамаша эта молодая, например, просто потребовала денег. Видите ли, нужные ей дол-лары – я, помниться, чуть не наорал на нее. А потом, оказалось, что она ребенку собирает – бо-лен он был сильно… Да, ну я тогда в фирму позвонил, поговорил там с нашими, думаю, не бросят они ее, тем более, что имелись у нас связи с профильной клиникой – я еще сам их, в свое время, устанавливал.

А эту пару, я даже и не понял, кто они, то есть, к какому неформальному течению отно-сятся, так вот, этих двоих я поил целый вечер… Ну ладно, парень, он и по виду здоровый – тут удивляться особенно нечего, но подруга его – тонкая, да и фигуристая, как свечка, так она на-равне с нами, здоровыми мужиками…

А вот сам адрес, точнее номер мобильного телефона, который умник имел привычку менять не реже одного раза в две недели, мне пришлось узнавать у водителя-дальнобойщика, который был каким-то дальним родственником умника, но при этом, большим его другом. А носило этого дальнобойщика по таким городам и весям, что можно было только удивляться… Однако, как известно храбрость – города берет, но в данном случае, имело значение еще и упорство.

Что это был за указатель? Черт, проскочил, даже не успел прочитать, придется возвра-щаться, потому что, согласно полученной инструкции, должен где-то здесь быть поворот…

Поворот, да не тот. А по карте, где-то вот-вот, хотя картам в этих местах, доверять осо-бенно не приходится. Вот, например, когда я здесь был прошлый раз, дорога шла прямо через перевал, а в этот раз, короткую дорогу закрыли, потому что начались там какие-то действия, то ли спасательные, то ли военные – не поймешь, потому что и радио здесь ловит только от слу-чая к случаю…

А-а-а, вот он, этот точно… А ведь я когда-то сюда уже сворачивал… Вот ведь, оказыва-ется, был совсем рядом… Так, значит, теперь еще километров десять по местному бездоро-жью…

Значит, все-таки, здесь…

А что, хорошо здесь. Горы – вот они, море – напротив, а главное, если без карты, то сю-да и случайно, не так просто попасть… А так…, хорошо, честное слово хорошо. Жаль про-хладно, а то можно было бы и в море искупаться. А может попробовать, рискнуть…

 Нет, — возразил я сам себе вслух, — это будет не просто риск, а риск вызвать очередной приступ. Это хорошо, если сейчас люди найдутся, а если нет – помереть, может, и не помрешь, но зато намучаешься…

А вот картиночка места – не очень точная поучилась. Нет здесь никакой тропинки. Гора – вот она, бухточка маленькая…, ага, вижу, вот… а вот тропинки нет. Так…, а должна она бы-ла начинаться где-то здесь…

 Эй, мужик, что потерял?

От неожиданности я даже вздрогнул. Позади меня стоял здоровый такой мужик. Плечи, рост, бородища у него… Этакий Илья Муромец, а между прочим, и правда, похож. Промельк-нуло у меня все это почти мгновенно в голове, только ведь это не ответ…

 Так знаков, что нельзя здесь находиться, я не видел. Забора нет, надписи, что владения частные – тоже, — тут ведь не просто надо ответить, тут одновременно надо показать, что ты и уважение имеешь, но не боишься, и поговорить готов, а иногда и пошутить можешь, но, в общем и целом, человек серьезный и не случайный.

 Так я не понял, ты не просто так, что ли забрел, — поинтересовался незнакомец, подходя ближе, но беспечно так подходя, словно вышел погулять по собственному саду, и вдруг – наткнулся на чужака в моем лице.

 Был когда-то в этих местах, думал, найду легко, да видать заплутал…

 Бывает, — кивнул незнакомец, закурил, — я, как-то раз, познакомился с одним мужиком. Года три назад было, или, может, больше, так вот, он города перепутал…

 Да, ладно, — осторожно не поверил я рассказчику.

 Я тебе говорю, думал, что едет в один город, а попал в другой…

 Нет, у меня не все так печально. Я-то не так давно бывал в этих местах, может быть, год назад, может, чуть поменьше…

 Да, а я здесь почти два живу…

 То есть как это – здесь живу – тут вроде жилья-то нет

 У меня хибарка здесь небольшая, так я в ней…

 Отшельник, — улыбнулся, стараясь улыбкой своей более одобрить собеседника, нежели чем осудить.

 Вроде того, — кивнул незнакомец, — правда, со мной еще дама отшельничает…

 Понятно, — кивнул я, тоже доставая сигарету и закуривая, — с дамой, конечно, отшельни-чать веселее…

Незнакомец, тем временем прошел мимо меня и устроился на огромном валуне, как раз напротив выхода к морю. Было что-то в его движениях, что я расшифровал, как приглашение следовать за ним. Я и последовал.

 Так ты говорил, что бывал в этих местах, — напомнил мужчина, — отдыхал что ли?

 Не совсем, думал, что найду здесь знакомых…

 Нашел?

 Нет, до места не добрался. Пришлось вернуться.

 А кого, ты говорил, ищешь-то, может, я знаю, как-никак, все здешние места облазил…

 Может, и знаешь, — согласился я, — зовут Эсмеральда, театральная актриса, бывшая те-перь, наверное…

 Как-как, — удивленно взглянул на меня незнакомец.

 Да, такое вот редкое имя – Эсмеральда.

 Вот черт, а я вижу, вроде как лицо знакомое, Евгений Павлович?

 Петрович, — поправил я собеседника, вот теперь и я был уверен, что раньше, когда-то…

 Евгений Петрович, точно, Петрович, ну, здорово, — незнакомец протянул мне руку.

Я приветствовал его, но вот вспомнить никак не мог, хотя что-то знакомое было…

 Не вспомнил? Это из-за бороды. Ящер…

 Черт возьми, — вот теперь пришло мое время удивляться, — а ведь и правда, из-за бороды.

 Что ж, коли такое дело, пойдем, — Ящер поднялся с валуна и быстро направился по какой-то, только ему видной тропинке.

 Слушай, Ящер, а что ты здесь делаешь?

 Мы, — поправил меня собеседник, — я здесь не один.

 Хорошо, вы?

Однако, старый знакомец, словно не услышал меня, он упорно шел вперед, и мне оста-валось только поспевать за ним.

Странное это было место. Вот с какой стороны не зайди, не видно. Можно даже рядом пройти, но если не знаешь, куда смотреть, все равно пропустишь. Нет, конечно, если будет ид-ти мимо охотник какой-нибудь, или там следопыт – тогда дело другое, но я-то был исключи-тельно городской житель. А так, какая-то заросшая мелким кустарником расщелина.

 Осторожно здесь, голову береги, — предупредил меня Ящер, и словно оправдывая про-звище, ловко проскользнул куда-то между камней

Я последовал за ним. Так же ловко у меня, естественно, не получилось. И оцарапался я, и голову ушиб, не смотря на предупреждение, но, в конце концов, все-таки пролез и оказался и вовсе в замечательном местечке. Поляна большая такая, трава на ней по колено. Тропинка то-же имелась, но тянулась по самому краю, где трава подходила почти вплотную к скалам. Ящер шел как раз по ней, спешить мне было уже не обязательно, потому что было видно, что на-правляется мужчина к небольшому домику, что стоял, практически на противоположной сто-роне поляны. Крепенький такой, практически крестьянский домик, и с окошками небольшими, и с крылечком – загляденье, а не домик – честное слово.

 Не отставай, — не оглядываясь, окликнул меня Ящер.

 Иду-иду, — мне было удивительно, как это он такой здоровый, а ведь он, действительно, был и крупнее и выше меня, легко так проскользнул в эту расщелину. Конечно, привыч-ка, но мне так показалось, что там и мне было впритык.

До крылечка оставалось, наверное, десяток шагов, когда дверь в домике распахнулась и на крылечко вышла…, ну как сказать, где-то в душе я полнее предполагал такой вот союз, но это было чисто гипотетическое предположение, а вот так, наяву… на крылечко вышла Лилия. Передничек был на ней, косынка какая-то, даже нет, не какая-то, а очень даже миленький та-кой, платочек.

 О, Женя, привет, — приветствовала она меня, но что-то подсказывало мне, что вовсе она не рада видеть.

Что же касается меня, я был просто приятно удивлен. Не больше, но и не меньше.

 Ждали мы тебя, — заговорил тем временем Ящер, — была у нас мысль, что придешь ты, да и подруга твоя бывшая предупреждала.

 Так она была здесь, Эсмеральда, то есть…

 Была…

 А сейчас?

 Не гони лошадей, мы вот сейчас покушаем, выпьем, и тогда поговорим. На пустое брюхо, какой может быть разговор?

 Да я, собственно говоря, не голоден…

 Я – голоден, и что же предлагаешь мне либо самому не есть, либо просто посадить тебя за стол, а тарелки перед тобой не поставить… Это не по-человечески, а во-вторых, есть и у нас к тебе разговор.

 Нет, коли так, то конечно, — согласился я с улыбкой.

 Так-так, — поддакнула Лилия, — только руки, идите, сполосните…

 Пойдем до моря, — подсказал мне Ящер.

Я уж грешным делом подумал, что придется возвращаться к расщелине, но Ящер пошел в другую сторону. Я догнал его, и вскоре, за несколькими ветвистыми деревьями предстал пе-ред нами кусочек моря…

 Под этой скалой несколько пещер вымыто, вот оно по ним сюда и пробирается, — пояснил Ящер, — мы здесь и купаемся, когда жарко, ну и понятное дело, руки помыть, одежду про-стирнуть…

 Практически, необитаемый остров.

 Что-то вроде того, — согласился Ящер.

А что, нормальный был стол, так, не грех было и в столице накрыть. Правда, продукт был все больше природный, натуральный, а с другой стороны, бывали дни, когда я и вовсе без еды оказывался, а тут тебе и похлебка, и мясо, и рыба, ну и фрукты-овощи свежие… Да и мес-течко, где стоял стол было забавным. Вот если от расщелины смотреть – уверен будешь, что стоит дом вплотную к скале, а между тем была там отличная площадка под каким-то развеси-стым деревом.

 А здорово у вас здесь, — искренне похвалил я и место, и стол, да и их самих.

 Неплохо, — как-то сухо согласился Ящер, а что касается Лилии, так она и вовсе промолча-ла, занимаясь столом.

Поплыл аромат домашней кухни, и первым отозвался на него живот, тихо, так сказать, вполне пристойно, заурчав.

 Вот, а говорил, не голоден, — констатировал Ящер, — усаживаясь сам, и усаживая рядом с собой Лилию.

 Давайте-ка слегка пригубим, для аппетита, да и для разговора, — предложил Ящер, и не дожидаясь не встречных предложений, не возражений, разлил по стаканам спиртное.

 Сереж, много мне, — укоризненно шепнула Лилия, наклонившись к Ящеру.

 Сколько сможешь, — коротко ответил Ящер, которого, как выясняется, звали Сергеем, — давай, за здоровье…

Я в первый момент подумал, ну ориентируясь на посудину, что будет это самогон, но то был коньяк, да еще с миндалем – это стало более чем приятной неожиданностью. Я принял на-литое с удовольствием, и качнул головой, подтверждая, что получил истинное удовольствие от напитка. Ящер совершил что-то подобное, а Лилия сделала глоток, поставила стакан рядом и взялась за огромный, спелый персик.

 А ты чего, — посмотрел на девушку Ящер.

 Не хочу, я пока вас ждала, перекусила. А вы ешьте, ешьте пока горячее.

 Спасибо, хозяйка…

Что ж, а вот теперь, не грех и перекурить. Я отставил в сторону пустую тарелку и во-просительно посмотрел на Ящера, доставая при этом сигареты.

 Лучше не здесь, — понял мою мысль хозяин, — пойдем, пройдемся, хорошее это дело после плотного обеда.

 Пойдем, — согласился я.

Мы вышли из импровизированной беседки и медленным, неспешным шагом пошли вперед. Закурили, а потом…

 Евгений Петрович, Вы интересовались Эсмеральдой.

 Да-да, Ящер она была здесь?

 Собственно говоря, она и сейчас здесь…

 То есть, — удивленно посмотрел я на собеседника.

Ящер задумчиво стряхнул пепел, но отнесся к этому с каким-то излишним вниманием.

 В общем, здесь, только…, — Ящер опять смолк, словно подбирая слова.

 Ящер, мы говорили об Эсмеральде, — напомнил я.

 Я помню.

 Я бы хотел увидеться с ней.

 Это не так просто.

 То есть?

 Дело вот в чем, Евгений Петрович, Эсмеральда оказалась из тех редких людей, взрослых, причем, которые смогли переместиться в Мир…

 ММП, — кивнул я, — понятно, я столько раз слышал об этом, а что это представляет, из се-бя, до сих пор не знаю.

 ММП – Мир Мертвых Поэтов…

 Это я тоже знаю, мне расшифровали, только где это и что?

 Ну, в каком-то смысле – это здесь, хотя и не совсем. Хотя нет, это не здесь, но отсюда можно попасть в Мир, но опять-таки, не всем… Не понятно, да?

 Не понятно, — подтвердил я.

 Ладно, тогда давай сначала. Только учти, рассказчик я не очень, это – раз, а во-вторых, рассказывать я буду не все. Есть у меня на это причины – иначе не могу. Устроит тебя так?

 Такое ощущение, что ты собираешься пересказывать устройство ядерного двигателя, — усмехнулся я.

 Подумаешь, ядерный двигатель – ничего сложного. Хочешь я тебе прямо сейчас, веточ-кой нарисую подробную инструкцию… , — а заметив, что меня не очень интересует пред-ложенное, задал другой вопрос, — кстати, а зачем ты хотел увидеться с Эсмеральдой?

 В определенном смысле, это мое личное дело, — не хватало мне еще отчитываться в своих личных делах.

 Я понимаю, просто хотел уточнить – это связано с ее сыном, или с ней самой. Просто с ней или с ним, и все, — Ящер решил так образом указать круг своих интересов.

 Наверное, больше все-таки с ней самой…, подожди, Ящер, а что, Максим тоже здесь?

 Ну, в той же степени, что и мать… Хотя сюда он пришел первым… Так что, рассказы-вать?

 Давай, рассказывай. В конце концов, мы люди взрослые, разберемся, по ходу дела… Нужно, не нужно, понимаю – не понимаю…, это как-то все по-пустому…

 Нужно – не нужно, говоришь, да я бы вообще ничего рассказывать не стал, по той про-стой причине, что просто не считаю нужным тебе ничего рассказывать. Я бы к тебе, там, на пляже, даже и не подошел бы… Это, если, честно…

 Даже так, — удивился я.

 Именно так, но… Просто, просили за тебя… Э-э-э, ладно. Слушай, но пока, не переби-вай…

 Ладно, — я принял предлагаемые условия.

 В общем так, жила-была на свете девочка Люда…

 Крыса?

 Не перебивай, но, в общем-то, да – Крыса. Только ей она позднее стала, а тогда это был тихий, болезненный ребенок, а точнее, не просто ребенок, а маленькая девочка… досто-верно о ее детстве я знаю только одно – она родилась, ну и в какой-то момент, человек, которого Крыса считала своим отцом начал пить…

 Вот черт…

 Не перебивай. Пьющие, между прочим, тоже бывают разные… А этот был редкостной сукой. Гонял семейство безбожно, бил всем, что под руку подвернулось…, на мороз го-ляком выгонял…, измывался, одним словом. Как она выжила – не знаю. И единственное, что успела она почерпнуть из окружающего ее мира – огромная несправедливость. На-верное, с этого все и началось… да и потом, тоже, легче не стало… Только боль, только жестокость, только грязь… Понимаете о чем я?

 Ну, думаю, понимаю…

 Э-э-э, нет, не понимаешь, Евгений Петрович – не понимаешь. Большинство людей вос-принимают мир через Любовь – этот от того, что мать их родила, мать их кормила. По-нимаешь, молоком из сиськи – я так понимаю, от этого молока очень многое в человеке. Есть, конечно, другие кто воспринимает мир через ненависть – ну это, наверное, тоже из-за молока материнского, оно для них, словно отравленное. Ну, это когда мамаша прежде чем родить долго размышляет – делать ей аборт, например, или все-таки родить… А вот Крысе, почему-то, досталась несправедливость… Это со слов понять тяжело, это хоть однажды почувствовать надо – попробовать принять в себя всю несправедливость мира… Туманно?

 Не все, но так…, кое-что, понятно…

 А все и не обязательно, мне надо, чтобы ты представление имел о предмете…

 Имею. Продолжай…, — согласился я с таким вот условием Ящера.

 В общем, все началось с несправедливости. С какой-нибудь маленькой несправедливо-сти, касающейся именно ее. Не знаю, например, почему ей, вместо пирожных и конфет достаются подзатыльники. Это ведь несправедливость, пусть маленькая, но очень обид-ная для маленькой девочки. Понимаете, о чем идет речь?

 Да, почти, точнее… Мир через поиски любви или мир через поиски справедливости – об этом идет речь…

 Точно. Кто-то пытается восстановить недостаток любви в мире, через себя, через дарение любви, а Крыса пыталась восстановить в мире справедливость.

 Непосильная задача, — пробормотал я.

 Именно так, — кивнул Ящер и потянулся за очередной сигаретой, — вот ты бы что сделал?

 Я, — неожиданный вопрос, — я даже не знаю, это же война с ветряными мельницами.

 Все правильно, я бы, наверное, то же бросил бы и занялся собой. Но дело в том, что Кры-се досталась огромная душа. Понимаешь, огромная душа, — Ящер раскинул руки, словно пытался охватить мир вокруг себя, — такая вот душа, она, в состоянии вместить мир. По-нимаешь, душа больше чем мир.

 А такая козявка, — невольно пробормотал я, но Ящер со мной не согласился.

 Зря ты так, она не козявка. Но самое главное – она никогда и не была козявкой. Я так ду-маю, она даже когда родилась, уже была, о-го-го. Может быть, именно поэтому и доста-валось ей так, что она всегда была готова восстать, была готова защитить. Я, например, очень даже могу себе представить, что протестовать она начала раньше, чем начала гово-рить.

 Неужели так бывает.

 Не знаю, — пожал плечами Ящер, — это я так предполагаю, а как там было на самом деле… Но ты знаешь, когда я привез ее Лилии, после той драки, помнишь?

 Да-да, конечно.

 Так вот, занес в дом, положил на кровать и вышел, а Лилька занялась ею. А потом слышу, как она ревет в голос. В общем, вошел я… Она там на кровати, голиком, потому что все ее оно грязное было, рваное, в крови… Да. Так на ней живого места не было. Новые си-няки, прямо поверх старых, одна царапина на другой и заканчивается третьей. Да и сама она кожа и кости. Вся… Лялька и не выдержала… Да и мне самому было не по себе… Вот так-то. Вот мы с тобой люди взрослые – скажи, знаешь какой-нибудь выход из этого положения?

 Не знаю, — коротко ответил я, не особенно желая вступать в дискуссию.

Но моему собеседнику такой вариант не подходил, ему нужен был настоящий ответ.

 Не знаешь – ладно, а как поступить-то вот в таком случае?

 Наверное, уйти, а если не получиться – смириться… Я чаще мирюсь…

 Вот-вот, а она никогда не мирилась. Он билась до тех пор, пока не упиралась в стену…

 То есть, практически всегда, — вроде как подвел я итог.

 Почти всегда, — согласился Ящер, — вот, наверное, и пришло ей в голову, что будет проще, если она не исправлять будет, а начнет сначала…

 То есть, — не понял я.

 Вот здесь, начинается самое сложное для понимания, да и для рассказа тоже. Я действи-тельно не понимаю, как ей удалось отвоевать для своего эксперимента этот уголок про-странства и времени. Одним словом, теперь у нашей Крысы есть своя собственная все-ленная, где она строит свой мир.

 Подожди-подожди, но это какая-то фантастика ненаучная…

 Фантастика, говоришь, — как-то совсем невесело рассмеялся Ящер, — может быть, но толь-ко как говорили, во времена наших родителей, спутник ведь тоже когда-то был фантасти-кой…

 Это не одно и то же.

 Я тебя умоляю. В совершенствование железки, ты, значит, веришь, а в совершенствова-ние человека – нет.

 Совершенствование…

 Да. Один человек совершенствует свое тело, другой волю, кто-то еще делает добро для окружающих, а вот Крыса выращивает мир, где присутствует справедливость…

 Это, я так понимаю, твоя версия, — уточнил я на всякий случай.

 Ну да, а что?

 Я просто думаю, что, наверное, есть и какое-то другое объяснение…

 Может быть, — согласился Ящер, — очень даже может быть, только ничего другого я не смог придумать… Вот например, простой вопрос – что, с твой точки зрения, больше все-го бросается в глаза, когда речь заходит о несправедливости?

Вот ничего себе простой вопрос. Здесь надо крепко подумать, припомнить, хотя, дейст-вительно, есть такое. И наглядно, и, главное, присутствует практически всегда…

 Наверное, — я покашлял, так, для весомости, и предположил, — ну, это когда умирают са-мые молодые и талантливые. Особенно, когда талант уже…, ну, вроде как поспел, как яб-локо, или например, как персик…

 Вот-вот. И я об этом же подумал. А еще, и Крыса…

 Это ты к чему?

 Знаешь, кто самыми первыми появились там, в мире Крысы?

 Кажется, да…

 Вот именно, мертвые поэты. Джим Морисон, Курт Кобейн, СашБаш, Виктор Цой…

 То есть, как это появились?

 Ну, ты ведь тетрадку Крысы читал?

 Не всю.

 Но читал. Вот она говорит там о ком-то, с кем она там общается, помнишь?

 Помню, подожди, так это – все мертвые поэты.

 Именно так. Я думаю, Крыса именно к ним обратилась, потому что считала, что они в таланте своем, в творчестве, знают ответы на ее вопросы…

 А они что, правда, знают?

 Наверное нет, но они мир воспринимают не только с поверхности, но и глубже, внутрь… Вот они теперь там живут, а она, наверняка к ним ходит, может быть совета спрашивает, может, просто делиться с ними… Я так думаю…

Я быстро поднялся с валуна, подошел к кромке воды, но не смог остановиться, пошел дальше. У меня в голове сразу столько мыслей пронеслось, что переваривать и сортировать их сидя, просто, было невозможно.

 Евгений Петрович, не маячь, в глазах рябит…

 Да не могу я, сидя, мне надо двигаться, а то в голове такой кавардак…

 А-а-а, это понимаю, я и сам, как кенгуру скакал, когда до меня кое-что доходить нача-ло… Так что, можешь даже и попрыгать, а то вон и искупаться. Можешь прямо в одежде, а можешь раздеться, чтобы одежду не мочить. Здесь все равно кроме нас никого нет…, — Ящер так же поднялся, явно намереваясь уйти.

 А ты куда?

 Пойду к Лильке, цыгану нам еще по маленькой, потому как не все еще сказано…

 Ладно, — согласился я, — а мне, и правда, походить надо, а то столько всего в голове…

 Давай-давай…

Я не врал, не придумывал. Мыслей в голове было столько, что одна набегала на другую, сбивала ее куда-то в сторону, а следом шли другие, и тоже чуть ли не косяком… Прежде всего, получалось, что тетрадка та, не фантазии бредовые какой-то там малолетки, а все-таки, днев-ник некого существа… Именно существа, потому что, я начисто отверг мысль о том, что Кры-са – это просто маленькая девочка, которой не очень повезло с родителями. Таких невезучих – только оглянись – десяток найдешь, но при этом, не каждому удается построить чего-то там такое серьезное, что взрослые люди говорят об этом всерьез… Тогда, конечно, возникал и дру-гой вопрос – а кто она – эта Крыса. А там и следующий – а что она еще может, кроме как оживлять мертвых поэтов. При чем, каких-то странных поэтов. А почему, например, не Пуш-кина, или там скажем не Лермонтова. Или уж на крайний случай не Есенина с Маяковским… Между прочим, у них есть просто необыкновенные вещи есть…

 Стоп, — скомандовал я себе, — не туда меня понесло, не туда…

Интересно, а кого, не понесло бы, столкнись он с подобным?! Ящер вон сам признался, что прыгал от радости… Значит, что тогда получается? Черт, прямо хоть список вопросов со-ставляй. Значит, что нас интересует – кто – Крыса. Так, хорошо, другой вопрос – каковы ее возможности. Тоже хорошо, и тогда, если она может, например, создавать усилием мысли, на-до знать границу, да предел ее возможностей. Потом, еще, а энергия… Черт, это ведь какие энергетические затраты должны быть?! Тогда, должен быть реверс… А это значит, что есть у Крысы возможность, контролировать реверс… Ого, это тогда она получается колоссальной си-лы существо… А может, можно ведь такое представить, что она вообще, без реверса создает… Черт – вот это силища… У нас ведь такого еще не бывало – это же, практически, безграничные возможности. Это одновременно и лечить всех можно, и энергия, почти даровая… А между прочим, с такими возможностями у нас есть только одно существо… Мифическое, между про-чим… Так, тогда получается, что все, что наши историки придумали – к черту, все, что физики придумали – туда же…

 Да остановись, ты, бестолочь, — мне даже пришлось прикрикнуть на самого себя, — какие физики, какие историки – они-то здесь причем…

Но кто тогда причем, или, что здесь, причем… да, действительно. Раньше, чем физики до нее доберутся или там историки…, хотя нет, историки вообще до нее доберутся последни-ми. А кто будет первый…, что за вопрос – конечно, военные. Все необъяснимое – это, прежде всего, их епархия. Все что сильнее зажженной спички должно служить обороноспособности страны… Хотя, как там страна – так, обрывки, да обмылки. Вон, на своей территории уже вое-вать начали…

 Это да, — произнес я огорченно, — прежде всего, военные, а потом уже, если конечно, все, что она делает ей же и контролируется, то только после этого, достанется и мирным нау-кам. А значит, все остальное, как в закрытом валютном магазине…

Да, действительно, было с чего огорчаться… Ну, конечно, еще могут привлечь, вроде как одного из первых знакомых. Тоже, конечно, интересно, но это ведь обязательно и секрет-ность, и надзор постоянный… А с военными шутить – это всегда себе дороже. Шаг влево, шаг вправо – все – финиш. Могут даже и без предупредительного выстрела… Хотя, зачем стрелять, когда под рукой такое вот чудовище – скажут – хлоп, и нет уже Попова Евгения Петровича, так сказать, переселился в ММП…

 Вот блин, и название подходящее, — мне стало и холодно, и страшно…

Между прочим, очень даже неуютно жить, когда под боком такой вот монстр обитает. А вот и следующая мысль подкатила… А место-то здесь тихое, наверняка здесь лаборатория ка-кая-нибудь имеется. Сколько эта Крыса уже по стране мотается, наверняка ее уже на контроль взяли… И что тогда?

 Да, действительно, а что тогда?

А тогда вот что, дубина ты, стоеросовая. Это не какая-то там старая знакомая, и не ка-кой-то там бесшабашный рокер… Интересно, в каких они званиях. Лилия это наша – небось не меньше капитана, а рокер… Ну этот и на подполковника потянет… Черт, Эсмеральда… Как он о ней странно сказал. Да, очень странно…, вроде как она здесь, да только в определенном смысле… Черт, если это контрразведка, тогда небось, и прав у них… Как это там называется – лицензия на убийство… Черт возьми, вот что обидно, сам ведь в лапы пришел. Да, сам, не до-гонялок не надо, не перестрелок – сам пришел. Черт, как это все не справедливо, и глупо. А главное, как обидно… Так попасться… Вот и все! Вот и кончились все мысли, зато появилась усталость. Ужасная, жуткая, просто какая-то смертельная усталость… Покачнулся я, присел на валун, попробовал достать сигарету, и наверное, впервые в жизни увидел, как руки дрожат так, что достать сигарету из пачки возможности нет…

Зажженная сигарета появилась практически перед носом.

 Судя по тому, как тебя плющит, — услышал я голос Ящера, — ты уже в состоянии глубо-чайшего испуга. Просто, для общего развития – до чего успел додуматься? Инопланетя-не? Божество из Атлантиды?

 В смысле?

 Евгения Петрович, ты себя со стороны не видишь, незабываемое зрелище. Так до чего?

 Контрразведка…

 О-о-о, это круто. Меня в свое время хватило только на Атлантиду…

 А потом?

 А потом, слава Богу, пришла Лилька и так врезала мне по мозгам, что я до сих пор при-хожу в себя.

Если так подумать, то это, должен был быть эпизод из комедии, когда очень смешно, но было только стыдно – очень стыдно, до полного омерзения, до пепла, до тошноты…

 Слушай, Ящер, а что теперь-то?

Собеседник, вместо ответа, протянул мне, налитый на две трети, стакан какого-то мут-ного зелья.

 Что это?

 Самогон. Нормальный, местный, я иногда его употребляю… Пей…

 А все-таки?

Ящер выпил из своего стакана, сморщился, достал из кармана кусок черного хлеба, бы-стро разломил, половину протянул мне, а вторую поднес к лицу…

 Он страшный, зараза, сил нет…

Я последовал примеру собеседника, и уже через мгновение, вынужден был признать его правоту, по крайней мере, в той части, которая касалась местного напитка.

 А вот теперь, давай присядем, да закурим…

 Давай, — легко согласился я.

 Спрашиваешь – что теперь? Ничего, просто возвращаешься домой, и продолжаешь жить.

 Что, как прежде?

 Нет, милый друг, как прежде, не получиться. Теперь ты будешь жить уже по-другому. Теперь в твоей памяти будет все это… Будет сниться по ночам. Будет бессонница. Будет страшно, будет больно… А ты будешь терпеть…

 Сколько?

 По-разному, но, скорее всего, очень долго, до самой смерти…

 У тебя тоже самое?

 Нет, Евгений Петрович. У меня по-другому. У меня рядом Лялька, да и сам я до самой грязи опуститься не успел… Выдюжила душа, подняла…

 А Лилия здесь причем?

 Лилия – она как цветок, она просто приняла все именно так, как оно есть. Теперь ей от этого радость, и печаль светлая. Она даже песни слышать может, а иногда и разговарива-ет с Крысой… Но она ведь и женщина, понимаешь – а у них все иначе…

 А Эсмеральда?

 А что Эсмеральда – она просто перешла туда, в тот Мир…

 Перешла?!

 Да, просто перешла, как переходят некоторые подростки. Она признала правоту Крысы, очаровалась Миром… и перешла, практически также как и ее Макс… Он теперь там, на той стороне в селении живет, а Эсмеральда среди них… Лялька иногда и ее голос слышит – они вместе поют. На три голоса…

 Ящер, ты говорил, что там, вроде перехода…

 Ну, да, вроде того…

 Что, обыкновенный переход?

 Ну, как, не дверь обыкновенная, конечно, не занавеска, если ты об этом спрашиваешь – по-другому…

 А ты сам пробовал?

 А-а, вон ты про что, пробовал. Дважды. Один раз меня просто не пропустило…

 А второй?

 А второй раз, Лялька так на меня обозлилась, что взялась за сковородку. Ребро сломала, голову расшибла. Потом лечила и плакала, а заодно и объясняла… Знаешь притчу о том, что проще верблюда через игольное ушко протащить…

 Да, припоминаю что-то такое, это кажется, откуда-то из Библии, кажется…

 Вроде того, — кивнул Ящер, — здесь что-то похожее получается – может пройти только тот, кто…, не знаю, как сказать, вроде как, одной веры с ними…

 Ясно. Ящер, а вернуться оттуда можно?

 Сюда? А зачем?

32.

Действительно – зачем? И незачем, да и некуда, по большому счету… Я долго сидел в машине, курил, потом пил кофе и снова закуривал. По большому счету, у меня было даже не-сколько причин, что бы принять приглашения Ящера и заночевать. Во-первых, я пил. Во-вторых, Лилия как-то там посчитала, что сегодня Крыса может появиться и здесь. То есть можно будет и девочку увидеть, и привет через нее Эсмеральде передать. А еще погода начала портиться… Да, причины были. Даже желание было, но все-таки я попрощался с ними и ушел. Ушел, чтобы скоротать ночь в машине, на дороге, под этим странным, и наверное, все-таки, неприветливым небом…

И вот, сейчас, я сижу в машине, курю и смотрю вперед. Смотрю и понимаю, что и ехать-то мне, собственно говоря, некуда. Черт возьми, это же так просто, как смотреть под но-ги – ехать некуда. Это не значит, например, что нет угла, в котором, я могу есть, могу спать, куда я могу, если мне приспичит, привести подружку на ночь… Вот как раз такое место – есть, а вот дома нет. Места, куда сам возвращаешься с радостью и где тебе всегда рады, и всегда ждут. Место, куда ты не приведешь, кого попало, потому что это твой дом, и ты его защища-ешь, ты за него отвечаешь…

 А ведь был дом, — пробормотал я, чувствуя, как чья-то рука сжимает горло, не дает ды-шать, — да был. И сын был, и жена…

Но тогда почему, все это, быть перестало?! Почему, когда я сам свалял дурака, Алек-сандра не сделала ни одной попытки повлиять, изменить, спасти. Нет, не нужны мне причины, то есть другие причины, когда есть всего одна – она тоже не очень-то дорожила и самим до-мом, да и мной, по большому счету… Что ж, тогда дома, действительно, нет. И что же то-гда…А вот что – за все прожитые годы, так и не сделал я ни одного настоящего мужского де-ла…

 Как там говориться-то? Дом, сын, дерево…

Ничего… Хотя, нет, сын все-таки получился. Правда, это только последнее время, кое-как удалось нам наладить какой-то контакт… Да и то, если бы не Крыса, с этой своей тетрад-кой, еще и не известно, получилось бы…

 Черт возьми, ну практически везде Крыса. Такое чувство, что светит нам не солнце, и не Луна, а именно Крыса… Обидно…

А с другой стороны, а что Крыса. Ушла, бросила все в этом мире и сбежала. То есть, действительно, поступила как животное… Нет-нет, ну какие я могу предъявлять претензии ре-бенку, пусть даже она, что-то там может. Это ведь не главное… Но что же тогда главное… Что-то я сейчас такое сказал. Что-то такое умное, важное…

Пришлось начать очередной круг размышлений, только на этот раз слова уже не резали так больно, не было так обидно, слова опять стали просто словами…

 Вот черт!

Это всегда так бывало, скажешь, или там, подумаешь, обретешь мысль какую-нибудь важную, а тут раз, и что-то отвлекло. Вроде как оглянулся на мгновение, просто за спину по-смотрел, а вернулся, и уже нет того, что и глаза бросалось, и значение имело первостепенное… Правда, была и другая сторона…

 Ну конечно, Крыса, точнее не эта Крыса, а крысы вообще…

Что ж, такое тоже бывает. Ушла мысль туманная, неясная, так, и мысль даже, а только ее предчувствие, а вернулась уже готовой к употреблению и развитию идеей. Да и не такая уж это была и хорошая мысль, если так подумать – давно она известно. Если крысы корабль поки-дают, то тонет корабль, готов, так сказать, пойти ко дну… Вот и получается, что не просто так Крыса ушла из этого мира, а как бы почувствовав его приближающую гибель… И сама ушла, и себе подобных забрала…

 Ну и что? Что в этом нового, или, что в этом полезного…

Да, действительно, что в этом такого? Что, я без Крысы не знал, что в этом мире давно уже не все в порядке. Не знал, что лихорадит мир, что все эти смерчи, очередные революции, террористические акты, предсказания какие-то безумные, что, разве не знал я, что всегда так бывает, когда грядет в мире какой-то очередной перелом… Знал, конечно, да мало того, что знал, а сколько разговоров было переговорено на эту тему. Когда просто так, под водочку, в уютном купе какого-нибудь поезда ужасно дальнего следования. Или даже вот в этой самой машине, когда, жалости ради подбирал попутчиков. Редко ведь кто молчит – дорога, она как бы располагает к разговорам задушевным. Ну а кто самый лучший слушатель или собеседник? — Конечно, брат водитель. Вот так, за разговором можно ехать и ехать. Да, до новых земель, до счастливых стран… Только вот ведь, ерунда какая – нет уже счастливых стран. Куда теперь не глянь – нет. Теперь уже все страны несчастливые…

 Только вот, неплохо было бы знать, как скоро…, — пробормотал я.

А что, мысль и в самом деле была неплохая. Можно было бы спросить хоть у Лилии, хоть у того же Ящера, они-то наверняка должны знать, а то чтобы они около этого самого пе-реход ошивались… Конечно, как только наступит время «Ч» они раз, и туда. Это когда все хо-рошо, можно играть там всякими верю – не верю, а когда подышит в затылок холодом, то и вера сразу придет, и любая чушь приглянется…

 Да ладно, черт с вами, я ведь не осуждаю. В конце концов, это дело личное. Ты так ре-шил, я – по-другому… Только вот беда, я-то еще ничего не решил. Да…

Собственно говоря, а если так подумать, как следует, то есть, какие у нас есть вариан-ты? Не много, сразу надо признать – можно жить дальше. Наверное, самый простой вариант – живи себе, пока не грянет над головой какой-нибудь мировой смерч. Можно так поступить? Можно, конечно. А вот другой вариант посложнее – не дожидаться никаких мировых катаст-роф, а скрутить петельку, через сук перебросить, толкнуть табурет, и все дела… Да, конечно, этот вариант посложнее, живет же в голове мыслишка, а вдруг поторопился. Вдруг, хватит на твой век нормальных денечков. А кроме того, этот вариант он ведь всегда под рукой. В любой момент, в любом месте… А что еще можно? Ах, да, конечно. Есть еще один вариант, кстати, тоже неплохой, да только для меня совсем неприемлемый – можно вернуться, пасть в ноги Ящеру, а то и самой Крысе, напомнить, что когда-то вступился за нее в драке… Короче, про-сить ее взять в свой мир, так сказать, к себе под крылышко… Небось, да не откажет. А там, по-тихоньку и дожить свой положенный век. Что и говорить, соблазнительный вариант.

 Соблазнительный, но не мой, — пробормотал я, — приоткрывая форточку, чтобы провет-рить салон машины, — однозначно, не мой.

А почему? А это просто совсем, я практически, уверен, что не подойдет мне ее мир для жизни, совсем не подойдет. Не избранный я, нет в моей душе тяги к справедливости. А поче-му? А потому что, не знаю я, что это такое. Как она выглядит эта ее справедливость. Я так ду-маю, не может быть справедливость только для кого-то отдельно, она ведь должна быть одна на всех. А когда справедливость от обиды от детской – это что-то неправильное совсем… Да… Так что выходит, что, нет мне туда дороги, а есть только дорога вперед… Да, пока время есть, поездим, поглядим, глядишь, что-нибудь, да надумаем… Я завел машину, прикрыл окно, гля-нул в зеркала заднего вида, и включил сигнал поворота и аккуратно тронулся вперед…

Эпилог.

Они втроем стояли на уступе скалы и смотрели вниз, как раз туда, где только что, за по-воротом, скрылась машина…

 А мне его жалко, — неожиданно и тихо произнесла Лилия, — не такой уж и плохой человек. Просто запутался…

 Чудная ты, Лялька, — Сергей обнял за плечи подругу.

 Ничего я не чудная.

 А я сказал чудная, просто ударение не там сделал, — рассмеялся Сергей.

 Не смейся надо мной. Тебе хорошо, ты умный, ты знаешь как правильно.

 Знаю, это верно, но сколько раз я ошибался, сколько раз возвращался к началу, или ты это не принимаешь в расчет…

 Принимаю, но все равно…

 Остановись, Лялька, куда-то тебя несет…

 Люда, скажи ему, он опять надо мной смеется, — она повернулась к девочке, которая стоя-ла чуть поодаль и рассматривала то ли дорогу, то ли небо, то ли…

 Прости, я прослушала, — Людмила моргнула глазами, словно ее только что разбудили, и вопросительно посмотрела на женщину, — что ты сказала?

 Она меня ругает, — опередил подругу Сергей, — сравнивает меня и Евгения Петровича, причем, явно не в мою пользу…

 Ой, да ну вас, опять вы надо мной смеетесь, — отмахнулась Людмила…

Она изменилась, Людмила, то есть. И дело не только в том, что она сменила свою до-рожную одежду на настоящее скромное, девичье платье, изменилась она и изнутри. Не так ве-лика была разница между ней самой и ее спутниками. Но на фоне друг друга, разница эта уве-личивалась. Людмила из младшей сестры Сергея или Лилии, становилась их дочерью…

 Людок, я там постирала дорожное твое, а еще там была дыра на джинсах, прямо на ко-ленке, я латочку поставила, прямо в цвет подобрала, почти незаметно

 Спасибо, Лялька, могла бы и не хлопотать…

 Нет, ну как же, — не согласилась женщина, — ты ведь по миру ходишь, люди на тебя смот-рят…

 Хорошо-хорошо, спасибо, — поторопилась согласиться Людмила…

И причина на это была вовсе не обидная. Девочка не злилась и не была раздражена за-ботой подруги, просто ей было жалко тратить эту часть времени на пустые препирательства. Она кивнула, показав, что с благодарность принимает заботу, повернулась в сторону обрыва и смотрела, как падает за горизонт солнце…

 Сережа, что это с нашей, — наклонившись к самому лицу и понизив голос до предела, по-интересовалась Лилия.

 Что с нашей…, — передразнил подругу Сергей, — эх, Лялька. Ты хоть представляешь, как тяжело ей? Она ведь каждый раз уходит из мира, который она создала. Она словно ма-ленького ребенка от себя отпускает, даже, и не зная, вернется назад или нет…

 Почему же она все это делает – осталась бы там…

 Почему… Я так думаю, она хочет вытащить всех, всех таких же неприкаянных, как она… Просто она знает, каково быть таким, знает, каково быть одному, она ведь уже, сколько народа вытащила, я даже и со счета сбился…

 Надо будет с Эсмеральдой поговорить, пусть она там за ней присматривает…

 Лялька, а ты думаешь, чем она там занимается, ну, кроме того, конечно, что поет и сцены ставит…

 А ты почему, так уверен?

 Господи, Лялька, она же женщина. Баба, по сути своей, неужели ты думаешь, что она, глядя на нашу, не заволнуется за нее… Она ведь, небось, и есть ей готовит…

Солнце упало за горы, звезды приблизились и сменили дневное светило. Людмила вздохнула, оглянулась на смолкнувших спутников и улыбнулась:

 Готовит, конечно, готовит. Она ведь чувствует, когда я в очередной раз собираюсь, по-этому прямо с вечера начинает меня обхаживать… Во мне, тогда, все, словно теплый шо-колад становиться – таять начинаю…

 А тебе этого не надо, — вдруг, словно шагнув вперед, догадался Сергей.

 Лишнее это, лишнее, — призналась Людмила.

 Но почему, — оглянулась на девочку Лилия – та промолчала, — почему, — она повторила во-прос уже для Сергея.

 Я тебе чуть позже поясню, — шепотом ответил он подруге, а вслух поинтересовался у де-вочки, — хочешь, мы поговорим с ней.

 Обидишь, — отрицательно качнула головой девочка.

 Нет, я очень аккуратно, или даже не я, а вот, Лялька поговорит. Думаю, две бабы сумеют договориться.

 Обидишь, — повторила жест Людмила.

 Но как же ты, черт возьми!

 Ой, да я привыкла…

 Ну да, к этому привыкнешь, — с сомнением, вроде как отступил, Сергей.

 Правда-правда, привыкла.

 Люда, а ты когда собираешься-то опять? — вмешалась в разговор Лилия.

 Как обычно, на новой Луне.

 Новой нашей, или новой той, — решила уточнить Лилия.

 Моей, ну той… Да, кстати, надо будет сказать Эсмеральде, что приезжал ее, ну этот… Вы уж это как-то сами, ладно.

 Думаешь, надо?

 Мне иногда кажется, что она ждет его, считает, что если он придет – это будет правиль-но…

 А это правильно?

 Эх, Лялька, — рассмеялась неожиданно девочка, — правильно Ящер тебя так называет… Не знаю я всех ответов – не знаю, да и не могу знать. А если ты спросила о том, что я думаю – изволь – они не вместе, потому что так и должно быть… Эсмеральда сделала свой вы-бор, а он еще нет… Это Эсмеральда готова идти вперед, а он нет, он чего-то ждет, чего-то боится, о чем-то там своем думает…

 Но…

 Не перебивай. Идти вперед, когда перспектива перед тобой – это одно. А Эсмеральда го-това идти дальше, туда, на территории, о которых, она ничего не знает, она даже не слы-шала никогда, о том, что такие территории существуют – такие территории и такие вре-мена… Понимаешь, жить вперед, даже и не предполагая, что ей готовят ей новые време-на – это отвага… Понятно сказала, или так себе?

 Нормально, — кивнул Сергей, пока Лилия еще только пыталась осмыслить сказанное…, — образно, должно запомниться…

 Нет, — Лилия посчитала необходимым, вставить свое слово и свою оценку, — нет, Людо-чек, если ты скажешь так человеку на бегу, не подготовленному, он, вряд ли, правиль-но…

 Лялька, да это не важно, что он не поймет. Это сразу, как ты говоришь, на бегу, намного важнее, что бы мысль была наподобие колючки, чтобы она зацепилась за мозг, чтобы за-ставила его кровоточить, тогда человек уже никуда не денется – будет думать, а это иной раз намного важнее доходчивости. Понимаешь, некоторыми людьми жесткая, корявая пища переваривается лучше, нежели чем разжеванная…

 Скажешь, тоже, — фыркнула Лилия.

 А что, разве я не прав, — Сергей обратился к девочке.

 Не на сто процентов, потому что, на оставшиеся проценты, права Лилия.

Лилия зябко повела плечами и прижалась к мужчине.

 Замерзла?

 Прохладно, что-то, — кивнула девушка, — Людочек, ты не замерзла?

 Есть немного, пойдемте домой…

 Пойдемте, — решила за всех женщина, — пойдемте, у меня печка натоплена… Молоко у меня есть… Покушаем, да возле печки спать будем. Хорошо…

Троица отвернулась от обрыва и направилась вниз по тропинке. Сергей поддерживал подругу, а девочка в подобной заботе не нуждалась, просто шла, предавшись каким-то своим мыслям, лишь изредка их озвучивая…

 Она сегодня будет петь…

 Эсмеральда?

 Хозяйка. Значит, Эсмеральда будет злиться, и обязательно будет ругаться…

 А с кем ругается Эсмеральда, — и Лилия и Сергей впервые слышали о таком поведении актрисы.

 Она всегда ругается с Луной.

 А чем Луна-то актрисе досаждает?

 Из-за меня. Ее ругает, меня жалеет… А при чем здесь Луна?

 Людочек, ты думаешь о том, стоит ли остаться у нас на ночевку, — решила на всякий слу-чай уточнить Лилия.

 Угу. Она ведь не знает, что не я подчиняюсь Луне, а она мне… Представляешь, что бу-дет, если она узнает?

 Не представляю, — созналась женщина.

 Я тоже. И пробовать не хочу… Ну и ладно, пусть все будет завтра.

 Ладно, — не поняв с чем именно, согласилась женщина.

 Ладно… Сережа, ты предупреди Эсмеральду, что я у вас.

 Конечно, — легко согласился мужчина.

 У тебя как-то так получается интересно, она тогда с утра всегда добрая бывает.

 Предупрежу…

 Лялька, — девочка быстро обернулась, скользнула под рукой женщины, а оказавшись по-зади нее охватила Лилию за талию, — Лялька, ты мне молока погреешь?

 Господи, да что за вопрос, конечно, — женщина сцепила руки позади и обняла девочку.

 А песенку споешь? — продолжала выдвигать требования Людмила, — только колыбель-ную…

 Людочек, да я тебя даже и на руках покачаю, если захочешь…

 Захочу. А завтра я раненько встану, на море схожу… Завтра, а сегодня…

Опубликовано 01 мая 2011 в 19:35. В рубриках: Полные тексты 2. Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS 2.0. Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.