Глаза змеи

Часть 1.

Распахивается окно, ударяется о стену и опасно трещит рама, ухает в глубине леса филин. Не-видимая ночная птица отвечает ему пронзительным, скрипучим голосом. Мечется в камине пламя, разбрасывая, по стенам кабинета, тени. Распластавшись по краю, гаснет пламя свечи… Снова кричит птица, на этот раз, где-то, совсем рядом, может быть, на той самой ветке, которая, качаясь на ветру, царапает стену, а если ветер сильный, то и по стеклу постукивает. Залетевший в комнату сквозняк шевелит тяжелую портьеру, и обойдя ее стороной, быстро-быстро начинает пролистывать толстенный, старинный фолиант. Ну и в довершении всего, скрипнув, часы начи-нают отсчет полуночи…

Черный кот, такой огромный, что собаки, которым не повезло с размерами, испуганно уступают ему дорогу, мягко запрыгивает на край рабочего стола, проходит между письменным прибором и остывшей, полупустой чашкой кофе. Минует их, помахивая пушистым хвостом, и забирается передними лапами на книгу. Придавленные тяжестью зверя, страницы перестают трепыхаться, а кот укладывается прямо поперек текста. Некоторое время он устраивается, делает это ответ-ственно, по очереди для каждой конечности, а потом, обернувшись пушистым хвостом, вместо того чтобы улечься и уснуть, неожиданно громко мяукает и замирает в ожидании…

— Стасик, ты чего? — человек в кресле, которого со стороны, можно было принять за спящего, а то и вовсе не заметить в комнате, освещенной теперь, только пламенем камина, чуть припод-нялся и вновь позвал зверя, — Стас…

Кот, по зову, оставляет приглянувшееся ему место, легко соскакивает со стола и перебирается на колени хозяина. Он снова сворачивается в ожидании известной процедуры, даже начинает урчать, однако хозяин не торопиться. Более того, после минутного размышления, он сталкивает кота на пол, а сам поднимается, поправляет костюм и подходит к аппарату связи…

— Анри Гадара.

— Личный номер абонента заблокирован, — сообщает приятный, женский голос.

— Где находиться абонент? — уточняет мужчина у справочной системы.

— В данный момент абонент находиться в центральной лаборатории института…

— Вызвать, — обрывает сообщение человек, не дожидаясь, пока оборудование выговорит назва-ние рабочего места абонента. А после мгновения размышлений, еще и добавляет, — а если и этот номер заблокирован, использовать канал экстренней связи.

Анри Гадар – известный человек. Он, одновременно, руководитель лаборатории, член Большо-го научного Совета, глава секции международной химической комиссии, а еще он… Впрочем, наверное и этого достаточно. А вот именно сейчас, в полночь, он сидит, откинувшись на спинку кресла, и внимательно смотрит на огромный экран. Полотно экрана, в графиках и цифрах отра-жает ход эксперимента – и, как с огромным удовольствием признает сам Анри Гадар, ход этот – хорош. Даже не так, он не просто хорош – он прекрасен! Но что еще более приятно, он, на все сто процентов, подтверждает расчеты господина Гадара и одновременно, начисто, опровергает расчеты его оппонента по научному Совету…

— Ну что, господин Бежан, — Анри позволяет себе прикрыть глаза и представить на мгновенное растерянное лицо Павла Бежана, а потом и закончить вполголоса, — можете поднимать белый флаг и сдаваться. Капитуляцию я приму лично, так и быть… Именно так, господин Бежан, и только так…

Звук аппарата внешней связи не был привычным для лаборатории, наверное, именно поэтому ученый не сразу на него отреагировал. Сигнал повторился трижды, прежде чем Анри Гадар удивленно оглянулся на аппарат и переместил кресло к специальному столику. Но даже и после этого, изображение на лабораторном экране интересовало его куда больше, чем этот звонок, так не ко времени, появившегося абонента. Лабораторный экран, тем временем, изменил свое по-ложение, давая возможность ученому одновременно делать два дела. Только устроившись с максимально возможным удобством, господин Гадар ответил на вызов:

— Да, слушаю Вас…

— Господин Гадар, — над панелью аппарата возник четкий двойник звонившего, — прошу проще-ния, что я отвлекаю Вас от работы…

— Простите, я не…

— Я – Апрель Симонэ – волшебник Иванны.

— Господин Симонэ, — Анри, узнал абонента, и чуть приподнявшись, поприветствовал его, — чем могу быть полезен…

— Господин Гадар, я звоню, чтобы напомнить…

Волшебник Иванны – Апрель Симонэ, это вам не Павел Бежан – волшебник был сущим наказа-нием для ученого. Он позволял себе звонить в любое время дня и ночи, коротко извинялся, и, не обращая внимания на слова, а порой и возражения Анри, практически, диктовал ему, что и как следует делать. Мало того, он напрямую вмешивался в личную жизнь ученого. Например, он разговаривал с Маргаритой, чем нарушил не менее десятка, специально писанных для подоб-ных случаев, правил современного человеческого общежития… Анри пытался ставить волшеб-ника на место, да что там, он даже жаловался на него, и делал это не раз. И что вы думаете – ему кивали, говорили что понимают, ему даже сочувствовали, чисто по-человечески, но потом, обязательно, в мягкой форме, и обязательно душевным голосом указывали, что не прав в сло-жившейся ситуации, все-таки он, а не этот чертов волшебник. Чем, в свою очередь, лишний раз подтверждали какие-то необыкновенные полномочия Апреля Симонэ…

И, конечно, все дело было в Иванне, а не в Анри Гадаре, только в ней. Так уж получилось, но она росла без матери, а это – редкость для коренных жителей Земли. К таким детям человече-ское сообщество приставляет персональных воспитателей самой высокой квалификации, так называемых, волшебников. Кто вытащил на свет это архаическое название – не известно, пото-му что изначально они назывались хоть высокопарно и длинно, но иначе. Да и вообще, вокруг их деятельности всегда существовал некий ореол таинственности – возможно из-за того, что эти самые волшебники, очень часто обращались не только к научно-обоснованным и много-кратно проверенным способам воздействия, а более всего, доверяли собственной интуиции… Возможно. А кроме того, им было дано право использовать практически, любые ресурсы, зна-ния и возможности планеты, что и в самом деле превращало их в неких всесильных волшебни-ков… Да, такие вот, были у них права и возможности. Что ж, такова современная жизнь. И ни-кто не жаловался, ну… или почти никто. Человеческая жизнь и так – безусловная ценность, а жизнь ребенка тем более – все иное, человеческое общество, раз и навсегда, отодвинуло на вто-рой план. Научные разработки и открытия, ресурсы и затраты – все, прежде всего, внедрялись и использовалось именно в этой области. Самым большим НИИ на Земле, был именно институт детства.

Анри, буквально, вынуждали размышлять на эту тему. Конечно, со многим он был согласен, да что там говорить, он был согласен почти со всем, но все-таки, только, почти… А вот, например, полномочия волшебников и их непомерно раздутый авторитет и вес в человеческом обществе, он, откровенно говоря, почитал это за нонсенс… Был в этом какой-то ненормальный перебор…

— Господин Гадар, не хочу мешать Вашей работе, поэтому буду краток. Сегодня у Иванны день рождение. Ей исполняется шестнадцать…

— Я отлично помню, — Анри был готов обидеться – посторонний человек напоминает ему о дне рождении собственной дочери!

— Надеюсь, подарок у Вас готов?

— Но в шестнадцать не делают подарков, — удивленно вскинул брови Анри.

— Совершенно верно, — легко согласился абонент, но это был такой тип согласия, когда…, — их делают в пятнадцать, четырнадцать и далее назад…

А вот это уже начинало раздражать. Да, так получалось, что обычно он запаздывал с подарками для Иванны, когда на день, когда на неделю, но ведь все равно вспоминал, даже старался ка-ким-то образом компенсировать такие свои опоздания. А с другой стороны – он ученый, у него работа… Впрочем, такие объяснения никогда не воспринимались волшебником. Вот и сейчас, Апреля Симонэ нисколько не заботило то, что он звонит на рабочее место, что время за пол-ночь, что использует он для этого, в принципе, бестолкового разговора, специальную линию связи.

— …поэтому, настоятельно прошу Вас, оставьте Ваши приборы и подумайте над тем, что пода-рите Иванне. И пусть это будет что-то настоящее, от души… Понимаете?

— Да, конечно, господин Симонэ. Буквально через пару минут, эксперимент завершиться и я тотчас же отправлюсь за подарком.

— Хорошо, — кивнул волшебник, и добавил, — и пусть это будет именно подарок, а не какая-то серийная ерунда.

— Да-да, я понимаю, — Анри едва сдерживался, он практически заставлял себя это делать.

Аппарат отключился. Анри взглянул на лабораторный экран – все было в порядке. Затем взгля-нул на часы. До конца эксперимента и, правда, оставалось совсем немного. Он откинулся в кресло. Никто, даже представитель Мирового Совета не имеет права вторгаться в работу учено-го – таковы правила современной жизни. Никто, кроме волшебника. Только они, ну и еще, ра-ботники службы безопасности, да и то, при наличии соответствующей санкции. А вот волшеб-ники имели самую высокую степень, так сказать, дозволенности – выше, чем любое должност-ное, государственное и даже мировое лицо…:

— До чего же он нудный старик, — тихо пожаловался Анри обстановке кабинета, — теперь еще на-до будет искать подарок…, а может, позвонить Марго, в конце концов, она женщина, может быть, подберет что-нибудь девчачье… Какое счастье, что это шестнадцатилетние…

Додумать эту мысль он не успел, снова зазвонил аппарат, правда, на этот раз, внутренней связи, что должно было означать благополучный исход эксперимента.

— Да, я слушаю, — Анри мысленно приготовился принимать поздравления.

— Анри, что у тебя на экране? — это был Алексей Громов техник и правая рука Анри по экспери-ментальной части.

Анри быстро пробежал взглядом по экрану.

— Все в порядке.

— Тогда, чувствительности и этого комплекта оборудования недостаточно. Ткань уже семна-дцать секунд, как кипит, а кое-где и рвется…

— Не может быть! — Анри Гадар вскочил и бегом отправился в лабораторный зал…

* * *

Пробуждение – давно уже процесс, контролируемый и сопровождаемый специальным, высоко-точным оборудованием, которое учитывает и своевременно реагирует на сотни различных ха-рактеристик окружающей среды и внутреннего состояния человека. Да, процесс, точнее два, неразрывно связанных между собой процесса, которые запускаются, одновременно, как только голова усталого землянина касается подушки… Он, наш добрый и спящий землянин, наполня-ется силами и положительными эмоциями для деятельности завтрашнего дня. Между прочим, и об этом говорит медицинская статистика, дурное утреннее настроение или плохой сон, прино-сят настоящий вред, который выражается не только в абстрактных и неуловимых характеристи-ках, вовсе нет, оно имеет и количественное, и материальное, если хотите, выражение…

Большие городские часы показывали пять часов двенадцать минут. Именно в это время, в доме номер восемьдесят семь, по Малой цветочной улице, вышеупомянутое оборудование зарегист-рировало окончание самой продуктивной фазы сна и начало процесс контролируемого пробуж-дения… В общем-то, уже давно, никто не заставляет жителя Земли просыпаться раньше, чем он того желает, более того, если Вы будете спать меньше, чем необходимо для поддержания здо-ровья, Вас обязательно предупредят… А если ранними пробуждениями злоупотреблять, то оборудование сведет отрицательный эффект к минимуму, но обязательно поставит в извест-ность врача, который пользует Вас. Впрочем, Иванна Гадар поспать любила и ранними пробу-ждениями не злоупотребляла, но сегодня был особый день, поэтому она решила начать его раньше, чем обычно. Температура в комнате девочки начала медленно подниматься, специаль-ный материал, который используется для оконных проемов, медленно менял тон и пропускную интенсивность. А еще изменялись акустические и динамические характеристики самого… Од-ним словом, процесс начался.

Открыть глаза и подняться с постели, вовсе не значит проснуться. По крайней мере, для Иван-ны. Во-первых, надо было, как следует потянуться, встать на носочки, вытянуться в струнку и попытаться достать кончиками пальцев до потолка. Во-вторых, надо было сделать пару глотков сока. Ну и, в-третьих…

Иванна скинула ночную сорочку, закрыла глаза, раскинула руки и начала падать на спину. По-стель, которая к тому моменту уже успела собрать белье и готовилась спрятаться в нишу, тре-вожно замерла. А Иванна продолжала падать, кровать, мгновенно просчитав последствия этих, прямо скажем, не самых разумных действий девочки, изменила угол наклона и плотность по-верхности, приподнялась и приготовилась принять на себя тело девочки. Аккуратно и береж-но…

— Ух, — воскликнула Иванна, поднимаясь и оглядываясь. Постель подождала еще чуть-чуть, и, наконец, исчезла. На ее месте появился удобный, маленький диванчик.

— Доброе утро, Иванна.

Девочка подняла голову.

— Привет, Пискля…

Такое неблагозвучное, а если хорошо подумать, то и обидное, имя, Иванна присвоила своему ИМС – индивидуальному, многофункциональному сопровождающему. Между прочим, ИМС – высокоорганизованное, самообучающееся чудо высоких технологий нашего времени и, одно-временно одна из разработок того самого института Детства. Напичканный различной инфор-мацией, обладающий многочисленными, почти несчитанными возможностями, он сопровожда-ет каждого ребенка, который есть на нашей планете. Потом, то есть, когда ребенок получает иной статус, ИМС превращается в кулон, или, например, браслет, а пока это шар, размером, с апельсин, который всегда следует за своим подопечным.

— …сколько времени?

— Десять минут девятого.

— Так рано, — Иванна вздохнула, — интересно, зачем я так рано поднялась? Наверняка, это ты все подстроил…

— Нет. Ты сама выбрала это время для пробуждения, — напомнил ИМС.

— Правда, — удивилась девочка. События дня вчерашнего, Иванна забывала легко, и требовалось некоторое усилие, чтобы девочка вспомнила, ради чего ей потребовалось вставать в такую рань, — выходит, что мне уже шестнадцать…

— Без двух часов и пятнадцати минут, — уточнил прибор, перемещаясь рядом с девочкой, но, не приближаясь при этом, ближе, чем на метр.

— Хочешь сказать, что я еще ребенок?

— Официально, то есть при той системе отсчета…

— Да или нет?

— Да.

Иванна, тем временем, вышла из своей комнаты и пошла по дому. Предметы обстановки и га-баритные вещи, при ее, появлении незаметно перемещались в сторону, уходя с пути девочки. Ну, как тут не сознаться, порой Иванна бывала рассеянной, а иногда, даже и неаккуратной. Хо-тя, в современном мире, это легко сделать незаметным, практически невидимым недостатком.

— Пискля, напомни, что я планировала на сегодня? — поинтересовалась Иванна, пересекая гости-ную, и поднимаясь на второй этаж дома.

— Во-первых, ты еще не умывалась, а, кроме того, ходишь по дому в том же виде, что и виде, что и спала, только еще и без ночной сорочки…

— Ну и что? Ведь дома, кроме нас больше никого нет, — пожала плечами девочка, — папа на рабо-те?

— У него сегодня ответственный день – конечная стадия эксперимента…

— Понятно, — равнодушно произнесла Иванна, вздохнула и уже совсем вяло поинтересовалась, — а еще что?

— Среди важных дел, есть два, которые ты специально отметила. Приготовление блюда для ве-черинки…

— А-а-а, да, — кивнула, вспоминая, девочка.

Возникла среди ее одноклассниц такая мода – готовить на свой день рождения что-нибудь своими руками. Вот и Иванна решила попробовать.

— …а еще, ты обещала позвонить Богдану, когда проснешься…

Богдан Анненский учился в соседней школе и был ее знакомым, пожалуй, даже, чуть больше, чем просто знакомым – он нравился Иванне. Об этом говорили и все ее подруги, конечно, когда Иванны не было рядом. А что касается самой Иванны – то она считала это своим девичьим сек-ретом. Даже сейчас, она немного покраснела…

— Пискля, вызови его.

— Я вызывал, но Богдан еще спит.

— Ты проверяй периодически и скажи мне, когда он проснется.

— Хорошо.

ИМС переместился чуть вперед и проинформировал:

— Иванна, твой волшебник ждет тебя сегодня.

— Апрель ждет меня, — удивилась Иванна.

— Да, от него поступило сообщение. Он приглашает.

— Но после шестнадцати, волшебники, обычно…, — Иванна с интересом рассматривала ИМС.

— Поэтому он и ждет тебя до того, как тебе исполнится шестнадцать.

— Хорошо. Наверное, это будет даже интересно, я ведь почти взрослая…

Развернувшись с полпути, Иванна пошла обратно в свою комнату и распорядилась приготовить душ. Вокруг нее тут же поднялись ширмы, а сверху и сбоку началась подача воды. Какое-то время она принимала душ, потом сушилась, потом выбирала наиболее подходящий для такого случая костюм, а потом нехотя завтракала. А если быть точным, то не будь рядом ИМС, девоч-ка вполне бы могла отправиться в гости и голодной. Но сопровождающий обладал даром убеж-дения, а, кроме того, владел неким секретом, чисто техническим, на уровне волнового воздей-ствия, вызывать в ребенке некоторые потребности. Не известно, как часто использовали это свойство другие сопровождающие, но Пискле приходилось прибегать к этому способу не так уж и редко. А что делать, что делать – Иванна была не самым послушным ребенком.

Во время завтрака у Иванны неожиданно испортилось настроение. Она отодвинула от себя та-релку с едва начатыми горячими бутербродами и взялась за чашку чая. ИМС тревожно мигнул и придвинулся к подопечной.

— Иванна, ты съела два кусочка, этого мало.

— Я больше не хочу.

— Может быть, салат, — ИМС попробовал внести некоторые изменения в меню.

— Я больше не хочу, — заупрямившись, повторила Иванна.

ИМС отодвинулся. Насколько он успел изучить свою хозяйку, пытаться давить на нее – беспо-лезно, а частые волновые воздействия искажают формирование естественных потребностей, что значительнее вреднее, чем просто голодный желудок, тем более, что кое-что девочка все-таки съела, а у волшебника всегда есть что предложить… Завтрак был окончен, но Иванна про-должала сидеть за столом, лишь бесцельно двигала по поверхности стола пустую кружку.

— Пискля, Богдан еще не проснулся?

— Нет, — откликнулся ИМС и пустился в объяснения, — я связался с его сопровождающим, тот от-ветил, что программа пробуждения была запущена только десять минут назад…

— Я поняла, — по ответу Пискля понял, что девочка недовольна, а настроение ее продолжает ка-тастрофически падать…

Да, ИМС был и универсальным, и многофункциональным, но было множество проблем, кото-рые он был просто не в состоянии разрешить, прежде всего, потому, что они были слишком уж человеческие. Вот и сейчас ему ничего не оставалось, как затихнуть и отодвинуться за спину Иванны. А та, по-прежнему, развлекалась с пустой кружкой. Потом неожиданно поднялась, прошла на середину комнаты и вызвав несколько зеркал и принялась рассматривать свое отра-жение. ИМС регистрировал то повышение настроения, то его резкое снижение, и по-прежнему, не знал, что нужно предпринять. Иванне начала первой…

— Пискля, у нас есть изображение мамы?

— Что, — к этому фокусу ИМС тоже иногда прибегал – у него был достаточно хороший слух в большинстве известных диапазонов, но иногда требовалось некоторое время, чтобы подгото-вить правильный ответ.

— Изображение моей мамы есть в этом доме, — раздраженно повторила Иванна.

— Да. Хочешь посмотреть?

— Хочу. Покажи.

ИМС снова помедлил, а потом, прямо в центе гостиной появилось голографическое изображе-ние женщины. Высокая, выше на голову Иванны. Одетая, без сомнения, в модное платье, ко-нечно, не совсем современное, слишком уж свободное и воздушное, однако, очень шедшее женщине, которая стояла на балконе какого-то высокого здания и смотрела куда-то в небо. Иванна обошла вокруг изображения. Длинные волосы женщины чуть трепетали, по-видимому, там, где делали изображение, было свежо. Иванне на какой-то момент даже показалось, что, и на нее повеяло свежим воздухом с моря, а может быть и с океана. Девочка приблизилась вплот-ную к лицу женщины и заметила, как ее ресницы дважды дрогнули, но изображение было слишком коротким. Можно сказать, мгновенный кадр.

— Пискля, удержи изображение.

— Хорошо.

Иванна еще раз обошла вокруг, потом оглянулась на ИМС:

— Пискля, знаешь, где это?

ИМС приблизился к девочке и некоторое время, словно рассматривал изображение.

— Знаешь, Иванна, это очень короткое изображение, мне кажется, что это какой-то курорт, мо-жет быть, на побережье, точнее, сказать не могу.

— Жаль, я подумала, что и мне следовало бы побывать там, — задумчиво произнесла Иванна.

Она продолжала рассматривать изображение, двигаясь по кругу, то по часовой стрелке, то на-встречу ей.

— Слушай, Пискля, а еще, кроме этого, есть что-нибудь?

— Да, но это фотография.

— Что?

— Изображение нанесено на пластик, маленького формата и вовсе не объемное.

— А можно посмотреть?

— Конечно.

ИМС перешел на универсальный машинный код и через некоторое мгновение в коридоре поя-вился цилиндр домашнего робота. На подносе, укрепленном сверху, там, где у человека распо-лагается голова, лежала фотография в рамке. Он приблизился к Иванне, давая ей возможность взять фотографию в руки.

— Какая тяжелая, — удивилась девочка, взвешивая предмет на руке.

— Старые технологии, от них давно отказались, — пояснил ИМС, но Иванна пропустила это заме-чание мимо.

Она рассматривала фотографию. Здесь ее мать была изображена на фоне водопада, только во-допад этот был почему-то сиреневого цвета, да и само освещение было каким-то ненастоящим. Платье на матери было вечернее, узкое и длинное, из-за чего женщина казалось необыкновенно высокой, еще выше, чем на голограмме…, а еще, Иванна подумала, что, сзади у платья, навер-няка, имеется глубокий вырез.

— Она красивая, — со странной интонацией произнесла Иванна, поочередно разглядывая то голо-грамму, то фотографию, — правда ведь, Пискля?

— Я не могу судить о таких понятиях…

— Хочешь сказать, что она тебе не нравиться?

— Красота – понятие человеческое, это сумма эстетических, физических, нравственных…

— Так ты, — махнула рукой Иванна и тут же задала следующий вопрос, — я похожа на нее?

Этот вопрос был для ИМС более простым, так как имел отношения, в определенном смысле, конечно, к регистрируемым физическим характеристикам.

— Да, процент соответствия очень велик…

— Умеешь ты делать комплименты, — недовольно буркнула Иванна, но настроение ее все-таки начало меняться, и меняться, в лучшую сторону…

Иванна хотела уже вернуть фотографию, но заметила на ней надпись. Не очень четкую, скорее всего, выполненную обыкновенным стилом, к тому же, сделанную какими-то непонятными знаками…

— Пискля, а что здесь написано?

ИМС приблизился, появилось крошечное подобие глаза, а количество светящихся точек на по-верхности ИМС увеличилось, но не надолго… Потом еще какое-то время тихо, задумчиво мер-цал, а потом произнес:

— Я не могу перевести, — сопровождающий отлетел чуть в сторону…

— Вот тебе и раз, — удивилась девочка, — а я-то думала, что ты все знаешь!

— Как видишь, не все… Однако, одно слово из этого текста мне знакомо.

— Да, и какое же?

— Твое имя.

— А где оно здесь, — заинтересовалась Иванна, — покажи.

Сопровождающий подлетел ближе, и тонкий луч, который можно было использовать, напри-мер, как обыкновенную указку, остановился на группе знаков…

— Подожди-подожди, — оживилась девочка, — если здесь есть мое имя, то я могу взять этот порт-рет и оставить его у себя?

— Конечно.

— Это хорошо, — хорошее настроение Иванны поднялось еще выше, — Пискля, отправь фотогра-фию в мою комнату, пусть стоит на столике около дивана…

ИМС вызвал домашнего робота и передоверил задание ему.

— А сколько мне еще быть ребенком?

— Один час двадцать минут…

— Отлично. Теперь, я думаю, нам пора…

— Что…, — ИМС, как и любой другой нормальный сопровождающий не любил резких изменений настроения, поведения и неожиданных решений.

— Ты ведь говорил, что меня ждет волшебник?

— Да, он прислал сообщение…

— Значит, надо спешить. Пошли…

— Пошли, — подчинился ИМС.

— Да, кстати, остановилась на пороге Иванна, — ты сохранил изображения мамы?

— Да, а зачем это тебе?

— Оба?

— Да.

— Я хочу показать их Апрелю.

Иванна вышла из дома, ИМС, как предписано сопровождающему подобного класса, немного снизился и чуть приблизился к подопечной. Здесь, на улице он становился, как бы дополни-тельными органами чувств человека, а иногда, и единственными функционирующими, так как современный землянин привык к тому, что все, что находиться вокруг него, абсолютно безо-пасно. И это было правдой, в конце концов, это же Земля! Транспортная линия проходила в сотне шагов от дома Иванны. Пока девочка преодолевала это небольшое расстояние, на сфере ИМС несколько раз вспыхивали сигнальные огни.

— Пискля, ты с кем разговариваешь? — заинтересовалась девочка.

— С другими сопровождающими.

— Правда, а о чем вы переговариваетесь?

— То есть, как это, о чем?

— Ну вот, например, я. Когда мы встречаемся с Миллой или, скажем, с Богданом, или еще с кем-то, то мы разговариваем о всякой всячине, о погоде, моде, школе… А вот о чем разговариваете вы, сопровождающие?

— Мы обмениваемся информацией другого рода…, — ИМС казалось, был в некотором затрудне-нии.

— Например.

— Например, у 987-серийного, я интересовался кулинарными рецептами.

— Да, кстати, — припомнила Иванна, — есть что-нибудь интересное?

— Он предложил блинчики с капустой.

— А что это?

— Тонкое, обжаренное тесто, в которое заворачивается слегка обжаренная капуста, смешанна с морковью, луком и другими ингредиентами.

— На слух, не очень аппетитно, — призналась Иванна и поморщилась.

— Кроме того, готовиться это на открытом огне, — добавил ИМС.

— А как это пахнет?

ИМС приблизился к лицу Иванны, та повела носом и почувствовала запах. Он оказался неожи-данно приятным, незнакомым и каким-то уютным…

— А пахнет здорово, — призналась Иванна и неожиданно решила, — придем от волшебника, ты мне расскажешь про… этот рецепт. Или нет, давай мы попробуем приготовить… Кстати, а это один большой блинчик, или их несколько?

— Несколько. И они не очень большие.

— Отлично, придем, и будем пробовать приготовить эти самые блинчики…

Около Иванны остановилось городское такси. Дверца, то есть, вся боковина, и большая часть крыши ушла вверх, Иванна устроилась на диване, напротив, в специальном кармане, размес-тился ИМС.

— Куда направляемся? — поинтересовался приятный голос, которым были снабжены все виды автоматического беспилотного транспорта Земли.

Вместо девочки, ответил ИМС перейдя, опять же, на универсальный код машин, механизмов и оборудования. Дверца вернулась на место. Такси плавно поднялось, некоторое время двигалось медленно, подыскивая подходящий просвет в достаточно плотном потоке транспорта, а потом быстро юркнуло туда и прозрачные до этого, стекла, потемнели, потому что большинство лю-дей не очень хорошо переносят те кульбиты, которые совершают эти автоматические, беспи-лотные средства. Перелет был не очень длинным – всего несколько минут. ИМС попытался за-вести разговор с девочкой, но та отмахивалась. А после очередной попытки и вовсе прикрыла глаза, давая понять ИМС, что дремлет. Провести такой простой выходкой ИМС, конечно нель-зя, но зато можно дать понять, что общению с тобой, предпочитают какие-то свои собственные мысли.

Такси опустилось на ровную площадку перед самым лесом, хотя лес, это какое-то не очень подходящее слово – чаща. Самая настоящая, из числа тех, которые когда-то скрывали одиноких свистящих разбойников, а то и целые шайки лиходеев под командованием какого-нибудь бла-городного, но несчастного молодого дворянина… Девочка вышла, а ИМС покинул полагаю-щийся ему карман и вернулся на привычное место за спиной Иванны.

Со стороны, пятачок посадочной площадки смотрелся здесь лишним – он говорил о возможно-стях современной цивилизации, тогда как лес, помимо всего прочего, буквально дышал естест-вом, временем и еще чем-то, что присуще только подобным древним, природным объектам. Порой складывалось впечатление, что о нем даже и не заботятся, просто позволяют чаще, расти самой по себе. Даже тропинка, которая шла прямо от посадочной площадки, принадлежала ле-су, а не современному высокоразвитому и тщательно организованному обществу – обыкновен-ная, пробитая простыми, человеческими ногами и присыпанная крупным, светлым песочком.

— Пискля, мы еще не опаздываем?

— Осталось пятьдесят семь минуты…

Раньше, то есть в предыдущие посещения волшебника, Иванна шла по этой тропинке очень медленно. Она боялась пропустить хотя бы одно из тех чудес, которые готовил для нее Апрель Симонэ. Прежде всего, на тропинку обязательно выбегали зверушки, некоторые были смешны-ми, некоторые милыми, но все обязательно добрыми и любопытными. Некоторые настолько, что приближались к девочке, чтобы обнюхать ее или потереться о ногу. В такие мгновения сердце Иванны замирало, один раз она даже решилась и прикоснулась к спинке настоящей ры-жей лисицы. А потом…, или это было перед лисой, на плечо ей спрыгнул бельчонок и угостил орехом,. А Машка была вообще, как ручная – могла целый час ходить следом, тыкаться теплым носом в ладонь и смотреть огромными, темными глазами…

Если бы не дальнейшее волшебство и чудеса, подготовленные Апрелем Симонэ, таким впечат-лениям дано было бы прожить долгую жизнь в памяти девочки… Но так было раньше. Сегодня же, Иванна практически бежала по тропинке, совершенно не обращая внимания на то, что лес по-прежнему дружелюбен, и по-прежнему, готов общаться…

* * *

Апрель Симонэ ждал свою подопечную. И ожидание это, надо признаться, очень сильно его нервировало, он даже позволил себе закурить, чего не делал с тех незапамятных времен, когда на курение, просто, смотрели неодобрительно. Меряя шагами кабинет, он обязательно останав-ливался у монитора, который только и демонстрировал, что пустую до сих пор тропинку…

На попечении Апреля Симонэ было еще двое детей. Чудовищная, какую, даже и представить на Земле невозможно, случайность, лишила близнецов, сразу обоих родителей. Будь они совсем маленькими, их воспитанием занялись бы приемные родители, будь они взрослыми – люди на-шли бы правильные слова… А вот когда дети все видят, во все верят, но, по-прежнему, пони-мают мир со слов взрослых… Вот тогда и нужны волшебники, потому что каждое их слово, пе-ред тем как быть произнесено, проходит такую проверку, что… Впрочем, и со взрослыми бы-вают проблемы. Например, Иванна, с этой девочкой все было очень сложно, так уж получилось, но она была настоящей мастерицей создавать проблемы…

Неожиданно Апрель Симонэ почувствовал странный запах, оказалось, что он совершенно за-был о сигарете и умудрился прислонить ее к халату – костюму, в котором он предпочитал встречать эту свою подопечную. Чертыхнувшись, он отправил сигарету в камин и расправил полу халата – на месте одной из золотых звезд, которыми тот был расшит, теперь присутство-вала тлеющая по краям дыра.

— Отлично, — растерянно пробормотал он, — просто замечательно… Только, почему-то, я этому не удивлен…

Собственно говоря, ничего страшного не случилось, подумаешь, халат. Костюмерная волшеб-ника позволяла восполнить такую потерю за пару минут – надо было лишь подняться по лест-нице и войти в специальную комнату, но Апрель Симонэ медлил. Он еще раз взглянул на мони-тор, убедился, что Иванны нет, и тяжело вздохнул…

— Если девочка не придет – удалюсь в изгнание, — пообещал он самому себе. Очень серьезно по-обещал, почти поклялся.

А еще предчувствие, недоброе, которое поселилось в душу несколько дней назад, оно вновь да-ло о себе знать. Ворохнулось внутри и перевернулось, создавая тяжелые, болезненные ощуще-ния. Волшебник перевел взгляд на часы – времени оставалось совсем мало.

— И что же, интересно мне, лучше…, — тихо произнес Апрель, быстро скользнул взглядом по уже названному предмету и решительно направился в сторону костюмерной.

Спешно переодеваясь, Апрель Симонэ связался с научно-исследовательским институтом и вы-яснил, что отец Иванны, так и не выходил из своей лаборатории.

— Сукин сын, — возмущенно выругался волшебник, и дал новое обещание, — выйду в Совет – пусть его лишат гражданства, таким безответственным, не место на Земле. Вот видит Бог, вый-ду в Совет! Хотя…, хотя, раньше это надо было делать, теперь-то чего уж…

Из-за всей этой нервозности и суеты волшебник пропустил самое начало события, к которому готовился последние несколько месяцев и которого ждал последние часы… В иное время, рас-сматривая в мониторе свою подопечную, он успевал, как бы, настроиться на ее волну, расшиф-ровать ее настроение, но только не в этот раз. Пока он возился с новым халатом, Иванна успела преодолеть большую часть тропинки. Так что, досталось волшебнику лишь несколько послед-них шагов, а уже через мгновение раздался мелодичный звон, свидетельствовавший о том, что Иванна стоит перед воротами…

Высокие, черного дерева, они раскрылись, скрипнув петлями, и Иванна прошла во внутренний двор. Белый, отшлифованный и тщательно подогнанный камень внизу, несколько больших, ка-менных ваз с экзотическими цветами вдоль высокой каменной стены и фонтан в самом центре двора – Иванна задержала шаг. Она бывала здесь, наверное, сотню раз, но именно сегодня, ей почему-то захотелось рассмотреть все это особенно внимательно, даже пройтись по двору, при-нюхаться к цветам, приглядеться к вазам, к фигуркам в фонтане, послушать как вода…

— Иванна, — волшебник вышел навстречу гостье, — ты не торопишься подниматься…

— Доброе утро.

— Доброе, — согласился волшебник, предварительно оглянувшись, даже, вроде как принюхиваясь к прохладному ветерку.

— Знаете, я столько раз проходила через этот двор, — Иванна обвела рукой вокруг себя, — хотя, я ведь, обычно пробегала, а оказывается, здесь так много интересного…

Апрель не нашелся, что ответить, нельзя же было сказать девочке, что все это результат сотни часов расчетов, десяток отклоненных проектов и прочее, прочее, прочее. Нельзя, поэтому он просто кивнул, соглашаясь, но почувствовал при этом, как по спине побежали мурашки, а Иванна продолжила задумчиво:

— Жаль, что сегодня – последний раз…

— Это не обязательно, — аккуратно возразил волшебник.

— А разве взрослые ходят к волшебнику, — Иванна удивленно посмотрела на собеседника.

— Ну, а если не как к волшебнику, а если, как к старому знакомому…

— А сказка?! Это будет уже совсем не то… Извините…

— Я понимаю, — вздохнул волшебник, — без сказки это будет просто дом и просто его старый хо-зяин…

— Апрель, я не хотела Вас обижать, честное слово, — Иванна вдруг поняла, что допустила ужас-ную бестактность.

— Перестань, мы ведь, и, правда, существуем только для детей.

Девочка готова была расплакаться, а вот этого волшебник допустить не мог – это было наруше-нием правил. Ребенок не должен испытывать чувство вины за профессиональные ошибки вол-шебника, да и взрослых, вообще. Поэтому Апрель быстренько вызвал из леса зайчонка. Серый пушистый комочек неожиданно заскочил в приоткрытые ворота и заметался по двору. От не-ожиданности Иванна взвизгнула, чем испугала неожиданного гостя еще сильнее, тот резко из-менил направление движения, споткнулся, совершил кувырок, опять встал на лапы и прыснул в открытую, по такому случаю, половинку ворот…

— Ой, — Иванна вскинула руку к груди и рассмеялась, — заблудился, наверное, бедняга.

— Похоже на то, — улыбнулся Апрель – фокус получился, — ну что, пойдем в дом, может быть, чая?

— Наверное, да.

— Что ж, пойдем, проверим, на сколько верно, твое, наверное. Кстати, ты завтракала…

Стоило Апрелю Симонэ оказаться за спиной гостьи, как улыбка его померкла, а на ее место опять вернулись тревожные морщины. И стали они глубже… Волшебник, словно не узнавал своей подопечной, так она изменилась с последней их встречи. Та, прежняя Иванна, проскаки-вала двор в припрыжку, а эта задержалась, и она же, совершенно равнодушно, прошла мимо коллекции волшебника, состоящей из старинных доспехов, картин, старинного оружия и всего прочего, что и гармонировало, и дополняло, а порой и формировало понятие «волшебный замок в волшебном лесу». Что, похоже, что окружающий девочку, реальный мир, наконец-то победил придуманный, но только произошло это, как-то уж слишком резко…

В свое время, когда служба персональных воспитателей или волшебников только формирова-лась, именно Апрель Симонэ, тогда еще весьма молодой ученый-педагог, очень настаивал на использовании пластичных архитектурных решений. Он даже прочитал целую лекцию специ-альной комиссии, которая занималась данным проектом.

— Вы там еще дракона поселите, — предложил тогда со смехом председатель комиссии.

— Если потребуется – обязательно поселю. И дракона, и приведений, и всякую другую нечисть, — не принимая шутливого тона, резко ответил тогда Апрель Симонэ.

— Надеюсь, Вы шутите, господин Симонэ, — отреагировал кто-то из комиссии.

— Ни на секунду.

— Но зачем?!

— А как иначе я смогу объяснить маленькому человеку, молодому, доверчивому землянину, что мы, такие могучие, такие умные, практически, всемогущие, не смогли уберечь его маму или па-пу? Сказать правду – значит подвести человечество. Так что, пусть уж лучше будут драконы и приведения.

Помниться, тогда, ни у председателя комиссии, ни у ее членов не нашлось контраргумента. Да и сейчас их не было… Архитектура, обстановка, насыщенность специальным оборудованием каждого из подобных домов были не просто индивидуальными, они были уникальными. Пред-полагая, что ребенку, могут потребоваться совершенно невозможные вещи, хозяева-волшебники задавали проектировщикам и строителям такие задачи и ставили такие требования, что многие из них, признавались:

— Да нам проще построить город где-нибудь на астероиде с отрицательной силой тяжести…

На что заказчики тут же уточнял:

— Не забудьте, это сказано в Приложении 27 на страницах с 50 по 58, а кроме того…

Марсианские пустыни, ледяные поверхности взорванных планет, безлюдность дна Марианской впадины, или жилища эльфов и лабиринты гномов, а так же парящие водопады, внутренности гигантов пространства – все это, любой дом волшебника воспроизводил в считанные минуты. И все это, с одной только целью – наладить контакт с маленьким жителем Земли. Правда, такие крайности требовались детям уж совсем маленьким, когда внешний эффект в состоянии был заслонить внутреннее содержание… Хотя, кое-что оставалось с детьми на всю оставшуюся жизнь. Например, Иванна обожала большие залы, выполненные в светлых тонах, с узкими вы-сокими стеклами-витражами и что бы обязательно по этой самой зале гулял легкий сквозняк, покачивавший шторы…

В свое время, Апрель Симонэ специально собирал консилиум детских психологов, не является ли этот экзотический выбор обстановки каким-нибудь скрытым симптомом. После углубленно тестирования, психологи ответили – нет, и даже пообещали, что в свое время эта странность превратиться во что-нибудь естественное, менее экзотическое, что, тем не менее, обязательно будет связано с повышенной и усложненной душевной организацией…

— Волшебник, — позвала Иванна.

— Слушаю тебя.

— Пискля опять остался на улице?

— Да, ты ведь знаешь, я не очень-то люблю его, он такой нудный…

ИМС, в программе которого, также был прописан пункт об особых полномочиях волшебника, не возражал. Экономя энергию, он опустился на ступени, чуть в стороне от входной двери…

Иванна, тем временем, словно забыв о том, что ей осталось быть ребенком совсем немного, в очередной раз попыталась пройти лабиринт, выложенный на полу, забывая предупреждение хозяина, о том, что это совершенно невозможно. Апрель Симонэ некоторое время наблюдал за ее тщетными стараниями, потом взглянул на часы и окликнул девочку… Словно ожидая этого, Иванна оглянулась, а потом неожиданно метнулась навстречу волшебнику, обняла его, уткну-лась в плечо и разрыдалась. Волшебник, бывший свидетелем уже не одного такого порыва, об-нял Иванну и некоторое время просто гладил ее по голове, ожидая, что гостья чуть успокоиться и сама заговорит – так было всегда – так случилось и теперь:

— Он опять забыл обо мне, — шмыгая носом, зашептала она, — он не любит меня. Никто меня не любит.

— Иванна, ну что ты говоришь, — про себя Апрель Симонэ пожелал провалиться Анри в самую глубокую расщелину, но вслух сказал совершенно другое, — сегодня он практически сделал от-крытие. Он собирался, я разговаривал с ним, но эксперимент неожиданно пошел не по плану – он вынужден был остаться. Ты же знаешь, он руководитель лаборатории, а это ответственный пост…

Наверное, его слова прозвучали не очень убедительно, потому что девочка выпустила волшеб-ника и отступила назад.

— У него всегда что-то случается. Он что, неудачник?

— Почему, неудачник, — Апрель постарался изменить настрой Иванны и начал уводить разговор в сторону, — современная наука слишком сложный механизм, порой непредсказуемый…

— И что, это сложный и непредсказуемый механизм ценнее, чем собственная дочь?

— С чего ты взяла, — глупый, конечно, вопрос, Апрель отлично знал, с чего Иванна взяла это, но установленные правила не позволяли усиливать раздор между взрослыми и детьми, точнее на-оборот, они диктовали…

— А, — девочка махнула рукой, — забудьте, волшебник. В конце концов, я уже практически взрос-лая девушка. Правильно я говорю?

— Ну да, почти, — осторожно согласился Апрель Симонэ.

— Позаботиться о себе я могу, — продолжила Иванна развивать какую-то свою мысль, — а, кроме того, я ведь полноправный член мирового сообщества.

— Конечно, — теперь ему однозначно не нравился тон девочки и какая-то ее излишняя, а потому и неестественная оптимистичность.

— Ну, и даже если со мной что-нибудь случиться, люди ведь не бросят меня?

— Что значит, что-то случиться?

— Это я так. Но меня ведь не бросят?

— Конечно, нет.

— Вот и хорошо, — совсем успокоившись, даже улыбнувшись, произнесла Иванна.

Она прошлась по комнате, развернулась на пяточках и посмотрела на волшебника.

— Волшебник, а знаете, оказывается, у нас дома есть изображение мамы. Точнее говоря, даже два. Правда одно, какое-то старинное, Пискля говорил мне название, но я его не запомнила.

— Портрет?

— Нет, что-то другое, — Иванна прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, — маленькое, в рамке…

— Фотография, — сделал следующее предположение Апрель.

— Да, именно фотография. Но оно плоское, хотя и красивое. Я хотела показать, пусть Пискля покажет…

Снаружи, где бездельничал ИМС, раздался сигнал универсального машинного кода, Пискля от-реагировал короткой вспышкой и снова улегся.

— Что ж, посмотрим…

Прямо посреди залы возникло уже знакомое изображение женщины, стоящей на балконе. Толь-ко оборудование, которым пользовался волшебник, было мощнее, поэтому и изображение по-лучалось более ярким, красочным, и более реалистичным. Апрель Симонэ, как раньше Иванна, сделал круг вокруг изображения.

— Она очень красивая, — сказал волшебник, изредка поглядывая на Иванну, и невольно сравнивая изображение матери с живой дочерью.

— А еще, Пискля сказал, что мы очень похожи, — осторожно и тихо сообщила Иванна, правда, он сказал это по-своему, не по-человечески…

— Ты очень похожа на маму…

Иванна еще какое-то время рассматривала изображение, потом вздохнула и произнесла:

— Жаль только, что это очень короткий снимок. Кстати, волшебник, не знаете, где он сделан?

— Я, конечно, могу, попробовать определить, — начал, было, Апрель Симонэ, но Иванна остано-вила его.

— Я просто так спросила. Это вовсе не обязательно.

Изображение померкло и рассеялось. Без него в комнате стало как-то пусто и грустно. Волшеб-ник поспешил продолжить разговор.

— Иванна, осталось совсем немного, и ты станешь совершеннолетней.

— Я знаю, — кивнула Иванна.

— Но пока ты еще ребенок, а я, соответственно, твой волшебник…

— Хотите сказать, что мне все еще причитается три желания, — быстро сообразила Иванна, к чему клонит Апрель Симонэ.

— Да. Кстати, мы собирались пить чай… Может быть, пройдем в кабинет?

— Да, — согласилась Иванна, — кроме того, мне надо подумать над желаниями. Не хотелось бы, чтобы они пропали так просто…

— Разумно, — согласился Апрель Симонэ.

Иванна и раньше бывала в кабинете волшебника. Ее всегда удивляло, как разительно отлича-лись остальные комнаты дома от этой низкой, сводчатой и темноватой комнаты. Но вместе с этим, ей здесь нравилось. И камин, который не переставал гореть, так, по крайней мере, утвер-ждал волшебник и коптящие факела, из-за чего все тени были подвижными, угловатыми и даже какими-то страшноватыми. Она устроилось в старинное кресло с высокой, резной спинкой, резными же подлокотниками и с парой красных подушек подложенных на сиденье, чтобы было не так жестко сидеть.

— Хочешь что-нибудь съесть? – поинтересовался волшебник.

— Нет, я завтракала, прямо, перед тем как приехать.

— Хочешь посидеть в тишине, — почувствовал состояние Иванны волшебник.

— Совсем немного, — призналась Иванна, — получается ведь, что я последний раз здесь…

Разговор на какое-то время затих. Иванна какое-то время просто сидела, но потом покинула кресло и прошлась по кабинету. Подошла к камину, прошлась вдоль книжных полок, рассмат-ривая корешки книг… Заметила, фотографическое изображение какого-то мужчины и поверну-лась к волшебнику:

— А кто это?

— Мой учитель…

Иванна наклонилась ближе, какое-то время рассматривала изображение, пыталась прочитать надпись… и чуть не вскрикнула.

— Ты чего, Иванна?

— Волшебник, что здесь написано?

— Учитель желает мне удачи, ну и поздравляет с днем рождения, а что?

— А вы знаете язык, на котором сделана эта надпись?

— Да, это интерязык. Его для общения используют несколько звездных систем… Он очень кра-сивый на слух…

— Я…, а Вы можете перевести мне… Пусть Пискля покажет Вам второе изображение, то есть эту…, фотографию…

Волшебник вторично вызвал Писклю и затребовал от него нужную информацию, а уже через минуту рассматривал изображение, правда, многократно увеличенное…

— Здесь написано, — волшебник, прищурился, вспоминая, — Дочурке Иванне, от мамы, на память. ИО27/18 2349

— Мне на память…, — Иванна даже растерялась…, — а я думала…

— Тебе на память, — подтвердил волшебник.

Девочка хотела отойти от изображения, но в какой-то момент взгляд остановился на надписи…

— Погодите, волшебник, какая там была дата?

Волшебник повторил.

— И что же это тогда получается – моя мама, она жива?!

— Да, жива, — тихо ответил волшебник.

— Тогда почему же Вы всегда говорили, что ее нет?!

— Я никогда такого не говорил, — так же, не повышая голоса, возразил Апрель Симонэ.

— Но…, — девочка остановилась вспоминая. Действительно волшебник никогда этого не говорил, правда она об этом никогда и не спрашивала – она была уверена, что…, — но Вы ведь знали это.

— Знал, — кивнул волшебник.

— Но почему же Вы мне этого не сказали, когда я…

А вот на этот вопрос волшебник не мог ответить честно, он был связан обязанностями волшеб-ника и воспитателя. Надо было выкручиваться, а это было крайне неприятно, потому, что он чувствовал, как своими словами создает между собой и Иванной стену, которую потом уже ни-когда не разрушить. Это же, наверное, почувствовала и девочка, потому что поспешила на вы-ручку волшебнику.

— Хотя, это ведь в прошлом, ну в том прошлом, где я ребенок, так ведь, да?

— Да, — кивнул Апрель, и почувствовал, что краснеет.

— Вы ведь знаете, где она?

— Знаю, — и тут же поторопился уточнить, — но она не на Земле. Она на границе, — он поднял руку, указывая на потолок, — там.

— Не на Земле, — Иванна была разочарована.

— Увы…

И Иванна, и Апрель Симонэ смолкли. Волшебник молчал, потому что предвидел, что будет дальше, а Иванна, потому что еще не успела…

— Апрель, но ведь Вы волшебник…

— Да, и что?

— Апрель, я хочу… Точнее вот мое первое желание – я хочу, чтобы Вы отправили меня к маме. Это ведь возможно?

Волшебник даже выдохнул с облегчением – что ж, в конце концов, он ведь был уверен, что так и будет. Ведь именно за этим, трое суток назад, он сам…

— Апрель, почему Вы молчите, Вы не можете…

— Могу, Иванна, могу, я же волшебник, но перед тем, как ты повторишь свое желание, нам сле-дует поговорить.

— И Вы действительно отправите меня к маме?!

— Если ты не передумаешь.

— Я не…

— Подожди, пожалуйста.

— Но время, — напомнила Иванна, — оно уходит.

— Я замедлю его.

— А так можно?

— Иногда – да, если дело очень серьезное, ненадолго, конечно…

Как бы странно это не звучало, но такое действительно было возможно, естественно, что не с помощью колдовства или магии – с помощью специальных технологий. Ну и естественно, вре-мя не останавливалось совсем, просто замедлялось, хотя замедлялось значительно… По боль-шей части, это применялось либо в современной медицине, либо в случаях, когда обыкновенное течение было слишком быстрым, или вот в таких случаях, чтобы поговорить с девочкой, не тратя понапрасну истекающие часы, а точнее, минуты детства…

— Хорошо, только Вы уж не отговаривайте меня, пожалуйста. Это ведь будет нечестно…

— Ни в коем разе, но тебе следует кое-что знать…

— Я согласна, — Иванна привыкла верить волшебнику, верить, как никому другому на Земле. Так уж получилось, но именно он никогда и не обманывал ее. Или почти никогда…

— Присаживайся, — Апрель указал любимое кресло девочки.

Иванна послушно устроилась в старинном кресле, и внимательно смотрела, как, то же самое, делает волшебник, только делает это медленно, основательно.

— Думаете, наверное, что это будет трудный и долгий разговор, — заговорила Иванна, сама не предполагая, что оказывает волшебнику настоящую, взрослую услугу.

— Я постараюсь не очень задержать тебя…

— Я готова, я слушаю Вас…

— Ну что ж, — волшебник, задумавшись, достал пачку сигарет, которую в спешке, просто пере-ложил из одного халата в другой, достал сигарету и закурил, совершенно упуская из вида, как от удивления округляются глаза его подопечной.

— Волшебник, — Ивана не смогла удержаться, — а что это у Вас…

— Вот черт, прости девочка, — Апрель поторопился затушить сигарету, оставив в воздухе лишь легкое дымное колечко.

Иванна невольно повела носом.

— Такой странный запах. Что это было?

— Сигарета. Ее курят.

— Курят?

— Да, когда-то давно была такая весьма вредная привычка…

— Вредная?

— Очень вредная, для здоровья. Теперь от нее практически все отказались, но иногда, все же, это встречается…

— Как странно, — удивилась Иванна, — а я всегда думала, что Вы очень…, правильный…, точнее, что Вы всегда придерживаетесь правил…

— Как видишь, — Апрель Симонэ грустно улыбнулся, — не всегда…

— И это все из-за меня, да?

— Из-за тебя. Только уж ты никому не говори, хорошо?

— Хорошо, — кивнула девочка. Ей никогда еще не приходилось хранить тайны взрослых. То ли ей их никогда не доверяли, то ли просто не было подходящего случая…

— И так, — отступать было некуда и волшебник, почти через силу заговорил, — ты знаешь, почему твои мама и папа не вместе?

— Нет, — призналась Иванна.

— А знаешь ли ты, что на Земле существует закон, который не позволяет родителям жить раз-дельно до тех пор, пока дети не вырастут?

— Я что-то слышала, в школе…

— Не важно. Главное, что такой закон действительно есть и этот же закон запрещает, например, заводить детей вне брака…

Иванна неожиданно фыркнула.

— Ты чего, — удивленно посмотрел на девочку волшебник.

— Простите, но это так смешно звучит – заводить детей…

— Но так обычно говорят, я не знал, что ты не слышала этого выражения.

— Не слышала.

— Ну и ладно. Так вот, в рамках этого же закона жители Земли не имеют права иметь специаль-ность за пределами планеты.

— Странно…

— Нет. Это правильно. Космос, особенно дальний и его освоение принесло немало горя челове-честву… В истории были случаи, когда жизнь человечества оказывалась под угрозой, именно из-за беды, пришедшей из Космоса… Человечество могло просто перестать быть…

— Нам никогда об этом не рассказывали, — призналась Иванна.

— Дело в том, что эти знания, как бы не принадлежат Земле – их место – там, где они и были по-лучены, то есть в Космосе.

— Но…

— Подожди, Иванна, теперь, практически все, кто работает в Космосе, или как это еще называют – внеземелье, рождены не на планете Земля, а за ее пределами. Но это еще не все – им катего-рически запрещено появляться на Земле. Есть, конечно, исключения, но они такие редкие, что о них даже и говорить не стоит. Так что, попасть с Земли в Космос трудно, но вот вернуться – практически, невозможно…

— Я не знала…

— Что ж, теперь ты это знаешь. А понимаешь, что это значит?

— То есть, — Иванна поднялась из кресла, — Вы говорите о том, что я никогда не увижу маму?!

— Не совсем, — волшебник хотел опять достать сигареты, но вовремя остановился, — не совсем. Речь идет лишь о том, что если ты покинешь Землю, то вернуться на нее, ты уже не сможешь… Я говорю только об этом. Понимаешь?

— Да, но…

— Подожди, я договорю. Я отлично понимаю твое желание увидеть маму, но это она в свое вре-мя приняла такое решение. Это она решила, что на Земле тебе будет лучше, тогда как ей, лучше будет в Космосе… Желая же встречи, ты, таким своим желанием идешь вопреки желанию сво-ей мамы. Поняла?

— Я поняла, — Иванна сникла, и потом и вовсе заплакала.

— Ну, перестань, пожалуйста, — волшебник подошел к девочке, хотел ее приласкать, успокоить как-то, но девочка отстранилась, а настаивать Апрель Симонэ не решился… Прости, — пробор-мотал он, — но я обязан был тебе это сказать.

— Значит, мама так никогда и не увидит меня.

— Она связывается со мной, я рассказываю о тебе, показываю…

— Что?! — Иванна перестала плакать и во все глаза тебе смотрела на волшебника.

— Мама спрашивает о тебе, — вздохнул волшебник, — просит, иногда записи, чтобы посмотреть на тебя… На то, какой ты становишься…

— То есть, Вы все это время общались с моей мамой?!

— Да, то есть, не очень часто, лишь иногда…

— Я не понимаю, — вскипела Иванна, — просто не понимаю, как так может быть. Она скучает, спрашивает у Вас обо мне, а сама никогда со мной даже и не пыталась…

— Иванна, ты заставляешь меня рассказывать тебе то, что нельзя рассказывать…

— Что это значит?

— Ингрид несколько раз обращалась с просьбой разрешить ей общение.

— И что?

— Всякий раз этот вопрос должен был решать твой отец, а он изначально был против.

— Но почему?!

— Он всегда считал, что твоя мама не достаточно ответственная женщина. И будет плохо влиять на тебя…

— Это он так считал?! Он, кто все время сидит в своей дурацкой лаборатории, и даже не помнит, что у него есть дочь!

— Прости, девочка, такая правда никого не радует.

— Нет-нет, при чем здесь правда! Я говорю не об этом, Вы ведь отлично знаете, что он практиче-ски не бывает дома, он все время на работе, а когда приходит, только говорит – здравствуй, спрашивает как дела в школе, и тут же отправляется к этой своей…

— Иванна…

— Вы ведь это все сами знаете!

— Знаю, — кивнул волшебник.

— Он хоть представляет, каково мне, когда мои друзья рассказывают о том, как они провели ка-никулы или выходные. Всегда с родителями, путешествуют вместе, гуляют вместе. Милка рас-сказывала, что когда родители собрались… завести еще одного ребенка – они даже с ней сове-товались… А я?! Я всегда одна. Да я к Пискле отношусь лучше, чем к нему… он хоть и зануда, но он рядом, и я знаю, что он не бросит меня…

— У него такие обязанности, он прибор…

— Перестаньте, волшебник, это отговорки.

— А что я могу еще сказать, — волшебник виновато пожал плечами.

— Вот и не надо ничего говорить – я прошу Вас отправить меня к маме.

— А ты не хочешь все-таки успокоиться и подумать.

— А над чем думать-то?

— Вообще-то есть над чем. За пределами Земли другая жизнь. Совершенно другая, здесь нет ни-чего похожего…

— Но мама ведь живет там!

— Но и мама другая.

— То есть?

— Видишь ли, ты ведь даже не спросила, кто твоя мама, — осторожно произнес волшебник, — ты не знаешь, чем она занимается.

— А чем таким она занимается?

— На Земле нет таких профессий. Она капитан патрульного крейсера…

— Кто она? — глаза Иванны стали просто огромными от удивления.

— Ингрид Гадар – капитан военного корабля. Настоящего, боевого судна.

— Моя мама?

— Да. Так что она тоже не сидит дома и не печет пирожки…

— Чего она не делает, — не поняла Иванна.

— Не печет пирожки, — повторил волшебник и пояснил, — это означает, что она не хозяйка дома… Большую часть своей жизни она проводит в космосе, охраняет границы освоенного пространст-ва, сражается…

— Моя мама…, — Иванне потребовалось присесть, и если бы волшебник не пододвинул кресло, девочка, наверняка, просто упала бы.

— Вот так обстоит дело…

— Мне надо подумать, — пробормотала Иванна.

— Именно об этом я и говорил…

Подумать, а скорее уж прийти в себя, потому что, думать у нее как-то не получалось. Мелькали какие-то обрывки в голове, кружились обрывки слов, которые между собой невозможно было связать…

— Не получается, — после паузы призналась Иванна.

— Есть и еще кое-что, — волшебник был просто обязан использовать все шансы оставить девочку на Земле.

— Еще?

— Да. Отец все-таки тебя любит. По-своему, но любит…

Вместо ответа Иванна только возмущенно отмахнулась.

— А друзья? У тебя ведь здесь друзья – ты с ними больше никогда не увидишься. И Богдан – его, наверняка, окрутит Ирина из соседнего класса…

— Волшебник, — Иванна укоризненно посмотрела на него, — перестаньте, Вы ведь отлично знаете, что это все такие мелочи. Большинство из них просто не заметит моего отсутствия, а если и за-метят, то через день забудут обо мне, словно меня никогда и не было…

— Ты не справедлива к людям, Иванна.

— Но если я сейчас откажусь, второго разу может и не быть.

— А может быть, и не надо а, Иванна?

— А мама? Вы ведь сами сказали, что она скучает обо мне…

Пришла очередь волшебника промолчать.

— А Богдан… Да бог с ним, я ведь больше придумала, чем есть между нами. Мы целовались-то всего один раз, да и то… Апрель, а чтобы сделали Вы на моем месте?

— Хитришь, девочка. Хочешь, чтобы я решил за тебя?

— Нет, я просто так спросила.

— Что ж, я отвечу, но только после того, как ты примешь окончательное решение.

— Правда, ответите?

— Конечно…

— Оказывается это не так просто – решать, — пробормотала Иванна, — впрочем…

— Я могу оставить тебя одну, — предложил Апрель.

— Нет-нет, не надо. Если я останусь одна, то только еще больше растеряюсь…

— Хорошо…

Еще какое-то время Иванна пыталась сосредоточиться, но новости были слишком уж ошелом-ляющими…, а потом… Потом, девочка просто рассмеялась. Волшебник удивленно посмотрел на девочку.

— А все оказывается так просто. Да, волшебник, Вы ведь, наверняка, уже знаете ответ…

— Иванна, — попробовал возмутиться волшебник, но девочка жестом остановила его.

— Это и правда просто, конечно я отправлюсь к маме, как я могла так долго размышлять об этом?!

— То есть, ты приняла решение?

— Конечно. Я хочу быть с мамой

— Что ж, тогда мой подарок окажется как раз, к месту, — волшебник поднялся со своего места, подошел к Иванне.

Его рука поднялась чуть выше уровня глаз девочки и перед ними, как маятник старинных часов качнулся некий предмет на тонкой цепочке. Иванна остановила движение предмета, и приняла в руку кулон.

— Это украшение? — спросила она.

— Я не дарю бессмысленный предметов, — возразил Апрель Симонэ.

— И что же значит этот подарок?

— Он призван приносить удачу человеку, который отправился в долгий путь.

— Я же говорю – вы все знали заранее. Ведь, правда, да?

— Правда, — теперь волшебник согласился легко и даже улыбнулся.

А что, ему и, правда, стало легче. Конечно, девочка покидала Землю, но она выросла, а кроме того, волшебник, уже мог признаться себе в этом, так вот, Иванна вряд ли могла бы быть счаст-лива на Земля… Это, конечно, тоже была интуиция, но за нее было кровное родства матери и дочери, ну или наследственность, как это называют ученные. Против жизни на Земле, прежде всего, выступала именно кровь, которая текла в венах Иванны Гадар…

— Волшебник, Вы обещали ответить, — улыбаясь, напомнила Иванна.

— Я бы на твоем месте, тоже покинул бы Землю. Ты очень похожа на Ингрид, а ей всегда было здесь тесно…

* * *

Что ж, все было решено. Настало время волшебства.

— Иванна, мне надо подготовиться, это займет немного времени… Посидишь здесь одна?

— Да, конечно, я подожду.

— Хочешь чего-нибудь. Сока, чая или еще чего-нибудь, — предложил волшебник.

— Апрель, а Вы можете сделать для меня блинчики с капустой?

— Блинчики с капустой, — удивленно повторил волшебник.

— Да, по дороге сюда мы с Писклей говорили о том, что неплохо было бы попробовать, что это такое…

— Блинчики с капустой. Между прочим, это – самая, настоящая вкуснятина. Сейчас сделаю…

Наверное, это тоже можно было считать волшебством, потому что не прошло и минуты, как пе-ред девочкой, на столе оказалась тарелка, на которой лежало желаемое блюдо. А рядом была любимая чашка Иванны, с чаем…

— А теперь я покину тебя. А ты пока угощайся, потом расскажешь, как это тебе…

Что ж, исход этой встречи волшебник, действительно вычислил правильно, кроме того, соот-ветствующее оборудование было настроено, и его оставалось только запустить, но перед этим ему необходимо было сделать один, очень важный звонок…

— Госпожа Ингрид, здравствуйте, это…

— Я узнала Вас, Апрель. Что Вы скажите мне?

— Собственно говоря, ничего нового…

— То есть, Иванна высказала желанье покинуть Землю?

— Ингрид, вы не совсем верно формулируете – девочка хочет быть с Вами, а это не одно и то-же…

— Перестаньте, Апрель, Вы отлично знаете, что это одно и тоже.

— Не совсем, — попробовал настоять волшебник, но женщина не дала ему договорить.

— Если бы дело было только во мне, она пожелала бы, чтобы я прилетела к ней. Или я не права?

— Правы, Ингрид, Вы – правы.

— Когда мне ждать ее?

— Минут через двадцать, или около того. Кстати, Ингрид, а как Вы догадались, что Иванна по-желает увидеть Курорт?

— Так же, как Вы предвидели события сегодняшнего дня. Интуиция…, да и сердце, тоже, кое-что напело…

— Понятно…

Перемещения на большие расстояния – вопрос математики. Точнее того, насколько хорошо ее владеет тот, кто занимается перемещениями. Понятно ведь, что Апрель Симонэ не собирался перебрасывать девочку силами своего чародейства – у него не было таких сил. Да и не у кого не было. Это, всего лишь, вопрос современных технологий. Перед тем, как вернуться к девочке, он еще раз проверил настройки, уточнил прогноз, и только после этого установил таймер на пяти-минутную готовность. Вот так делаются современные чудеса.

Подобным способом транспортировки земляне пользовались уже больше ста лет. Правда, в большинстве случав, речь шла не о людях. Данная технология, прежде всего, была задумана для перемещения больших грузов, которые экономически невыгодно было перемещать с помощью космических кораблей. Потом был закон, запрещающий посадку космических судов на плане-ту, потом выяснилось, что это идеальный способ перемещения аварийных команд, но чаще все-го, все-таки таким способом перемещались грузы…

Штатные установки и были рассчитаны на это, но когда возникла потребность в волшебниках, было решено снабдить каждого и этим техническим чудом, правда, в очень компактной версии, что впрочем, нисколько не влияло ни на дальность, ни на надежность. Потом волшебников от-правили на кратковременные курсы обучения, с выдачей соответствующего разрешения, при-своением номера в регистрационной транспортной системе…

Неожиданно волшебник хлопнул себя по лбу, он совершенно забыл об ИМС. Какая бы сума-сбродная идея не родилась в голове его подопечной, он был обязан отправить с ней сопровож-дающего, хотя бы для того, что бы потом, свою подопечную можно было найти. Апрель Симо-нэ внес соответствующие корректировки и переустановил таймер. После этого, вышел к Иван-не. Та уже успела расправиться блинчиками и чаем, и теперь внимательно рассматривала пода-рок волшебника.

— Ну, и как тебе блинчики, — поинтересовался первым делом Апрель.

— А ведь и правда, вкуснятина, я обязательно научусь их делать сама.

— Хорошо, — кивнул волшебник, — а теперь, зови сюда Писклю, не могу же я отправить тебя од-ну…

Едва было произнесено имя ИМС, как он тут же влетел в комнату и пристроился на привычном месте за девочкой. Пошла последняя минута. Волшебник поставил девочку вместе с ИМС в центр круга, выложенного на полу, и произвел некий, символический жест, который должен был обозначать приведение в действие каких-то магических сил. Наверное, Апрель Симонэ не-много просчитался со временем, потому что жест пришлось повторить дважды. Только после этого фигура девочки окуталось мерцающим полем, затуманилось, стала полупрозрачной, по-том совсем прозрачной, а потом и исчезло вовсе. В помещении опять стало сумеречно, да еще и пусто, к тому же.

Волшебник тяжело опустился в кресло. Ему было по-настоящему грустно. И дело было не только в том, что его подопечная выросла, ему не раз приходилось делать прощальные подарки и творить волшебство, так сказать, напоследок. Просто, глядя на Иванну, волшебник вдруг по-чувствовал свой возраст – сто тридцать два года. Это не зависело от того, как человек выглядит в этом возрасте. Современная медицина замечательно делал свое дело, но иногда возраст начи-нал давить на человека изнутри, откуда-то от сердца, а вот от этого лекарства не было.

— Иванна, Иванна…, — наверняка, волшебник хотел сказать что-то печальное, но не успел – его прервал сигнал аппарата связи. Он специально не стал блокировать входящие вызовы – должна была позвонить Ингрид. Апрель Симонэ нажал кнопку ответа, но прежде чем появилось изо-бражение, раздался голос:

— Господин Симонэ, отмените транспортировку!

— Что?

— Отмените транспортировку, — появилось и изображение, нервное лицо, искаженное какой-то нечеловеческой гримасой.

Присмотревшись, волшебник узнал униформу служащих транспортного управления. Сердце его болезненно сжалось.

— Я не могу, уже вторая фаза…

— Черт возьми! — лицо транспортника стало еще более нервным, — а что Вы транспортируете, ка-кой груз?

— Это не груз – это девочка. Конечная точка – Курорт, Персефона-7…

Внезапно изображение транспортника дернулось, стало заваливаться куда-то в сторону, выпа-дая за зоны действия датчиков. С некоторым опозданием, волшебник понял, что только что, его собеседник – взрослый, крепкий мужчина средних лет, прямо на глазах Апреля Симонэ, рухнул в обморок. Такого волшебнику видеть не приходилось. Что, впрочем, означало только одно – произошло что-то, из ряда вон…

О том, что же именно произошло, Апрель Симонэ задумался только находясь в кресле взле-тающего воздушного такси, которое вызвал не на посадочную площадку, а прямо к двери до-ма… На вопрос, что же именно случилось – волшебник ответить так и не смог. Но кроме этого был и другой вопрос – куда следует обращаться?

Да, действительно, а куда, прежде всего, следовало обращаться в таких случаях? Или, кто на Земле занимается чрезвычайными происшествиями такого масштаба? К слову говоря, волшеб-нику не был известен и масштаб происходящего… Апрель Симонэ откинулся в кресло и задум-чиво забарабанил по собственной коленке. Ответ пришел не сразу, не мгновенно, но зато он был вполне логичен – если ему позвонил служащий транспортного управления, то и начинать надо именно с транспортного управления…

Автопилот нашел свободное место на стоянке и приземлился. Апрель Симонэ выбрался из ап-парата и, ускоряя шаг, направился в направлении офиса Главного диспетчера, но если волшеб-ник по собственной воле шел сюда, то двое расчетчиков, представитель группы контроля, старший транспортной службы и еще несколько служащих были вызваны в офис Главного дис-петчера срочным звонком. Волшебник поднялся на нужный этаж, следуя указаниям своего соб-ственного ИМС, нашел необходимый кабинет и вошел в него прямо вслед за представителем службы безопасности при Мировом Совете…

Теперь было именно так – реакция на ЧП происходила мгновенно и шла параллельно с самим процессом, позволяя порой, снизить отрицательные последствия. Но на момент появления в ка-бинете Апреля Симонэ и представителя службы безопасности, чрезвычайная комиссия могла только констатировать сам факт сложившегося ЧП. Ну и еще, ждать ответа с Персефоны-7, уже догадываясь о его содержании. Они, молча и осторожно передвигались по кабинету, обменива-лись тревожными взглядами, но с каждой истекшей минутой, из тревожных, эти взгляды стано-вились обреченными…

— Добрый день, — прямо от порога произнес представитель службы безопасности, — хотя, если меня вызвали, он уже не добрый. Мое имя – Глеб Орейра. И так, первое, что случилось?

Со своего места поднялся мужчина средних лет.

— Меня зовут Ван Ли, я – дежурный диспетчер.

— Говорите.

— В процессе отправки произошел «хлопок», это термин, на деле он означает…

— Я знаю, что это означает, продолжайте.

— …привело к отклонению в луче…

— Одну минуту, — перебил диспетчера Орейра, — сразу по существу, в подробности я вникну позднее.

— В общем, так получилось, что оба груза оказались не там, куда их отправили.

— Не там, а где?

— Достоверно мы можем говорить только об одном грузе – он оказался на расстоянии полторы тысячи километров от заданной точки. О втором грузе пока ничего неизвестно.

— Первый груз, второй груз. Говорите по-человечески.

— Первый – оборудование для разработок месторождения на…

— Ясно. Второй?

— Иванна Гадар – шестнадцать лет, была отправлена на Персефону-7.

— Черт подери…

Даже для господина Орейры – профессионала с многолетним стажем разбирательств и исправ-ления различных нештатных ситуаций, это оказалось полнейшей неожиданностью. Ему даже потребовалось дополнительное время и дополнительные разъяснения. Специалисты же, или те, кто в полной мере представляли себе картину происшедшего, были просто в ужасе. Глеб Орей-ра пододвинул к себе первый попавшийся стул и присел на него:

— Теперь мне нужны подробности, прежде всего, что сделано? И что еще можно сделать.

С дивана поднялась молодая женщина.

— Августа Груббер. Я работаю в вычислительной секции транспортной службы. Перемещение формирует луч, по которому перемещается груз. «Хлопок» вызвал некое малое смещение лу-чей. Так как луч с оборудование более «тяжелый» – более четырехсот тысяч тонн, то его луч формировался, как более стабильный и жесткий… Понятно?

— Да-да, продолжайте.

— А луч с девочкой, как направленный поток с любым живым существом, мягкий, со стабильно-стью другого порядка, ну и несколько иного принципа стабилизации… «Хлопок» чуть откло-нил более тяжелый луч и сильно отклонил второй. В первом случае отклонение на полторы ты-сячи километров, во втором – мимо конечной точки, то есть мимо Персефоны-7.

— То есть, девочка даже и на планету не попала?

— Именно так, — подтвердила Августа Груббер.

— Это точно, Вы проверяли? — Глеб Орейра обернулся к диспетчеру.

— Мы связались с Персефоной-7 и теперь ждем ответ. Однако расчеты говорят о том, что луч прошел мимо планеты…

— То есть, ответа еще нет, — уточнил на всякий случай господин Орейра.

— Нет, но вероятность попадания очень мала. Мы могли бы надеяться на чудо, если бы девочка весила, хотя бы сто тонн. Понимаете?

— Понятно.

Орейра помолчал некоторое время, а потом задал следующий вопрос:

— Что происходит в случае промаха луча?

Поднялся представить группы теоретической разработки.

— Олег Поплавский. Собственно говоря, мы никогда не встречались с промахом, но теоретиче-ски, мы предполагаем, что объект будет транспортирован на любое твердое тело, подходящей плотности, относительно устойчиво перемещающееся в пространстве.

— Тело? — представителю службы безопасности требовались пояснения.

— Астероид, малая планета, естественно, большая планета. Как вариант, космический корабль, естественно, не находящийся в гиперпространстве.

— Девочка может оказаться снаружи космического корабля?

— Нет, луч с живыми существами настраивается таким образом, что…

— Ладно, что дальше?

— Это, так сказать, варианты, которые за благополучный исход, но, — Поплавский замялся, — та-кой исход не набирает и десятой доли процента вероятности…

— А что составляет основную вероятность?

— Луч двигается в бесконечности, до тех пор, пока не рассеивается…

В кабинет вошла секретарь диспетчера:

— Прошу прощения, ответ с Персефона-7…

Глеб Орейра забрал у девушки листок и прочитал про себя, а вслух выдал только короткую вер-сию:

— Наблюдательная станция докладывает о прохождении луча мимо планеты, на расстоянии, не-возможном для перехвата…

— Все? — спросил Олег Поплавский.

— Нет, есть еще какие-то цифры, возьмите сами, посмотрите, — он протянул лист Поплавскому, — посмотрите, если для нас это имеет значение – расшифруйте…

Собственно говоря, все самое главное было сказано – ситуация находилась не под контролем людей. Представитель службы безопасности должен был рекомендовать создание специальной комиссии, а до ее решение наложить запрет на перемещение людей таким видом транспорта. Математики должны были заняться моделированием, диспетчер должен был теперь вниматель-но следить за временем отправки. Остался только волшебник, который невнятно произнес:

— Уважаемый господин Орейра, кто сообщит отцу и матери о… о случившемся?

Глеб Орейра обернулся и посмотрел на волшебника:

— А Вы кто?

— Апрель Симонэ, педагог-волшебник. Я отправил Иванну…, — договорить он не смог, ледяной обруч сдавил сердце.

Его рука рефлекторно потянулось к груди, но в этот раз маршрут оказался для нее неодолимым, застонав, Симонэ упал на пол…

Виноват – не виноват, наказать – не наказать, нет, это был не тот случай. Не было в этом ни чьей-то халатности, ни просчета, и уж тем более, злого умысла. Всего лишь, случайность, так сказать, неконтролируемое вмешательство S фактора… Никогда до этого, такого не было. Од-новременно (точность – вплоть до восьмого знака!) из разных точек Земли, с помощью транс-портных устройств, были сделаны две отправки. Это и вызвало некоторый энергетический «хлопок». Все. Случайность. Малая доля процента, погрешность, как высокомерно и пренебре-жительно называют эту вероятность. Всего-навсего, одна на миллион… И еще одна малая доля процента, на то, что на пути луча окажется… Жизнь, правда, показывает, что не может быть одна несчастливая случайность, на нее обязательно приходиться еще одна случайность, но уже счастливая, так сказать, для равновесия. Просто они не всегда достаются одному и тому же…

Апрель Симонэ пришел в себя в госпитале. Сердечный приступ, который настиг его в кабинете дежурного диспетчера, был успешно нейтрализован, необходимые лекарства были введены в организм, а лечащий врач ждал подходящего момента, чтобы предложить ему операцию. Вра-чу, Герману Бустеру, старое сердце Симонэ казалось слишком уж изношенным и ненадежным.

— Даже и представить себе не могу, чтобы человек так относился к своему организму, — это было сказано коллеге, за столиком в кафетерии, куда Герман Бустер спустился, что бы позавтракать.

— Ты это о чем? — поинтересовался его коллега, занимавшийся в госпитале переломами, вывиха-ми и тому подобными проблемами.

— Только что освободился, — решил поделиться сегодняшним прецедентом Герман, — ко мне при-везли мужчину с сердечным приступом, свалился прямо в офисе диспетчера транспортной службы. Представляешь?

— Честно говоря, с трудом. Я, конечно, не знаю твоей специфики, только в рамках ознакоми-тельного курса, так сказать, но мне кажется, что сердечные приступы вызываются перенапря-жением.

— Не только, но в данном случае, он действительно вызван нервным перенапряжением.

— Вот ведь, до чего есть безответственные люди, — укоризненно покачал головой собеседник.

— Да, согласен, а с другой стороны, даже и не знаешь, можно ли осуждать этого Апреля Симонэ, окажись я в подобной ситуации – не знаю, что случилось бы со мной.

— Не понимаю.

Герман пододвинулся поближе, и заговорил, чуть понизив голос, чем заставил собеседника на-клониться к себе:

— Во-первых, этот самый Симонэ – волшебник…

— В том смысле, что специалист по детской психологии.

— Совершенно верно.

— Я только слышал о них, а вот встречаться, как-то, не приходилось.

— Да я и сам впервые. Так вот, в результате, даже и не знаю чего, скорее всего, просто случай-ность, но он, выполняя желание своей подопечной, перебросил ее вместо планеты в открытый космос. Представляешь?

— Ужасно. Это же, практически убийство!

— Нет, ну что ты, я же говорю, что его вины в этом нет. Но представь, каково было ему, когда он осознал, что своими руками убил свою подопечную. Мало того, что у нее с семьей не все в по-рядке, теперь еще и это…

— Ужасно.

— Именно, вот сердце и не выдержало…

— Ужасная история, — хирург отложил в сторону прибор и отодвинул тарелку, — не могу, все, пропал аппетит. Герман, это ужасно!

— Именно так.

— Я даже и представить себе не могу подобного, здесь, на Земле и вдруг такое – смерть ребенка! Будет создана комиссия…

— Уже. Уже создана, уже работает. Кстати, с этого момента, всякая транспортировка людей с помощью подпространства приостановлена, пока комиссия не сделает, соответствующие выво-ды.

— Это правильно, абсолютно правильно. Как можно эксплуатировать оборудование, которое не дает полной безопасности для человека. Это, между прочим, неслыханно!

* * *

Иванна открыла глаза и сморщила носик – пахло очень неприятно, прежде она никогда такого не чувствовала – запах старости, запах разрушенного металла, износившегося пластика и пере-горевшего машинного масла. Был и еще какой-то запах, сладковатый, почти приторный, до тошноты…

— Мама, — тихо позвала Иванна и тут же обнаружила, что лежит на чем-то металлическом и хо-лодном. Она позвала еще раз, — мама, ты где?

Ответом было какое-то странное, дребезжащее и недоговоренное эхо. Иванна села на пол – ощущение было не из приятных. Ребристый металл врезался в тело, и был при этом каким-то влажным и скользким. Ивана поднялась на ноги. Стоило ей это проделать, как у нее над голо-вой сделала попытку загореться лампа. Попытка была неудачной, девочка испугалась, что этот странный осветительный прибор рухнет прямо на нее, и поспешила в сторону. Лампа над сле-дующим квадратом загорелась сразу и высветила некое помещение – труба большого диметра, метра четыре, наверное. Сверху под прозрачным пластиком – лампы, внизу – металлические плиты пола. Позади неприятный полумрак, впрочем, как и впереди.

— Странное место, — выговорила вслух Иванна, конечно, она хотела сказать, что это место, про-сто жуткое, но обижать маму, которая должна была находиться где-то, поблизости, ей не хоте-лось.

— Да уж…

Иванна вздрогнула от неожиданности, но потом рассмеялась – даже голос Пискли звучал здесь совершенно неузнаваемо.

— Я тебя не узнала.

— Это из-за материала, которым обшиты переборки. Да и воздух здесь, какой-то непривычный…

— А почему ты висишь внизу, на тебя не очень удобно смотреть, — поинтересовалась Иванна, глядя на ИМС сверху.

— Трудно определить, где верх, а где низ, поэтому я выбрал середину…

— То есть?

— Насколько я понимаю, мы находимся на борту космического корабля, — сообщил Иванне ИМС.

— То есть как это на борту – не понимаю…

— В общем-то, я тоже не очень понимаю, — ответил ИМС, и надо сознаться, такой ответ немного встревожил девочку.

— А где мама?

— Иванна, я не знаю. Я все время был рядом с тобой.

— Все время, — повторила девочка, — а это много, все время?

— Около двадцати минут.

— И что, я все эти двадцать минут лежала на полу?

— Ну да, я провел экспресс анализ и выяснил, что ты без сознания, пришлось сделать тебе инъ-екцию, после чего ты пришла в себя.

— Укол! Я что, больна?

— Нет. Это был просто обморок. Такое бывает иногда…

— Раньше у меня никогда не бывало обмороков. Не очень приятное ощущение… А куда мы идем? — спросила вдруг Иванна.

— Не знаю, я просто следую за тобой, — ответил ИМС.

Иванна остановилась и крикнула куда-то в глубину:

— Мама, я здесь, мама…

Ответило все тоже эхо.

— Не понимаю, — повторила девочка, — а где все, где мама?

Если бы ИМС мог, он бы просто пожал плечами, но их у него не было, так что пришлось повто-рить:

— Я не знаю.

— Не знаешь, тогда пойдем вперед, авось, да попадем хоть куда-нибудь.

— Пойдем, только это не очень разумное желание, — произнес ИМС, поднимаясь выше, как раз к плечу девочки, — мало ли что там может оказаться…

— Не умничай, пожалуйста. Мне холодно, а во-вторых, я хочу видеть маму.

Девочка посмотрела вперед, потом назад, но большой разницы в увиденном не обнаружила.

— Пискля, что там, впереди?

— Через тридцать метров поворот.

— А там, — Иванна указала в противоположную сторону.

— Там тоже поворот, но через пятьдесят метров.

— Тогда пойдем к тому, который ближе, — решила Иванна и добавила, — только ты лети впереди и освещай дорогу, а то эти светильники работают через два на третий.

ИМС послушно обогнал девочку и включил встроенный прожектор. Девочка шла следом, то глядела под ноги, то рассматривала стены, а иногда пыталась рассмотреть что-то на потолке, но рассматривать, по большому счету было нечего – пластик и металл – вот и все перемены.

— Пискля, а ты знаешь, что это за корабль?

— Это транспортное судно, при чем, очень старое. Такие когда-то использовали для перевозки оборудования, иногда людей, когда только начинали осваивать дальний космос… А что?

— Не знаю, — пожала плечами девочка, — но оно такое некрасивое…

— Тогда такой критерий в расчет не брался. Главное была максимальная вместимость и безопас-ность…

— А сейчас?

— Сейчас, другое дело, сейчас красота и удобство так же принимаются в расчет и рассматрива-ются, как весьма существенный критерий. Есть специальные технологии, правила, инструк-ции…

— Ясно, слушай, Пискля, сколько же длились такие перелеты, тогда, то есть?

— Иногда несколько месяцев, иногда год, а иногда и еще больше…

— Год! Ужасно, даже не знаю, чтобы со мной случилось, если бы мне пришлось пробыть на этой посудине месяц, не говоря уже о том, чтобы целый год…

— Тебя бы просто не взяли бы, ты еще слишком молода… А вот, кстати, и поворот.

Коридор, который был за поворотом, был коротким, и в отличие от того, длинного, заканчивал-ся шлюзом. Иванна подошла к шлюзу и постучала по металлу – ничего не произошло.

— Это стена, — спросила она, взглянув на ИМС.

— Шлюз. А где-то рядом должен быть блок управления.

ИМС двинулся по периметру шлюза, что-то вдруг щелкнуло, включился свет, а потом с ужас-ным скрипом, от которого Иванна закрыла уши, шлюз разделился по центру. Одна половинка ушла влево, а вторая только сделала попытку уйти вправо, но, по-видимому, механизм слишком износился, его хватило только на то, чтобы только чуть-чуть отодвинуть правую половинку.

— Какой кошмар, — воскликнула Иванна и быстро пересекла контур шлюза.

— Да уж, — тихо пропищал ИМС, — но с другой стороны, он ведь открылся.

— Ты это о чем, — хотела спросить Иванна, но в нос ей ударил тяжелый запах, и она вынуждена была заткнуть нос и изменить интересующий предмет, — что же это так отвратительно пахнет?

— Дыши ртом, это поможет, — посоветовал ИМС и продолжил тихо, как бы, задумчиво, — венти-ляция здесь давно не работает, шлюз поржавел…

— Пискля, как здесь можно жить?!

ИМС словно пропустил вопрос девочки мимо рецепторов, а сам плавно ушел в сторону, Иванна поспешила за ним.

— Пискля, ты куда?

— Там универсальный разъем. Я могу подключиться и получить полезную нам информацию.

— Тогда ладно, лети – полезная информация нам не помешает, а заодно узнай, где мама, а то мне что-то не по себе…

ИМС подлетел к универсальному разъему, выкинул щуп и проник им в странного вида, отвер-стие, на тумбе, рядом со стеной. Какое-то время сигнальные огоньки устроили хоровод на по-верхности сопровождающего. Иванна подождала, потом, продвинулась вперед на несколько шагов, включив очередной осветительный блок…

— Пискля, а здесь еще один шлюз, к тому же открытый.

Девочка осторожно заглянула за контур, а потом и вовсе перешла в соседнее помещение. Оно было не очень просторным, но в нем присутствовала мягкая мебель и стол прямо посередине, правда, все это было в совершенно запущенном состоянии, стол не протирали, наверное, лет сто, обивка на мебели потрескалась, а в некоторых местах и вовсе разъехалась, обнажая какие-то серые, некрасивые внутренности.

— «Летучий голландец», — пробормотала Иванна, устраиваясь на одном из относительно целых диванов.

— Нет, это судно принадлежит землянам, оно было собрано на Северных вервях Марса, вмести-мость…

— Это не очень интересно, — отмахнулась Иванна, — что ты еще нашел в этом компьютере?

— Боюсь, что тебе это не понравиться, — пробормотал ИМС, зависая над столом.

— Ну же, говори, не тяни.

— А ты уверена, что хочешь это услышать?

— Конечно, — воскликнула Иванна, но в душе у нее поселилось некоторое сомнение, действи-тельно ли она хочет это знать. Хотя, особенного выбора у нее не было.

— Ты – хозяйка. Это судно списано тридцать лет тому назад…

— Точно – «Летучий голландец».

— А вот и нет. Сразу после списания, его приобрела администрация колонии на Юпитере-2…

— Что еще за колония?

— Не перебивай.

— Ладно-ладно, извини…

— Колония – это место, где содержатся нарушители закона. Воры, пираты, работорговцы и убийцы. А дальше, все просто, максимально облегчив корабль, размонтировав часть оборудо-вания и установив другое, корабль был превращен в тюрьму, выведен на орбиту и пущен в сво-бодный полет. Это случилось семнадцать лет назад…

— Подожди-подожди, я не поняла, — поторопилась остановить ИМС Иванна. Зачем же его брали, если он списан, а потом еще и отправляли в полет. Это нелогично…

— Как тебе сказать, когда его отправляли, он был не совсем пустой, он был с заключенными.

— ?!

— Иванна, ты же неплохо учишься. Неужели это так сложно?

— Для меня – да, так что не умничай, а объясняй.

— На большинстве обитаемых территорий смертная казнь отменена, но есть преступники, дейст-вия которых превышают меру терпения закона и общества – таких отправляют в колонии, по-добно той, которая располагается на Юпитере-2. Там, заключенных сортируют и тех, кого нель-зя использовать на принудительных работах, сажают на такое вот суда и выбрасывают в кос-мос. Здесь они и доживают свои последние дни…

Если говорить откровенно, Иванна, была далеко не сахар. Она могла надерзить. Она могла не выучить уроки и соврать, она так и делала, иногда. Конечно, такое поведение не красит девоч-ку, к тому же, коренную землянку, но вместе с этим, она была добрым и ранимым ребенком… Неожиданно девочка расплакалась…

— Пискля, значит, моя мама – преступник?! Значит, Апрель Симонэ меня обманул! – неожидан-но воскликнула Иванна, увеличивая поток слез.

— С чего ты взяла?

— Но как же, я ведь должна была попасть к маме?

— Иванна, ты не самая умная девочка, по крайней мере, их тех, кого я знаю, — сделал неожидан-ное вступление ИМС, — но при этом, иногда ты не заслуживаешь даже этих слов.

— И что это значит? — шмыгнув носом, спросила девочка.

— Мы не должны были оказаться здесь. Наш конечный пункт – другое место – планета Персефо-на-7. Планета, а не разваливающийся на куски, старый космический корабль.

— Но, почему мы здесь?!

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Может быть, ошибка в расчетах.

— Отлично! — слезы Иванны неожиданно высохли, и она немного успокоилась, но на всякий слу-чай решила уточнить, — значит, мамы здесь нет.

— Насколько я понимаю, нет и не должно быть. И, конечно же, Апрель Симонэ тебя не обманы-вал – как ты только могла такое подумать о волшебнике?!

— Я обязательно перед ним извинюсь, — пообещала сопровождающему девочка.

Что ж, если так, многое менялось. Иванна успокоилась, заслуживая, того, что некоторые из ее знакомых называли ее умницей. Она вытерла слезы и задала следующий, как ей казалось и ло-гичный, и вполне безобидный вопрос:

— Мамы нет, а кто здесь есть, ну кроме нас, конечно?

— А вот это, боюсь, тебе совсем не понравиться, — на свой странный манер, попробовал подгото-вить девочку ИМС.

— Что, никого?!

— Еще хуже, здесь по-прежнему находятся преступники, те самые, из колонии…

— Ой, мамочка! – прошептала Иванна и замерла.

— Это так.

Вот теперь Иванне стало страшно, очень страшно. Правда раньше, она никогда не чувствовала страха, но вот случилось, и она почувствовала, как сердце ее стало меньше и зачастило в ритме, а во рту стало… Правда, была еще слабенькая надежда, что Пискля кое-что добавил от себя, в воспитательных целях, так сказать. Потому что, если вокруг все было именно так, как рассказал ИМС, то это было уже не просто страшно, это было… ужасно и кошмарно!!! Можете даже не сомневаться, что Иванне никогда не приходилось сталкиваться с понятием преступление и с людьми, которых называли преступниками. На Земле давно уже не было ни того, ни другого, но она изучала историю в школе, и там, в учебниках и учебных фильмах…

— И что же, преступники эти, они вот так, запросто, ходят по кораблю? — Иванна, неожиданно перешла на шепот, и зачем-то подобрала ноги, словно речь шла о мышах, а не о людях.

— Зачем же, ходят. Они сидят в металлических клетках.

— Где сидят?

— В специальных металлических клетках-камерах. По одному… Где-то в самом низу, на грузо-вом уровне…

Предполагаю, что Вы не знакомы с существующим положением вещей. Тогда, возможно, такое вот решение властей, покажется Вам негуманным, да, на большинстве обитаемых территорий, смертная казнь отменена. Смертная казнь, но не наказание за преступление. И спорят до сих пор различные общественные институты и организации, что более гуманно – такое вот наказа-ние, или насильственное прерывание жизни преступника. Однако, дело не только в гуманности. Власти территорий, поступая так, решают сразу несколько задач. Во-первых, они действитель-но изолируют и наказывают преступника, во-вторых, существует ведь еще и воспитательная цель. И надо отдать должное этим властям, преступность ежегодно идет на убыль… Да, она еще не искоренена окончательно, но с другой стороны, именно существование преступного элемента позволяет контроль за порядком переложить, именно на военные соединения, а не на службу безопасности…

— Пискля, нам, наверное, следует их бояться? — все так же, шепотом, спросила Иванна.

— Наверное, следует.

— И я так думаю, — кивнула девочка и поинтересовалась, — где, ты говоришь, расположены клет-ки, в которых они сидят?

— В грузовом отсеке, это в самом низу. Там больше всего свободного места.

Иванна решилась на то, чтобы опустить ноги на пол, потом даже поднялась и сделала несколь-ко шагов.

— Понятно, в общем, я думаю, что вниз нам не следует ходить?

— А вот это правильно, — согласился ИМС.

Девочка огляделась, хоть и медленно, но все равно как-то поверхностно, не цепляясь за детали, не приглядываясь к мелочам…

— Здесь очень неуютно, правда?

— Иванна, ты ведь знаешь, что я не сужу о мире такими категориями.

— Знаю я, знаю, — махнула рукой девочка, — только вот что же теперь нам делать…

— Может быть, нам следует осмотреться…

Да, конечно! А как же иначе! Ингрид и Анри Гадар. Инспектор службы безопасность внима-тельнейшим образом анализировал информацию об этих двух, совершенно разных людях. В конце концов, он принял решение разговаривать с ними по одному. Сначала попытался разы-скать Ингрид, но информация о месте нахождения женщины оказалась такой засекреченной, что полномочий рядового инспектора службы безопасности, было недостаточно.

— Мы передам госпоже Гадар, как только она свяжется с нами, о том, что Вы ее разыскиваете.

— Буду очень благодарен – дело очень важное.

— Да, конечно, мы все понимаем.

— Спасибо, я буду ждать…

Что ж, один разговор откладывался на неопределенное время. Инспектор отправил запрос о том, где находиться Анри Гадар, и вскоре уже знал, что отец девочки находиться в лаборато-рии, которой он руководил. По правилам, которые были приняты когда-то в далеком прошлом, подобные сообщения делались лично, с глаза на глаз, без посредства средств коммуникации, если, конечно, такая возможность существовала…

Пожалуй, Анри Гадар находился в самой верхней точке раздражения. Он уже накричал на Алексея Громова, разругался с Маргаритой, впрочем, перед ней, буквально, пару минут спустя, он успел извиниться. А вот перед коллегой по работе, извинения еще предстояло, но позже, по крайней мере не раньше, чем Алексей выяснит, какого же черта оборудование в очередной раз дало сбой… Нормальная рабочая обстановка лаборатории. К этому привыкли, это прощали, тем более, что это касалось только работы…

Инспектор Андрей Белявский появился в лаборатории как раз в тот момент, когда ученый рас-пекал секретаршу за перепутанные бумаги, халатное отношение к работе и еще что-то, что впрочем, ни в какой мере не соответствовало действительности. Инспектор продемонстрировал перед электронным сторожем пластиковую карточку и прошел в открывшиеся двери, следуя указаниям специальной стрелке, нашел нужный кабинет и вежливо постучал в дверь – еще одно правило ставшее привычкой с древних времен.

— Алексей, если ты не нашел ответ – лучше не заходи, — ответили за дверью, и продолжили, но обращаясь уже к кому-то еще, в кабинете, — все, уходи, а то я разозлюсь окончательно.

Инспектору пришлось быстро отходить в сторону, чтобы не оказаться сбитым почти бегущей секретаршей. Белявский укоризненно оглянулся на женщину, и только после этого вошел в ка-бинет. Анри Гадар сидел за столом, одним из трех, в кабинете. При этом он что-то старательно высматривал на большом малом лабораторном мониторе, где замерло изображение. Периоди-чески он сверял изображение с какими-то записями, но вход человека в кабинет не пропустил, просто не стал поворачиваться:

— Нашел?

— Господин Гадар, — окликнул ученого инспектор.

Анри резко обернулся – он ожидал своего помощника, а не этого незнакомца.

— Вы кто?

— Инспектор службы безопасности, Андрей Белявский, — представился вошедший.

— Я не вызывал, у нас все в порядке, — недовольно пробормотал Анри, намереваясь вернуться к прерванному занятию.

— Господин Гадар, я настаиваю на том, чтобы Вы уделили мне время.

— Но почему сейчас, я работаю, у нас и так…

— Господин Гадар, — инспектор просто не мог раскланяться и зайти позднее.

— Что ж, заходите, присаживайтесь, но я прошу Вас, постарайтесь быть кратким.

— Господин Гадар, насколько мне известно, у Вашей дочери Иванны сегодня день рождения…

— Господи, опять он лезет, — Анри вскочил с кресла и прошелся по комнате, — я знаю, что у нее день рождения, но у меня здесь, Вы даже не представляете, что твориться. Да, я не успел…

— Одну минуту, — остановил ученого инспектор, — я не собираюсь лезть ни в Вашу работу, ни в Ваши отношения с Апрелем Симонэ, тем более, что на данный момент он лежит в реанимаци-онной палате госпиталя.

— В госпитале, — пыл Анри мгновенно остыл, — что такого случилось со стариком?

— Сердечный приступ, но дело не только в этом.

— Не в этом…, а в чем же тогда?

Что ни говори, а упрекать его в бесчувственности было бы несправедливо.

— Сегодня утром Иванна пришла к нему, они разговаривали, а потом девочка пожелала, чтобы волшебник отправил ее к Вашей бывшей супруге…

— Ингрид, все-таки она добралась до девочки!

— Подождите, господин Гадар. Следуя правилам, которые приняты у волшебников, господин Симонэ пытался ее отговорить, объяснял, что будет означать исполнение ее желания, но… Де-вочка настояла на его исполнении. Вы слушаете меня, господин Гадар?

— Да, я очень внимательно Вас слушаю, — пока инспектор неспешно рассказывал о событиях, свидетелями которых Анри не был, ученый все-таки отошел от рабочего стола, и даже отклю-чил лабораторный экран.

— Так вот, во время транспортировки произошел, так называемый «хлопок». Девочка не попала в пункт назначения. Ее луч промахнулся мимо планеты… Надо ли Вам пояснить, что это озна-чает?

— Да…, то есть, нет, я знаю… Черт, но…, — Анри покачнулся, и если бы, инспектор не был спе-циально проинструктирован и не двинулся на помощь – ученый мог бы, наверное, и упасть.

— Присядьте, господин Гадар, — Белявский пододвинул кресло и помог Анри опуститься в него.

— Извините, как Вас зовут?

— Андрей Белявский, — представился инспектор, — я из службы безопасности.

— Да-да, Андрей, она, то есть, он, луч…

— Прошел мимо. Теперь он где-то в пространстве…

* * *

— …будем, просто сидеть и ждать?! — Иванна возмущенно посмотрел на ИМС.

— Нет, хотя, в другой ситуации, я бы на этом настаивал…

— В другой ситуации, а сейчас?!

— Иванна, я отправил сигнал тревоги…

— Пискля, где тебя учили так объясняться?! Говори так, что бы тебя можно было понять.

— Мы далеко от путей, пока сигнал будет найден, пока будет отправлена помощь…

— И сколько же нам ждать?

— Я думаю, потребуется какое-то время…

— Пискля, твой ответ меня пугает. Сколько это – какое-то время?

— Много, — вроде как признался ИМС, но уточнять не стал. Да и как он мог сказать Иванне, что ожидание может продлиться не один день, а может быть и месяц, а может, и вовсе…, — ты пой-ми, надо получить сигнал, определить, откуда он, понимаешь?

— Не очень, — буркнула Иванна, — время туда, время обратно, а я, между прочим, уже проголода-лась.

— Что ж, тогда давай, побродим по кораблю…

— Зачем это?

— Нам надо найти столовый блок. Там должны быть продукты.

— А ты знаешь, где расположен этот самый столовый блок?

— Найдем…

— Найдем! А проще нельзя – подключись к этой самой информационной и найди, — раздраженно воскликнула Иванна…

Между прочим, очень даже разумное предложение, но опять-таки, не в этих обстоятельствах.

— Иванна, я бы так и поступил, но дело в том, что часть блоков памяти, с корабля сняли при пе-реоборудовании, что разрушило единую информационную систему корабля. Так что, не так это просто теперь – найти планы корабля. Нет ни схем, ни чертежей, — внес маленькое пояснение ИМС, — ничего такого, что могло помочь ориентироваться.

— Да уж, — вздохнула Иванна, — попали, так попали.

Отвечать на эту реплику ИМС не стал – он был лишен эмоций сложного, то есть, комбиниро-ванного порядка как, то удивление, плюс разочарование, плюс страх, плюс любопытство…

— Что ж, откуда тогда следует начинать? — спросила Иванна, поглядывая на сопровождающего.

— У нас такой богатый выбор, что решать придется тебе, сверху или снизу, вперед или назад…

— Понятно. Но тут думать особенно не над чем, если внизу у нас эти ужасные преступники, то-гда, лучше вверху…, и вперед.

— Пойдем…

В общем-то, осмотр такого судна, каким являлся TRW-23055, мог занять не одну неделю, а то и месяц. Двадцать четыре уровня. Верхний – капитанский мостик, вычислительный и навигаци-онный центр. Два следующих – жилые помещения для команды. Четыре ниже – пассажирские. Еще ниже располагались мастерские, медицинский блок, подсобные помещения, все остальное – грузовые уровни и блоки. Однако, ИМС не нашел этой информации, а Иванна даже и не предполагала, что подобная информация существует. Однако, на капитанский мостик пройти они не смогли – контур был заблокирован, поэтому начинать пришлось с жилых помещений.

Ничего особенного, просто вереница пустых кают, одинаковых по своему, весьма условному, комфорту, да плюс ко всему, еще и с частично демонтированным внутренним убранством. Все они были пусты. Иванна заглядывала подряд, в одну за другой, пока они вместе с ИМС не про-шли оба центральных прохода и не оказались около трапа в конце коридора.

— Пискля, скажи, а следующий этаж он что, такой же?

— Не этаж, а уровень. В космических кораблях этажи называются уровнями.

— Спасибо за информацию, она была мне крайне необходима сейчас, так что, следующий уро-вень такой же?

— Мне это не известно, а ты хочешь перейти уже на другой уровень?

— То есть, — не поняла сопровождающего девочка.

— Мы еще не осмотрели этот уровень. Мы прошли только по центральным проходам, а еще есть боковые ответвления и межуровневые…

— Еще не весь, — вздохнула Иванна.

— По большому счету, туда можно вернуться потом. Это зависит от твоего выбора, если хочешь, можно перейти на нижний уровень…

— Давай ниже, — сделала наугад выбор Иванна.

Они спустились на следующий уровень, но он отличался от первого осмотренного только еще большим количеством пустых помещений.

— Это просто жуть какая-то, — возмутилась Иванна, когда они дошли до середины первого из двадцати секторов уровня, — может, передохнем?

— Хорошо, — согласился ИМС, — давай только зайдем в какое-нибудь помещение, где ты могла бы присесть.

ИМС огляделся и двинулся в помещение, которое напоминало виденную ранее кают-компанию. Такой же стол, такие же, приходящие в негодность диваны…

— Тот, кто их делал, не отличался богатой фантазией, правда, Пискля?

— Ты имеешь в виду внутреннее устройство?

— Его, его, — устало кивнула девочка.

— Конечно, устройство корабля, диктуется, прежде всего, целесообразностью…

— Пожалуйста, не надо лекций, я просто так сказала, — чуть не заплакала Иванна.

ИМС смолк на полуслове. Однако он был прав, когда создавались подобные суда – думали больше о том, как взять максимум груза и доставить по назначению – эстетическая сторона, ма-ло кого волновала. Поэтому и основным цветом, который присутствовал в корабле, был серый металл, белый или, опять-таки, серый пластик, лишь немного расширяли цветовую гамму крас-ные надписи и сигнальные лампы различных цветов, в зависимости от их назначения. ИМС был прав, но только, какое дело до его правоты, было Иванне?

— Хорошо еще, что ты в своих легких туфельках, — неожиданно пропищал ИМС.

— Почему это, — удивленно оглянулась на сопровождающего, девочка.

— Здесь ужасная акустика, будь у тебя что-нибудь более громкое, все бы наше передвижение со-провождалось бы грохотом, да еще и многократно усиленным эхом…

Однако эта тема не очень привлекла девочку. У нее были свои мысли и свои интересы…

— У меня был просто маленький голод, а теперь, я уже, по-настоящему, хочу есть, — сообщила девочка, устраиваясь на диване.

— Я думаю, еще немного, и мы найдем столовый блок. Он должен быть где-то рядом…

ИМС жалел девочку, и поэтому недоговаривал. Не мог же он сообщить ей, например, о том, что вполне возможно, что найденный столовый блок может быть просто пустым. Нет, он опасался не отсутствия оборудования, а именно продуктов. Его многофункциональность позволяла быть и кухонным комбайном в том числе, но ведь нужно было из чего-то готовить…

— А еще можно просто спуститься вниз, — произнес неожиданно ИМС.

— Но там эти, преступники.

— Вот именно. Если они живы, значит, они чем-то кормятся. Попробуешь договориться с ними, может быть, они поделятся…

Даже и не понятно, хорошая это идея или плохая. Правда, в сложившейся ситуации выбор был небольшой. Иванна некоторое время размышляла, а потом произнесла:

— Давай, все-таки, осмотрим этот уровень до конца, и уж если ничего не найдем, тогда пойдем вниз. Только предупреждаю сразу – я боюсь. И боюсь так сильно, что у меня даже ноги трясут-ся…

— Я думаю, что ты права. Давай сначала посмотрим здесь, а переговоры с преступникам, оста-вим на самый крайний случай…

— Именно так, — согласилась Иванна.

— Знаешь, — предложил ИМС, — а ты можешь пока отдохнуть здесь, я же продолжу осматривать помещения. Можешь даже вздремнуть…

— Вот уж не знаю, — пробормотала Иванна.

— А почему нет. Диван, конечно, не новый, но он мягкий, а во сне не так сильно хочется есть…

— Ну, если ты так говоришь…

Да, Иванна очень часто спорила со своим сопровождающим, называла его нудным и против-ным, именно она придумала для него это обидное прозвище, и все-таки, она прислушивалась к нему, и даже, была, по-своему, к нему привязана…

— Тогда ладно, — согласилась девочка, только ты периодически заглядывай сюда, просто прове-ряй, а то, мало ли…

— Конечно. И кстати, я могу закрыть это помещение, хочешь?

— Нет-нет, не надо, а то мне будет совсем не по себе, — отказалась подопечная.

— Давай я, хотя бы, покажу тебе, как это делается. Захочешь – откроешь, захочешь – закроешь.

— Ладно, покажи, но закрывать, все равно, не надо. Если что – я тогда сама.

— Договорились…

* * *

В общем, все получилось именно так, как и предполагал инспектор Белявский. С Анри Гадаром было очень тяжело, в какой-то момент с ним даже приключилось что-то вроде истерики. Нет-нет, никто его за это и не осуждает. Смерть ребенка – ужасная, просто невообразимая вещь, тем более, если это случается здесь, на Земле. Но совершенно другое дело разговаривать с капита-ном военного судна. Спокойное лицо, нарочито замедленные движения и практически никаких эмоций…

— Как это случилось?

— Понимаете, капитан Гадар…

— Можно просто по имени, я не на мостике.

— Понимаете, госпожа Гадар, девочка очень хотела попасть к Вам. Она высказала это, как жела-ние волшебнику…

— Я это знаю. Я сама разговаривала с Апрелем Симонэ, он получил на это мое одобрение. На тот случай, конечно, ели бы Иванна пожала бы этого.

— Вы знали?

— Да, конечно. Неужели Вы думаете, что это была инициатива только девочки. Собственно го-воря, я специально отправилась на Персефону-7, на этот курорт, чтобы встретиться с ней.

— Понятно. Но тогда Вы сами представляете, что случилось.

— Как ваше имя?

— Андрей Белявский, инспектор службы безопасности.

— Послушайте Андрей, — это был единственный момент в разговоре, когда голос женщины дрог-нул, — есть ли возможность, что девочка все-таки жива.

— Очень маленький, госпожа Гадар.

— Расскажите мне о нем подробнее, — попросила женщина.

— Может, например, случиться так, что на пути луча окажется некий объект, который примет девочку. Планета, или может быть, астероид, космическая база, или какой-нибудь космический корабль. Даже маленький, какая-нибудь прогулочная яхта или разведывательный челнок… По-нимаете?

— Да. И при этом, планета, или астероид, как минимум, должна быть с условиями, которые бу-дут пригодны для жизни человека…

— Именно так. Так что, сами понимаете…

— Такое когда-нибудь уже бывало?

— Нет, это все, только теория. На практике мы никогда не сталкивались даже с «хлопком».

— Ясно. А как можно узнать, что это случилось?

— Установка должна будет зарегистрировать ответный сигнал. По его длине, по времени ответа, мы сможем определить координаты нахождения. Я понятно говорю?

— Да, вполне. А сколько времени должно пройти, чтобы луч рассеялся целиком?

— Если он ничего не встретит, Вы это имеете ввиду?

— Да.

— Около года. Может быть, чуть меньше.

— Значит так, по крайней мере, я еще год, или около того, отказываюсь верить, что с моей де-вочкой что-то случилось.

— Но госпожа Гадар, поймите правильно, Иванна может выйти из Луча, например через год. Что-то около того же, потребуется, чтобы сигнал вернулся, и, бог знает, сколько еще времени, чтобы туда добралось какое-нибудь судно, складки пространства не помеха для луча, но для судна…

— Я это понимаю. И повторяю, еще год, как минимум, начиная с этого дня, я отказываюсь ве-рить, что с моей девочкой что-то случилось.

— Я понимаю Вас.

— Спасибо, Андрей.

— Если нам станет что-то известно, мы сообщим Вам.

— Спасибо, Андрей, только сообщить непосредственно мне не получится, поэтому известите…, — вот так окончился разговор с капитаном Гадар…

Связь прекратилась, Белявский отер пот со лба, он только сейчас заметил, что буквально взмок.

— Даже и не знаю, с кем проще разговаривать, — тихо пробормотал инспектор, — с нервным, не-сдержанным ученым с Земли-матушки, или с этой ледяной госпожой с границы. Хотя, навер-ное, с госпожой все-таки, приятнее. По крайней мере, ее не надо успокаивать…

Ну и что с того, спрашивается, что вид у ложа не очень, это имеет значение только в том слу-чае, если есть проблемы со сном, а вот если вы валитесь с ног от усталости, а Иванна, именно валилась, то качество ложа вас нисколько не смутит. Поэтому стоило ей только прилечь на ди-ван, как через мгновение она уже спала. ИМС некоторое время еще покружил около подопеч-ной, проверяя ее состояние, а оставшись доволен, проследовал в коридор, прикрыв, на всякий случай за собой проход в помещение. Искать одному, было удобнее, а главное, получалось на-много быстрее, теперь он напоминал разыгравшегося щенка, который метался из одной сторо-ны в другую, успевая осматривать практически каждый квадратный метр коридора и помеще-ний, которые попадались ему по пути…

Нет, не зря Ингрид Гадар произвела такое впечатление на инспектора службы безопасности. Даже оставшись одна, перед отключенным аппаратом связи она не расслабилась, не поникла, не расплакалась, хотя, ну кто бы осудил женщину за это, да еще при таких обстоятельствах… В дверь номера постучали, тихо и вежливо.

— Войдите, — откликнулась женщина.

В номер вошел старший администратор Курорта – господин Вулф.

— Здравствуйте, госпожа Гадар, Вы желали меня видеть?

— Да, господин Вулф, — кивнула женщина, поднимаясь ему навстречу, — в силу определенных об-стоятельств, я вынуждена прервать свое пребывание здесь.

— Мы очень сожалеем, госпожа Гадар.

— Мне и самой жаль, но дело в другом, у меня будет к Вам просьба.

— Да, все что в моих силах.

— Я пробуду здесь до конца дня, вечером, точнее ночью, я покину Курорт. Однако, об этом об-стоятельстве никто не должен знать. Для всех здесь присутствующих, Ингрид Гадар, по-прежнему, проживает здесь, просто образ жизни она ведет…

— Замкнутый, — подсказал господин Вулф.

— Именно. Замкнутый. Пусть номер убирается, пусть служащие Курорта получают чаевые, уби-рают здесь, понимаете?

— Да, госпожа Гадар.

— Можно ли это устроить таким образом, чтобы не было утечки информации?

— Да, — правда, после некоторого раздумья ответил администратор.

— Но Вас что-то смущает?

— Да. Несколько обстоятельств.

— Я Вас слушаю, господин Вулф.

— Дело вот в чем, как бы это правильнее сказать, то, что Вы предлагаете, оно не совсем закон-но… Я прошу Вас, поймите меня правильно…

— А-а-а, я Вас понимаю, — холодно улыбнулась Ингрид Гадар, — скажите, Вас успокоит, если это будет санкционировано?

— Но у кого столько власти, чтобы…

Госпожа Гадар, не переставая улыбаться, взяла со столика свою сумочку, и достала что-то из нее. Однако, показывать не торопилась, просто стояла вполоборота к администратору и раз-мышляла…

— Господин Вулф, у меня здесь, — женщина повернула руку ладонью вверх, но тут же сжала ку-лак, — здесь у меня есть одно доказательство. Простое. А там, среди вещей – доказательство другое – официальный документ со специальным грифом. Если я его достану, то Вы станете официальным сотрудником моей службы. Понимаете, что это значит?

— Ну…

— Не понимаете, Ваше имя, Ваш Курорт будет фигурировать в докладах, на Вас будут отпус-каться средства, но с Вас обязательно потребуют отчетов и докладов. Очень может быть, что и еженедельных…

— Вот черт! Простите, госпожа Гадар.

— Ничего страшного. Так вот. Это первый вариант, есть другой. Я предъявляю Вам неофициаль-ное доказательство. Без печатей, без бумаг, без грифов, и всего прочего. Если Вам этого будет достаточно, то Вы просто выполняете просьбу частного лица. И так, что Вы предпочитаете?

— Госпожа Гадар, мне вполне хватит…, — администратор на мгновение задумался, а потом реши-тельно произнес, — да, вполне хватит неофициального доказательства.

— Хорошо, — кивнула женщина и раскрыла ладонь.

Между ней и господином Вулфом возникло маленькое стереоизображение, не более полуметра всего, которое проецировал удерживаемый на ладони Ингрид кристалл. На нем господин Вулф безо всяких сомнений узнал троих.

— Боже мой, Вы – капитан крейсера?

— То есть Вы меня узнали?

— Да, очень хорошо, и Вас, и господина…

— Очень хорошо, — перебила администратора женщина, не дав ему произнести имя, — этого дос-таточно?

— Да, вполне. Вполне достаточно.

— То есть, официальных документов не надо, — на всякий случай уточнила госпожа Гадар.

— Нет-нет, не надо.

— Вот и хорошо, поэтому продолжим наш разговор.

— Да, продолжим, конечно.

— Так вот, пусть для всех остальных этот номер занят особой, которая не любит шумных компа-ний.

— Это неплохо, но номер ведь на двоих. Можно объяснить, что один из жильцов не появляется, но оба… это, пожалуй, подозрительно.

— Разумно, — согласилась женщина, — тогда вот что, у Вас есть пара, которую можно было сюда поселить. Сделать это аккуратно, и пусть себе живут…

— Это стоит дорого, большинству, Курорт просто не по карману, госпожа Гадар.

— А я не отзываю сумму, пусть эти люди живут за мой счет. Главное, чтобы все остальные ду-мали, что здесь нахожусь именно я… Это можно устроить?

— Можно, — кивнул господин Вулф.

— Значит, мы договорились?

— Да, конечно, госпожа Гадар.

— Вот и замечательно. Меня здесь никто не видел, после полуночи я покину Курорт, а вот зав-тра, на завтраке, или, скажем, к обеду появится подходящая пара…

— Да.

— Вот и отлично.

— Госпожа Гадар, если Вам больше ничего не нужно, я пойду. Надо найти подходящую пару, отдать необходимые распоряжения…

— Да-да, конечно, — кивнула женщина, — и еще…, наверное, сегодня мы уже не увидимся, но я думаю. Точнее, я уверена, что однажды, я все-таки, отдохну здесь. Тогда я обязательно займу именно этот номер…

— Мы…, я буду рад снова видеть…

* * *

Иванне снился запах. Приятный запах еды… Или нет, не снился? Иванна поторопилась под-няться и осмотреться – в помещении, где она спала, было темно, свет проникал лишь через не-плотно прикрытый створ… А пахло наяву, Иванна повела носом

— Пискля, — позвала девочка, — Пискля, ты где?

— Пискля – это кто, — услышала она незнакомый, и какой-то странный голос, а потом услышала знакомый писк.

— Писклей, Иванна зовет меня – я позже поясню, а сейчас, давайте я вас познакомлю…

И уже через мгновение в помещение влетел ИМС, а следом за ним, в помещение, буквально ввалилось нечто, неопределенной формы, неопределенного цвета, да и вообще, весь он был ка-кой-то неопределенный, за исключением запаха. Иванна тихо ойкнула, да и то, только от не-ожиданности, но сразу же извинилась…

— ИМС, а она прелесть! Многие, увидев меня такого, начинают кричать, а то еще и стрелять пы-таются… Между прочим, очень неприятное ощущение, если вовремя не увернуться…

— Иванна, — ИМС выдвинулся чуть вперед, — это Туко. Он магриб. Знаешь, кто такие магрибы?

— Нет, простите, — призналась Иванна, поднимаясь с дивана и пытаясь быстренько привести в порядок, разгромленный сначала перемещением, а потом еще и сном, костюм…

— Магрибы – это такая разумная раса, у нас есть еще и номер по Большому Галактическому справочнику, строчка в реестре, мы официально внесены в список… так вот, я – и есть магриб, — Туко решил представиться сам, — название для нас придумали земляне – что оно означаете – не знаю. Возможно, это просто звучное сочетание букв. Впрочем, мне оно нравиться, а Вам?

— Слово и правда приятное, — осторожно согласилась Иванна.

— ИМС, — забулькал Туко, при этом пара его черно-туманных глаз, по-прежнему, рассматривали Иванну, а один чуть сместился в сторону сопровождающего, — ИМС, она, и, правда, чудо! Ви-дишь, как она на меня реагирует?

— По-моему, она никак не реагирует…

— Вот именно, вот именно. Никак! Поверь моему слову, очень скоро мы вполне сможем увидеть ее, например, в Мировом Совете…

— Туко, — вмешалась в разговор Иванна, — если честно, то, прежде всего, я хотела бы увидеть себя около мамы…

— Да, — Туко приобрел более сдержанную окраску, — да, конечно…

— Однако, Вы не кажетесь мне преступником, — в общем-то, Иванна хотела сделать комплемент, но в ответ на ее слова магриб выдал какой-то необыкновенный цветовой взрыв, потом утробно забулькал, словно кто-то решил взболтать бутыль с чем-то густым…

— Иванна, — укоризненно произнес ИМС, — Туко не преступник…

— Ой, простите, — теперь девочка, буквально, залилась краской, — честное слово, я не хотела…

— Иванна, — пробулькал Туко, который успел уже пару раз изменить форму, а в конце концов просто сполз на пол, — Иванна, честное слово, я насмеялся на неделю вперед.

— Хотите сказать, что Вы не обиделись.

— Конечно, нет, а кроме того, меня, точнее нас, магрибов, нельзя просто так удержать в замкну-том пространстве…

Магрибы – это так, для справки, вдруг кто-то, подобно Иванне, не знает – их еще называют вечными странники, а еще, они третьи в списке известных форм разумной жизни, с которыми человеку удалось установить отношения. Они действительно внесены в соответствующие ката-логи и списки, более того, именно благодаря их существованию, было создано несколько согла-сительных документов, которые позволили найти компромисс между цивилизациями гумано-идного типа и некоторыми другими – очень сильно другими. Почему их зовут магрибы – это действительно, загадка, а вот почему вечные странники – это известно. Прежде всего, из-за не-обыкновенной возможности перемещаться сквозь пространство только за счет ресурсов орга-низма. Вот они и перемещаются, социальная строение общества магрибов весьма сложно, впро-чем, у них есть несколько планет, на которых они считаются коренными жителями. Есть у маг-рибов и государство, и только им присущие, и культурные, и материальные, и нематериальные ценности. Да и вообще, у магрибов много чего есть. А еще у них есть некий период в жизни, когда они странствуют обязательно. А есть еще несколько лет, в их летоисчислении, после чего они обязательно возвращаются домой, заводят семью, детей, принимают участие в жизни об-щества и государства… Живут, а потом наступает следующий период странствий, который мо-жет длиться… Понимаете, о чем идет речь? Нет, а между прочим, это очень просто – магриб Туко был просто молод. Может быть, немного старше Иванны, но это в летоисчислении магри-бов…

— Туко, скажи, ты не преступник, а почему же тогда ты находишься здесь? — поинтересовалась Иванна, когда знакомство можно было считать уже свершившимся фактом.

— Понимаешь ли, Иванна, мы договорись встретиться. Я и Камилл, это мой хороший знакомый – он человек. Я уже собирался к нему, но вдруг от него приходит сообщение, что он задерживает-ся по каким-то там делам. А я уже собрался. Ну, думаю, попрыгаю просто так – это очень за-бавное занятие, по крайней мере, для нас, магрибов. Прыгнул, помнится, немного, раз десять, из чистого любопытства заглянул сюда, а тут эти бедолаги…

— Кто, — переспросила девочка.

— Ну, преступники эти…

— Ты нашел для них какое-то странное слово, будто ты их жалеешь, а вот мы с Писклей, их, че-стно говоря, боимся…

— Вы правильно делаете, что боитесь их, они убийцы, то есть, они лишают разумных существ жизни, без разбора, людей, магрибов, других…

— А ты?

— Что я?

— Ну, ты их боишься?

— Ну, не совсем. А кроме того, они и сами меня не тронут. Может быть, при других условиях, они бы и представляли для меня опасность, но только не здесь, и не сейчас.

— Почему?

— Потому что я их кормлю, — магриб в очередной раз сменил окраску.

— То есть как, кормишь?!

— Ну, у них тут что-то сломалось в линии доставке. Я в технике не очень хорошо разбираюсь, не могу сказать. Так вот, когда я сюда заглянул, они сильно голодали, а некоторые и вовсе, умер-ли… Времени у меня много, поэтому я решил задержаться. Вдруг что-нибудь придумаю…

— Почему? Они ведь преступники, ты же сам сказал!

— Не знаю, — признался магриб, и стал на какой-то момент изумрудно-зеленым, — не могу объяс-нить, в какой-то момент мне стало их жалко… Не всех, конечно, всего пару… А так как кор-мить только одного или даже двух было бы нечестно, то я решил, что ничего плохого не будет в том, если я буду кормить всех… Тем более, что мне не сложно…

— И сколько же человек ты кормишь?

— Около ста. Но это их сейчас столько осталось, а раньше было больше… Намного больше… Несколько сотен…

— Туко, — вмешался в разговор ИМС, — ты говорил, что у тебя есть еда…

— Ах, да, конечно, — забулькал магриб, — честно говоря, я немного рассеянный. Конечно, у меня есть еда, только туда надо идти…

— Надо – так надо, — легко согласилась Иванна, тем более, что есть действительно хотелось, а еще, от магриба так вкусно пахло, что девочка несколько раз невольно принюхивалась, стараясь сделать это как можно незаметнее…

— Вот и отлично, пойдемте за мной, я тут организовал для себя небольшую каморку, где обитаю. Здесь же очень много пустых помещений, точнее, здесь – только пустые помещения…

Не смотря на то, что со стороны магриб выглядел весьма неуклюже, точнее, это с человеческой точки зрения, такая внешняя форма подразумевала неуклюжесть, Туко был очень подвижен. Иванне то и дело приходилось ускорять шаг, чтобы не отстать от него. ИМС же просто летел, вращался в воздухе и собирал информацию…

Место, которое Туко сделал своим временным жилищем, было обыкновенной каютой обслужи-вающего персонала – настоящая коморка, к тому же, еще и с заклинившим створом контура – вместо створа магриб использовал простой кусок ткани. Иванна критически осмотрела поме-щение, у нее возникло несколько вопросов, но она решила, что задаст их немного позднее, ко-гда представиться более подходящий момент. Критиковать жилище существа, который любезно их пригласил, да к тому же еще и собирается накормить – было бы верхом бестактности… Пока девочка осматривалась, Туко рассказывал ИМС какую-то историю, которую Иванна не сочла для себя ни интересной.

Под этот разговор Туко достал некий предмет, разжег огонь и принялся делать что-то совер-шенно непонятное для девочки. Действия эти отдаленно напоминали девочке виденное когда-то на уроке истории, но не более того, а вот то, что действительно, привлекло ее внимание, это был открытый огонь. Она смотрела на него, практически не отрываясь, чем, в свою очередь, за-интересовала магриба.

— Иванна, — окликнул он ее.

— Да, — тихо отозвалась девочка.

— Ты смотришь слишком пристально. Это всего лишь огонь.

— А я никогда раньше не видела живого огня так близко. Еще у волшебника горел огонь, в ка-мине, потом еще, но я не думала, что он настоящий…

Туко удивленно оглянулся на ИМС. Несколько вопросов сразу взволновали магриба.

— Как же так, она ведь человек…

— На Земле уже давно не используют открытый огонь. Это опасно, да и вредно для природы…, — пояснил сопровождающий.

— Не понимаю, как то, что позволило существу не просто выжить, достигнуть всего, что у него есть, вдруг признается опасным и вредным… Нет, я правда, не понимаю…

Договорить Туко не успел, увидел, как Иванна, словно завороженная, тянется рукой прямо к огню. Рука ее уже приблизилась к языкам, и она почувствовала тепло, которое раньше никогда не ощущала. Она попыталась приблизить руку еще ближе, но два предостерегающих голоса, Туко и ИМС, остановили ее:

— Иванна, стой! Так не надо делать! Будет больно!

— Больно, — удивилась девочка, — но от него такое приятное тепло, это такое необыкновенное чувство.

— Согласен, необыкновенное, но, тем не менее, ближе не надо. Это небезопасно.

— Хорошо, — согласилась Иванна, — а смотреть на него можно, это безопасно?

— Смотреть – безопасно, — булькнул Туко и приобрел окраску крайнего удивления, и вторично оглянулся на ИМС, но тот, сместившись в сторону, словно высматривал что-то в коридоре…

— ИМС, ты чего? — окликнул сопровождающего магриб.

— Голоса внизу, по-моему, они стали громче…

— У тебя и слух, — с уважительным удивлением пробулькал Туко, да еще и рассматривая сопро-вождающего, словно видел его в первый раз…

— Так что это там подопечные, — Иванна решила вернуть разговор в прежнее русло.

— Они, подопечные, — булькнул магриб, — напоминают мне, что их пора кормить.

— И что ты будешь делать?

— Буду готовить, но сначала я накормлю девочку, здоровые мужчины могут и подождать… А ты, — Туко обратился к ИМС, — поясни мне, чем жизнь человека во внеземелье уж так сильно от-личается от жизни человека на Земле…

Вот чем отличается общение с универсальным сопровождающим от общения с человеком. Ему не надо сосредотачиваться, делать глубокий вдох и выдерживать паузу

— Это огромное количество различий…, — запищал ИМС, приближаясь к магрибу, чтобы не ме-шать Иванне, которая никак не могла расстаться с огнем.

Прислушиваясь к писку сопровождающего, Туко, тем временем, доставал предметы, которые использовал для процесса приготовления. И до тех пор, пока еда не начала шипеть, шкворчать, а главное, издавать запах еды, Иванна так и сидела напротив огня. Туко обернул обрывком тка-ни ложною руку, которую специальной вырастил для этой цели, приподнял нечто, что заменяло ему сковороду, и поставил ее на стол. Затем обернулся к девочке и окликнул ее:

— Иванна, еда на столе.

Вполне возможно, не будь она так голодна, она бы и не отошла от огня, но есть хотелось очень уж сильно. Она переместилась к импровизированному столу, приняла от магриба вилку и при-глашение отпробовать местно стряпни.

— Как-как это называется? – переспросила Иванна, чувствуя при этом, что какое бы название блюдо не имело, оно должно быть необыкновенно вкусным.

— Это жаренные земляные клубни…

— Картошка, — подсказал ИМС.

— Да, именно, жаренные картофельные клубни с синтетическим, консервированным мясом, — от-ветил Туко, не преминув при этом обменяться взглядами с ИМС.

— Пахнет очень вкусно.

— Попробуй, но аккуратно, то, что готовиться таким способом, в самом начале очень горячее…

Вот, оказывается, существуют ситуации, когда дважды звать или дважды предупреждать девоч-ку было вовсе не обязательно. Вполне хватало и одного раза.

Девочка не была гурманом, более того, она и привередливой-то не была, просто любила немно-го покапризничать, если что-то из происходящего ее не устраивало. С другой стороны, в сло-жившейся ситуации, вообще было мало такого, что ее устраивало. Разве что компания, да еще картошка с тушенкой… даже удивительно, как такое могло получиться, собственно говоря, магриб был поваром посредственным, по крайней мере, среди себе подобных, поварским ис-кусством он не блистал. Это вам скажет любой, кто хоть немного знаком с тем, как вообще го-товят магрибы…

Иванна этого не знала, наверное, именно поэтому приготовленное блюдо было для нее таким вкусным. Пока она уплетала картошку, Туко, опять-таки из подручных предметов изобразил чайник и вскипятил чай. Когда пришло время, Туко забрал пустую, и тщательно вытертую ку-сочком хлеба посудину и поставил перед девочкой чашку крепкого и сладкого чая. Иванна ма-ленькими глотками пила чай, посматривая при этом на Туко, который, в свою очередь, с какой-то необыкновенной радостью смотрел на то, как кушает девочка.

— Тебе понравилось?

— Очень. Большое спасибо, Туко. Это было необыкновенно вкусно…

— Пожалуйста, — ответил магриб и хитро подобрался и не менее хитро изогнулся.

— Наверное, это не очень просто готовить, — осторожно поинтересовалась девочка, как это не странно, но кулинария, с которой раньше Иванна не сталкивалась так близко, заинтересовала ее.

— Нет, что ты. Это совсем несложно. Просто нужна практика и чувство меры…

— Я бы хотела научиться, — осторожно призналась девочка.

— Как только выдастся свободная минутка – мы сможем этим заняться, — радостно предложил магриб.

— Очень хорошо, — Иванна даже рассмеялась.

— Туко, — окликнул инопланетянина ИМС, — а ты случайно не знаешь, как можно покинуть это судно?

До этого вопроса, ИМС пытался сам найти выход, используя собственные, достаточно обшир-ные знания и ту обрывочную информацию, которую успел почерпнуть из оставшихся на кораб-ле блоков памяти, а к магрибу он обратился, когда понял, что здесь, на корабле, они с Иванной находятся, как в ловушке.

— То есть?

— Ну, понимаешь, нам бы хотелось, все-таки вернуться на Землю…, — заговорил ИМС, но его перебила Иванна.

— Нет, не на Землю, нам надо на Персефону-7. Я хочу видеть маму.

— Ну да, на Персефону-7, — легко согласился ИМС.

Магриб, для которого не существовало проблемы преодоления пространства, не сразу понял, о чем идет речь. Но он был сообразительным магрибом, ему потребовалось всего мгновение, что-бы поставить себя на место девочки, а потом он стал белым, и даже как-то уменьшился… Спо-собный не только к перемещению тела, но и к скоростной работе мысли, он предложил обсуж-дать данный вопрос за пределами комнаты…

— ИМС, ты поможешь мне покормить подопечных, — как бы невзначай предложил он сопровож-дающему.

— Конечно, — согласился ИМС.

— Я тоже могу помочь, — вызвалась девочка, но магриб аккуратно отклонил ее помощь.

— А мне думается, тебе самое время передохнуть.

— Передохнуть, — девочка прислушалась к внутренним ощущениям, — пожалуй, да, — кивнула де-вочка, а потом еще и зевнула, — что-то я отяжелела от еды…

— Это нормально, — изменил окраску магриб, — устраивайся вон на том диванчике…

— Пожалуй, и правда, я немного вздремну, — пробормотала Иванна, перебралась на указанный диван и прикрыла глаза.

Приготовление еды для заключенных – был менее занятный и менее аппетитный процесс. Туко использовал для него помещение, недалеко той комнаты, где поселился…

Хотя нет, не так, сначала Туко облазил все судно, нашел настоящую корабельную кухню, обо-рудование которой функционировало, и только после этого занялся устройством собственного быта, а так, как он был непривередлив, то занял ближайшее к кухне помещение. Вот и все.

Тем временем, специальная машина, дребезжа на все голоса, открывала банки, и вываливало их содержимое в большую посудину, другая машина заведовала процессом варки картошки в ог-ромном, можно сказать и так, котле, а третья машина готовила некое подобие компота из кон-сервированных фруктов. Самому магрибу оставалось только резать хлеб, следить за процессом приготовления, ну и разговаривать с сопровождающим…

— …не хочешь проверить, как там девочка, — тихо поинтересовался магриб у ИМС.

— Не переживай, я подкорректировал ее сон, так что ничего страшного не случиться, будет спать, как и положено ребенку.

— Тогда ладно…

* * *

Понятное дело, что ИМС не был, точнее, просто не мог быть помощником для Туко. Да и не нужен был магрибу помощник – со всем этим нехитрым оборудованием он вполне управлялся сам – не так много там было и сломано. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что полом-ка, сводила на нет, работу еще функционирующего оборудования. Оборудование жарило, от-крывало, готовило, даже подавало вниз, на тюремный уровень, а вот раздачу еды приходилось делать вручную, или как это можно назвать, если этим занимается магриб…

Правда, в этот раз Туко заставил себя ждать, отдав предпочтение разговору с сопровождающим.

— …ты понимаешь теперь, в каком мы положении?

— Пока еще, только отчасти…

— Этот корабля запрограммирован на самоуничтожение, которое запуститься при любой ситуа-ции, которую бортовой компьютер сочтет нештатной. Понимаешь?

— Опять – не очень, — признался магриб.

— Попытка проникновения в рубку, попытка изменить курс корабля, попытка принять судно… Любое из этих действий, и все – включается режим самоуничтожения. Это самая настоящая ло-вушка.

— Но я-то выбираюсь, — возразил магриб.

— Это корабль был спроектирован людьми и для людей, поэтому оборудование просто не реаги-рует на тебя, — пояснил ИМС.

— Вот оно что, — пробулькал Туко и окрасился в серый.

— Вот именно.

— Надеюсь, ты не говорил этого всего девочке.

— Нет, конечно.

— И что же можно сделать, — пробормотал Туко, забыв, по-видимому, что именно с этим вопро-сом к нему и обратился ИМС…

— Не знаю, — признался сопровождающий, — здесь нужен не мой электронный мозг, а настоящий, живой…

— Не просто живой, — поправил электронного собеседника магриб, — лучше бы, если бы это был мозг человека. Ситуация-то человеческая…

— Да, только у нас есть лишь маленькая девочка и преступники, которые, будь им известен вы-ход, давно бы отсюда бежали… Единственное, что я смог придумать, так это отправить сигнал СОС, но мой передатчик мало приспособлен к таким расстояниям…

— Послушай, ИМС, я так и не знаю, а как вы вообще оказались в этой ситуации. Расскажешь?

ИМС не стал возражать, но начал он издалека, так уж он был настроен – старался излагать так, чтобы количество вопросов, которые могли возникнуть после его рассказа, было как можно меньше.

— У Иванны сегодня день совершеннолетия. А так, как она с года своей жизни, живет только с отцом, то есть, у нее неполная семья, поэтому, у нее имеется персональный психолог – так на-зываемый волшебник. В каждый день ее рождения, это у волшебников такая специальная прак-тика, они выполняют три детских желания. С одной стороны это доставляет необыкновенное удовольствие ребенку, а с другой стороны, желания ребенка – это очередной психологический тест. Так как Земля давно уже входит в число развитых планет галактики, то детские желания просты и легко выполнимы, относительно легко, конечно, но все-таки выполнимы.

— То есть, все началось с этого самого волшебника?

— Еще раньше, дома, когда ее отец в очередной раз забыл поздравить девочку.

— Это плохо, — булькнул Туко, меняя окраску на неодобрительную.

— Он ученый, заведует научной лабораторией, хотя конечно, это его не оправдывает, и уж тем более, в день совершеннолетия. Но есть и еще один момент, мне, машине, например, непонят-ный. За все время общения, он не нашел нужным сообщить Иванне, что ее мать жива. И вместе с этим, не предупредил меня, чтобы я обходил данный вопрос стороной. Поэтому я делал то, что делал, исходя из общих рекомендаций, собственного опыта, ну пожеланий девочки…

— А так можно делать?

— Да. А еще, существует целый список рекомендаций, в нем перечислены вопросы и пожелания, которые мы, до поры до времени оставляем без ответа или дает ответы неполные. То, что по-просила Иванна, в таком списке не значилось. Она попросила показать изображение матери – дома их два, но на одном стоит дата, которая уличает отца в неправде. Мелочь, но сам понима-ешь – это расстроило девочку.

— Да уж, — согласился Туко, — очень неприятно.

— Поэтому, она отказалась от привычного набора желаний, а попросила волшебника отправить ее отсюда к маме…

— Ну, это естественно для девочки.

— Да, конечно. Однако в процессе транспортировки произошел какой-то сбой, а информацион-ный луч декодировался внутри этого корабля.

— Да-да, — забулькал Туко, — технические подробности мне понятны, для перемещения и я, и обо-рудование волшебника используем один и тот же принцип…

— А здесь, пока мы блуждали по кораблю, я несколько раз подключался к информационной сети, и хотя она по большей части разрушена, кое-что мне все-таки удалось обнаружить. Назначение корабля и некоторые особенности программирования бортового компьютера. На основе этих данных и получается, что Иванна здесь, как в западне.

— Я понял. Перепрограммировать – нельзя, изменить курс – нельзя, проникнуть на капитанский мостик – нельзя, а отправить настоящий сигнал бедствия можно только оттуда…

— Но и это еще не все – корабль погибнет, когда погибнет последний заключенный…

— Ну, это, совсем маленькая проблема – их там пока еще много, а вот все остальное – плохо. Очень плохо. Самая настоящая западня, — сложность ситуации поразила магриба, по сути своей был добр, как и большинство представителей этой расы.

ИМС помолчал некоторое время, а потом добавил:

— Вот поэтому я и обратился к тебе с таким вопросом. Природный интеллект, как известно, бо-лее гибок, нежели чем самый сложный механизм.

— Это сложный вопрос. Надо много думать.

— Хорошо, что хоть по времени мы ограничений не имеем… Правда, Иванна…

Наверное, наступило как раз то самое время – думать, потому что какую-то часть пути они про-делали молча, периодически, правда, Туко озвучивал приходившие в голову мысли, они тща-тельно рассматривали ее, но каждая из них, даже самая оригинальная, обязательно натыкалась на одно и тоже препятствие. Вдруг Туко поинтересовался:

— ИМС, скажи, а сколько проходит времени от момент команды бортового компьютера на само-уничтожения до самого взрыва?

— Время почему-то разное. Минимальное – семь минут, максимальное – полчаса.

— Семь минут – это очень мало, а вот полчаса, это при каком условии?

— Полчаса – это при включении автономного взрывного устройства.

— Чего включении, — переспросил магриб.

— Если, все-таки было произведено перепрограммирование, то естественно, что первое, что бы-ло бы сделано – отключение взрывного устройство…

— Логично.

— Тогда, одна из следующих команд, обязательно будет на изменение курса. И вот когда эта ко-манда начнет реализовываться, обязательно включится управление двигателями, а они и приве-дут в действие второе устройство…

— То есть, если проникнуть в рубку и отключить основное взрывное устройство, а компьютер не перепрограммировать и двигатели не запускать, то взрыва не будет, — уточнил свое предполо-жение Туко.

— Да, похоже, что так, — после некоторой паузы ответил ИМС.

— Значит, тогда появляется лишнее время…

— Но какой смысл просто отключить взрывное устройство?

— Я не знаю, просто решил уточнить на всякий случай, вдруг, пригодиться…

Звуки из блока с заключенными стали слышны и без использования сверхчувствительной аппа-ратуры сопровождающего.

— Вот ведь разошлись, — пробормотал Туко, — составишь мне компанию, пока я буду их кормить?

— Составлю, все равно Иванна будет спать еще пару часов…

— Вот и отлично, пойдем, посмотришь на настоящих преступников, только близко к ним не под-летай, мало ли чего вдруг…

Если кто-то думает, что техники, переделывавшие бывший транспорт в большую тюрьму для заключенных пожизненно, очень старались и пеклись о комфорте этих изгоев – он сильно за-блуждается. Напротив, все говорило о том, что работы велись на скорую руку и преследовали единственную цель – чтобы творение это не развалилась сразу же после взлета. Поэтому, стоит ли удивляться, что от времени и постоянной вибрации большинство швов разошлись, а фрон-тальные решетки камер, которые замыкали индивидуальный, охранный контур, буквально, хо-дили ходуном. С одной стороны, это прибавляло забот самим обитателям этих клеток – следить за тем, чтобы контролирующий контур однажды не разорвался из-за падения решетки и не ак-тивировал индивидуальные взрывные устройства. А с другой стороны, некоторые, особенно отчаявшиеся заключенные, сами бросались на эти решетки и обрывали затянувшийся период безвременья… Надо ли говорить, что эти изъеденные временем и пространством стены, были свидетелями не одной страшной картины…

— …мрачное место, — пискнул ИМС, следуя за Туко.

— Да уж, — согласился магриб, — но главное, что все это смертельно опасно. Хотя, настоящую опасность, я начал понимать только сейчас, точнее, только после того, как поговорил с тобой.

— Ты о чем?

— Практически, любое действие, которое произойдет здесь вне расписания, произведет актива-цию, — пояснил Туко, — да и с фронтальными решетками тоже не все в порядке. Они словно про-воцируют свое падение…

— Я понимаю, — продолжая осматриваться, произнес ИМС, — я так думаю, что эта тюрьма долго не протянет.

— Теперь я тоже так думаю. Но здесь, видишь ли, парадокс. С одной стороны – они нарушители закона, с другой стороны – их жалко. У тебя бывает подобное?

— Неразрешимость ситуации, при равноценности выбора?

— Можно и так сказать, — вполне удовлетворенный таким определением, булькнул магриб.

— Бывает. У меня это ведет к перегреву схем и к некоторым другим техническим неприятно-стям.

— И что ты тогда делаешь? — поинтересовался Туко, и даже остановился, чтобы посмотреть на ИМС.

— Ставлю предохранительный блок и пытаюсь собрать дополнительную информацию, чтобы разрешить парадокс.

— А часто у тебя такое случается?

— На данный момент у меня стоит шесть таких блоков, общим объемом 722 Мб — ответил ИМС и пояснил, — все касаются Иванны.

— Ну, это понятно – она твоя подопечная и к тому же ребенок, — булькнул Туко.

— А как ты выходишь из подобных ситуаций? – задал в свою очередь вопрос ИМС.

— По-разному, — признался Туко, и ИМС показалось, что магриб как-то потускнел.

— Хочешь сказать, что не всегда удачно?

— Не всегда…

Что ж, так тоже бывает – короткий, в пару слов ответ, имеет больший вес, и полон более глубо-кого смысла, чем десятки, а то и сотни слов. ИМС хотел продолжить расспросы, но заметил, что магриб как-то съежился от последнего вопроса и понял, что продолжать разговор на эту те-му будет бестактно. Правда, он не сообразил, что из подобных ситуаций выходят, меняя тему разговора, поэтому ИМС просто смолк, словно давая возможность Туко саму разобраться со своими чувствами. Они прошли еще какое-то расстояние, и вдруг магриб сказал:

— Ты знаешь, пожалуй, я знаю, к кому мы можем обратиться за помощью…

— Правда, — удивился ИМС

— Ну, точнее, мне кажется, что я знаю. Давай, знаешь, как поступим, ты будешь у меня за спи-ной наблюдать, а потом мы просто поделимся впечатлениями…

— Туко, ты не забывай, я – машина. Я могу собирать и анализировать информацию, ну и как следствие, принимать определенные решения, делать какие-то выводы, на основе выше пере-численного. Но никак не иначе. Впечатления – это не мое, я этого не умею…

— Хорошо, — быстро сориентировался магриб, — значит, будешь собирать и анализировать ин-формацию, а потом поговорим…

* * *

Не понятно, толи это случайно вышло, толи те, кто переоборудовали корабль, здесь решили ра-ботать с большим старанием, чем в остальных помещениях… Тем не менее, осветительные приборы здесь работали все, мало того, периодически включалась вентиляция, поэтому воздух здесь чище, суше, а главное, отсутствовал запах, от которого Иванна морщила носик.

— Вот они, мои, так сказать, подопечные, — Туко отрастил ложную руку и указал ею на ряды кле-ток, — здесь есть весьма известные личности, вон там, например, Мартин Клосс. Правда, среди, ему подобных, он более известен как Билли Бык. Есть и другие имена, но это наиболее извест-но. До ареста считался одним из самых богатых преступников галактики, есть еще Арчи, а вон там…

— Что-то ты задержался сегодня, добрый самаритянин, — раздался справа глухой, как из бочки голос.

— Продукты перебирал, ты же не хочешь заполучить расстройство из-за моей стряпни, — быстро ответил Туко.

ИМС продвинулся чуть вперед и увидел заключенного. Тот, кто дал ему это имя – Билли Бык – однозначно был прав. Хотя длительное заключение сильно потрепало преступника, он и сейчас был в состоянии внушить страх. Огромный выходец со сверхтяжелого астероида. Его седая, но по-прежнему густая шевелюра была всклокочена, арестантская рубаха истлела, и обнажала мо-гучее тело. Со стороны могло показаться, что Билли Бык – огромное человекоподобное живот-ное.

— А кто это с тобой, — Билли Бык указал рукой на ИМС, — электронная отмычка?

— Забудь, — булькнул Туко.

— У нас не бывает гостей, не считая тебя, магриб, — заключенный какое-то время разглядывал ИМС, а потом произнес задумчиво, — интересно, зачем тебя сделали…

— Я многофункциональный, универсальный….

— Черт возьми, — неожиданно расхохотался заключенный, — говорящая отмычка. Самаритянин, ты решил нас повеселить.

— По-моему, тебе и так не очень грустно, — быстро отреагировал Туко, он подтолкнул тележку ближе к клетке, достал тарелку, вывалил туда еду, добавил кружку компота и все это протолк-нул в предназначенное для этого отверстие в клетке…

— Бык, с кем ты разговариваешь? — раздался еще один голос, его обладатель располагался даль-ше по правой стороне.

— Наш Самаритянин наконец-то решил нас спасти, — не переставая хохотать, ответил Билли, — сейчас он познакомит тебя с электронной отмычкой.

— Электронная отмычка, — кто-то вдалеке повторил хохот первого заключенного.

— Точно. Она даже разговаривает…

Постепенно, практически все заключенные были проинформированы о присутствии ИМС и, так или иначе, принимали участие в разговоре. Каких только имен они не придумали для сопрово-ждающего, при чем, были и такие, которые даже и повторять-то стыдно… Одним словом, смертники развлекали себя как могли…

— Ощущение, что им весело, — пробормотал ИМС, подлетая ближе к магрибу.

— Так и есть, что-то происходит с их психикой, но хочу тебя сразу предупредить, они не так без-обидны, когда смеются, скорее даже наоборот.

— Странно…

Этот заключенный выглядел стариком, точнее он и был стариком, когда его арестовали, ему уже было больше ста. За время заключения он потерял почти все зубы и волосы, глаза его стали слезиться, но невзирая на такой свой вид, он безудержно хохотал и перекидывался с соседями остротами.

— Это Арчи, даже и не знаю, что это имя или кличка, он маньяк-убийца, — представил магриб очередного заключенного, оставляя еду напротив его клетки, — пять землян, восемь иноплане-тян, ну я даже и не знаю, сколько электронных, полу разумных существ.

— А по виду не скажешь, — признался ИМС.

— Смотри в глаза – там до сир пор кипит ненависть, он и жив, только благодаря ей, по-другому, он, давно бы умер.

— Вот ведь, — ИМС пришлось воспользоваться чисто человеческим восклицанием…

— А вот это, — магриб перешел на шепот, — весьма загадочный тип. По-видимому, бывший воен-ный, как оказался здесь – не могу себе представить. В общем, он не имеет ничего общего с этой публикой, хотя, насколько я понимаю, не дай вам случай столкнуться с ним, где-нибудь в очень узком месте. К нему даже местные обитатели относятся с опаской.

ИМС пролетел вперед и оказался прямо перед камерой этого самого военного.

— Привет, Туко, — спокойно обратился военный к магрибу.

— Добрый день, капитан.

— А у нас сейчас день, — вроде как пошутил тот, кого Туко назвал военным и капитаном.

Он бы, наверное, и рассмеялся, но расслабленность его мгновенно исчезла, когда он увидел подлетающего к магрибу ИМС. Было видно, что в отличие от подавляющего большинства, ему было известно, что сопровождающий – совсем даже не говорящая отмычка.

— Что за дела, Туко, — поинтересовался заключенный, указывая на ИМС.

— Просто, незваный гость, обнаружил на жилом уровне, да решил взять в напарники…

— Эй, малыш, — заключенный обратился к ИМС, — подлети-ка поближе…

Сопровождающий подлетел ближе, но не настолько, чтобы оказаться в зоне досягаемости рук капитана. Военный какое-то время смотрел на ИМС, потом отстранился и присел на ветхий та-бурет, прикрученный к полу.

— Что ты там сегодня настряпал, — спросил заключенный. Казалось, он потерял интерес к ИМС.

— Картошка с тушенкой, капитан, — коротко проинформировал о содержимом миски магриб.

— Нормально, — лениво отреагировал заключенный, и тихо, только для Туко добавил, — похоже, нашему спокойному вымиранию наступил конец.

— С чего Вы взяли?

— Магриб, готовишь ты вполне сносно, — так же тихо продолжил говорить заключенный, — но со-брать в этих условиях Индивидуального Многофункционального Сопровождающего – заклю-ченный, хоть и тихо, но четко произнес полное название прибора – да еще этой модели, тебе просто не по силам. И уж однозначно, найти его здесь ты тоже не мог. Его модифицировали – максимум три месяца назад…

— Но…

— Хочешь поспорить?

— Нет, — тихо согласился магриб, — Вы правы, у нас гости…

— И они не с амнистией, насколько я понимаю, — слишком уж спокойно произнес заключенный.

— Да, — вынужден был согласиться магриб.

— И кто они?

— Мне бы не хотелось…

Договорить Туко не дали, в их разговор вмешался сосед капитана слева:

— Эй, Самаритянин, ты уже принимаешь заказы на обед?

— А что ты хочешь заказать, старик, — отозвался вместо магриба капитан.

— Устриц, вина, а потом еще, неплохо бы поросенка…

— Ну, ты разошелся, у тебя ведь всего пара зубов! — вмешался в разговор следующий заключен-ный.

— Будешь считать мои зубы – лишишься своих!

Оглушительный хохот накрыл близлежащие камеры. Так вот посмотришь, и не скажешь, что находишься среди живых мертвецов. Обмен подобными незамысловатыми шутками продол-жался, пока миски заключенных не опустели, даже капитан улыбнулся паре из них, но в ос-тальное время он просто молча ел… Едва была выложена последняя порция, Туко и ИМС нача-ли следующий круг – теперь они просто сваливали грязную посуду в тележку, что бы доставить ее к еще одной работающей машине – моющей.

— Ну что, Самаритянин, решил, кого будешь отпускать первым, — провожал магриба и сопрово-ждающего разошедшийся не на шутку Билли Бык.

— Ты будешь последним, — отвечали ему из соседних камер.

— Ты еще не усох окончательно, будешь как я, тогда и попадешь под амнистию…

— Ну-ка сдохли все, — неожиданно в ор вмешался неслыханный доселе голос, — чтобы полчаса было тихо, хочу вздремнуть после такой сытной жратвы.

— Кто это, — понизив голос, поинтересовался ИМС у своего спутника.

— Его зовут Хозяин, но давай, сначала, выйдем, — шепотком булькнул Туко.

Не сразу, но достаточно быстро, если иметь в виду место и людей, которые здесь находились, шум, и правда, стих. Что можно сказать – не всякий заключенный пользуется таким авторите-том, или вызывает такой страх, среди соседей по тюремному коридору, очень даже не всякий…

Магриб в сопровождении ИМС покинул сначала коридор, а потом и уровень с заключенными.

— Вот такая здесь компания, — булькнул Туко, — как она тебе?

— Жутко, — признался ИМС, — не за себя конечно – я, в конце концов, всего только машина, но любую ситуацию, я, прежде всего, рассматриваю с той точки, как она скажется на моей подо-печной…

— Я понимаю.

— Так что, с точки зрения Иванны, это должно быть жутко.

— Еще как, она ведь всего лишь маленькая девочка…

— И не забывай, она – коренной житель Земли…

Они поднялись на тот уровень, где располагалась обитель магриба. ИМС аккуратно заглянул в помещение – девочка по-прежнему спала.

— Думаю, нам пока не стоит ее будить, — предположил сопровождающий.

— Конечно, пусть спит. Тем более, что нам есть о чем поговорить…

— Да-да, я как раз хотел тебе напомнить, что ты…

— Давай отойдем, детский сон бывает иногда весьма хрупок. Здесь недалеко есть кают-компания.

Эта странная, по крайней мере, по внешнему виду, парочка переместилась подальше от поме-щения, где спала Иванна. В кают-компании каждый расположился, с максимально возможным удобством. ИМС хватало просто опуститься на поверхность стола и зафиксироваться, выпустив некое подобие трех коротеньких ножек-пружинок, магриб же предпочел диван, правда он не сел на него, а практически растекся по нему – для него это было положение, которое способст-вовало максимальному отдыху и расслаблению…

— И так друг мой, что ты можешь сказать по поводу увиденного, — поинтересовался магриб, рас-сматривая собеседника по очереди каждым из трех глаз.

— Я увидел следующее – если ты не против, то я буду говорить по порядку…

— Как тебе удобно, так и говори.

— Так вот, сначала о помещении. Оно разрушается, более того, то, что призвано удерживать пре-ступников взаперти, не является преградой, если однажды они решат выйти. Впрочем, я скани-ровал тела заключенных, в каждом из них есть источник излучения, скорее всего это датчики…

— Датчики чего?

— Датчики, которые показывают, что заключенные находятся внутри контура. Стоит им только его покинуть, скорее всего, система самоуничтожения будет активирована.

— Я этого не знал, — задумчиво пробулькал магриб, — интересно, а заключенные об этом знают.

— Скорее всего, — предположил ИМС, — это ведь часть наказания, а значит, по закону, они долж-ны быть предупреждены.

— Ладно. Что еще?

— Еще. Например, интересно и физическое состояние заключенных. Многие из них тяжело больны, кто-то проживет год, кто-то больше, кто-то меньше, но мне кажется, что пару лет пе-реживут совсем немногие…

— А капитан, нас интересует именно он, — решил уточнить магриб.

— За него можно не очень беспокоиться, он здоров, как Билли Бык, такое ощущение, что он за-нимается спортом… Однако, внутри него идет какой-то сильнейший разрушительный про-цесс…

— Капитан, — задумчиво пробулькал Туко, — и первое и втрое весьма подходит для этого челове-ка…

— Что ты хочешь сказать, — ИМС мигнул индикаторами.

— Как бы тебе это сказать… Капитан явно не из этой компании. Он здесь лишний, мне всегда так казалось, а твои наблюдения прямое тому подтверждение. Очень может быть, что его вооб-ще не должно быть здесь…

— Судебная ошибка!? – хоровод огней на поверхности сопровождающего ускорился.

— Нет, ну что ты. Здесь что-то другое…, правда, я не знаю, что именно. Для меня – он – человек загадка… Вот. Что ты еще увидел?

— Ну, только то, что этими людьми, за исключением капитана, и еще пары человек, больше все-го управляют инстинкты, весьма примитивные, если учесть, что все они, высокоорганизован-ные организмы. Не нормы общества, не правила, не мораль, а только животное начало. Пони-маешь, о чем я говорю?

— Да, понимаю. Только вот не знаю, что дает нам эта информация. То есть большую часть из то-го, что ты сказал, я не то что знал, нет, но я об этом догадывался…

— Интуиция свойственна разумным существам, — согласился ИМС.

— Пусть будет интуиция. Но что делать-то? То есть, — магриб перетек на другую сторону дивана, поближе к собеседнику, — ситуация такова, ты, например какое-то время можешь обходиться без воздуха, без пищи, без общения. Если уж быть точным, то тебе необходима только энергия. При чем, даже если в какой-то момент она кончиться, то ты не прекратишь свой жизненный цикл, а вроде как уснешь…

— Ну да, — согласился ИМС, — это похоже на то.

— Дальше, я имею возможность находиться в открытом космическом пространстве, или могу использовать возможность перемещения. В конце концов, это мне свойственно – это часть моей природы…

— О-о-о, я понимаю, к чему ты клонишь, Туко. Иванна, у нее нет ни твоих возможностей, ни мо-их.

— Точно. Ее надо кормить, одевать, защищать…

— Да-да.

— К тому же, насколько я понимаю, это не ее нормальная обстановка.

— Да. Именно так.

— И что же тогда получается?

— Нам нужна помощь, хотя бы совет… Совет человека, который разбирается в таких вот ситуа-циях…

— Совет, — повторил ИМС, — послушай, Туко, а ты бы мог вызвать помощь?

— То есть, мог бы я отправиться куда-нибудь, или к кому-нибудь, чтобы просить их прилететь и спасти девочку.

— Ну да.

— Конечно, я могу, но есть несколько но…

— То есть?

— Кто будет кормить заключенных? Хотя, конечно, можно их просто оставить без еды на какое-то время, но мне бы этого делать не хотелось, тем более при сложившихся обстоятельствах…

Магриб и ИМС размышляли вдвоем. Капитан размышлял в одиночестве, предпочтя делать это на боку, повернувшись лицом к изученной насквозь переборке. А вот Хозяин думал, медленно перемещаясь из угла в угол и периодически разговаривая с двумя заключенными, которые си-дели по соседству…

— Хозяин, а этого, маленького, может быть, его можно и правда, как отмычку использовать…, — поинтересовался номер триста или просто – трехсотый.

Номер триста, это надо уточнить сразу, не порядковый или какой-то там другой номер. Это та-кое имя. Когда, почему, как он сменил имя собственное эту странную кличку, знали только те, с кем этот мошенник был в банде, а таких… Нет-нет, может быть, кто-то и остался, но здесь, на судне, в этих клетках их не было…

— Что ты говоришь, — Хозяин сменил направление и приблизился к решетке.

— Я говорю, может быть, и правда, использовать этого, маленького, ему, небось, проще будет на капитанский мостик… Тем более он и не в клетке сидит…

— А, — вяло отмахнулся Хозяин, — я-то думал, ты чего дельное предложишь.

— А это разве не дело?

— Нет, конечно.

— А почему?

— Он машина, у него программа, а чтобы его сделать нашим помощником – его надо перепро-граммировать. Понял?

— Ну…

— Оборудование нужно специальное. А так – это просто ерунда…

— Жаль, — легко отказался от своей идеи трехсотый.

— Слышь, Хозяин, — это с другой стороны вмешался второй ближайший сосед Хозяина, — а ска-жи, как этот малец попал на корабль?

— А ты какие можешь варианты предложить, — вопросом на вопрос ответил Хозяин.

— Ну, может, его магриб собрал, — предположил заключенный.

— Нет, Фан, это человеческая техника – магриб этого сделать не мог. Попробуй еще.

— Ну, может, магриб его нашел, где-нибудь на судне. Искал, например, харч, а нашел мелкого. Батарейка у него, например, кончилась, — а? Не долго думая, предложил следующий вариант, заключенный, по имени Феликс.

— А что, Трехсотый, возможен такой вариант?

— А почему нет?

— А потому и нет, на этом корыте может быть только старое оборудование, а это штука новая…

— А как ты это понял, Хозяин?

— Смотрел глазами, а не ржал до упаду, как некоторые… Так какие есть еще варианты?

— Ну, какие могут быть варианты… А может он просто прилетел. Помнишь, Хозяин, нам какая-то железяка борт разворотила, когда мы от военных удирали, от Волопаса, кажется…

— Ох и дурень ты, Феликс. Не от Волопаса, из доков мы удирали. Из доков на Цейфуне…

— Да какая теперь разница?! Может он тоже – того…

— Нет, это ты тоже глупость придумал… Но за выдумку тебе…

— А если попробовать объяснить им…

— Ты что?! Ты же видел их?! Нет, говорить правду, объясняться с ними – этого делать никак нельзя…

— А что же можно, Туко?

— Нет-нет, ты только представь – я перестал появляться и кормить их – они решат, что я их бро-сил или, что корабль решили уничтожить раньше, чем он сам развалиться. Это же бунт…А бун-та допускать никак нельзя. Иванна…

— Но почему сразу бунт?

— Почему бунт? Это просто. Увидят они, что я их бросил, и скажут – нам кранты, а зачем нам просто ждать смерти – давай хотя бы развлечемся… Понимаешь?

— Не совсем, — признался ИМС, — неужели ты думаешь, что они пойдут на самоубийство?

— А почему нет? В конце концов, им, что так умирать, что по-другому…

— Туко, но Иванна!

— Вот о ней я и говорю. Она погибнет. Все равно погибнет. Или от взрыва корабля, или ее най-дут заключенные… К тому же, я могу быстро переместиться, но вот быстро договориться – это большой вопрос. Придется разговаривать с военными, они будут меня проверять, расспраши-вать… на это может уйти не один день.

— Я этого не знал. На Земле это все, не так происходит. Совсем не так…

— Верю тебе, ИМС. Только мы с тобой, друг мой, не на Земле.

Наступила долгая пауза. Туко ворочался на диване, пестрил всеми цветами, которые только мог изобразить, отращивал множество ложных конечностей, двигал ими, но движения эти не имели ни цели. Уже через мгновение магриб скрывал их, обесцвечивался, и все начиналось сначала. Интенсивный процесс, происходил и внутри сопровождающего, но он был иного порядка, ИМС пытался скомбинировать какой-нибудь вариант спасения подопечной из огромной суммы имеющихся знаний. Впрочем, тоже, без особого результата. Первым не выдержал магриб:

— Знаешь, ИМС, все-таки, нам нужен, по-настоящему, изощренный человеческий ум… Мне не под силу решить подобную задачу, — признался Туко.

— Увы, я тоже ничего не могу придумать. У меня все время получается, что девочка в опасно-сти… Я не могу этого допустить – смысл моего существования – ее безопасность. Наверное, все дело в этом…

— Единственное, до чего я смог додуматься, так это просить помощи у капитана, правда, я даже и представить не могу чем, это все может закончиться…

— Обратиться за помощью к тому, от кого ты собираешься защищаться, — ИМС развернулся к магрибу и какое-то время изучал инопланетянина.

— Честное слово, я и сам очень сильно сомневаюсь, что это хорошая идея, но это все, что мне пришло в голову.

— А почему ты думаешь, что он захочет нам помочь?

— Да не знаю я, — отмахнулся магриб, — но ты видел его – он ведь сообразил в чем дело – раз, во-вторых, он не стал шуметь о своем открытии, да и вообще, если честно, мне капитан нравиться – есть в нем что-то такое…, что вызывает уважение…

— Он сильный человек, — вроде как подтвердил слова магриба сопровождающий.

— И сильный, и умный… В конце концов, не к Билли Быку обращаться, или, скажем, к Арчи, или к Хозяину… Из всех остальных, только капитан сможет и понять нас, и пойти навстречу…

— Пожалуй…

— Значит, капитан.

— Ну, он – самая подходящая кандидатура. Об остальных даже нет смысла рассматривать…

— Пойдем, проведаем девочку, — предложил магриб, — а потом вернемся и продолжим…

Вместе они заглянули в помещение, где спала Иванна, Туко даже поправил сбившееся импро-визированное одеяло, после чего они снова вернулись в кают-компанию.

— Предположим, что мы останавливаем свой выбор на капитане, как думаешь, когда надо сооб-щить ему об этом?

— То есть, — не понял магриб.

— Можно ведь еще понаблюдать за ним, а можно, хоть сейчас идти к нему и просить о помощи, — пояснил сопровождающий.

— Ты предлагаешь – понаблюдать, — пробулькал Туко.

— Ну, не знаю…, наверное…, хотя… Не знаю.

— Думаешь, мы сможем рассмотреть в нем что-то такое, что повлияет на наше решение…

— В общем-то…

— Да перестань, для того, чтобы что-то рассмотреть, надо быть специалистом… А мы можем по-лагаться только на то, что нам повезет и капитан окажется тем человеком, который нам ну-жен… Или ты думаешь иначе?

— В общем-то, я не думаю, — начал было попискивать ИМС, но остановился, — ты прав, Туко, ты прав…

— Так вот, мне кажется, что ничего более умного мы уже не придумаем – это раз. А второе, если исчезнет надежда на капитана, то значит, что ее нет и вовсе.

— Я понял тебя Туко.

— Что же касается того, когда именно нас следует приступить к разговору, думаю, сделать это во время ужина. Если мы появимся там специально, только для того, чтобы поговорить – другие обязательно обратят внимание…

— Ты прав, только вот сообщать Иванне о нашем решении, наверное, преждевременно…

— Пожалуй, ты прав…

* * *

Иванна проснулась за час до ужина, в первый момент она во все глаза смотрела на Туко, но по-том, когда сонное оцепенение прошло, она даже поинтересовалась:

— Ну, и как наши дела?

— А какие у нас могут быть дела, вот опять готовимся кормить заключенных, — аккуратно ушел от ответа сопровождающий.

— А можно я тоже пойду…

Магриб взглянул на ИМС, а тот в свою очередь пропищал:

— Вот уж не думаю, что это интересно, — в голосе его слышалось не только сомнение, но тревога.

— Я только посмотрю. Одним глазком, чтобы меня не видели, — предложила такой вариант де-вочка.

Магриб начал менять цвет, как бы принимая к рассмотрению, предложение девочки, но ИМС ответил коротко и однозначно:

— Нет, Иванна, о чем ты говоришь – там преступники!

— Я никогда раньше не видела настоящих преступников, — попыталась затеять свою любимую песню Иванна, но на этот раз ИМС был непреклонен:

— Иванна перестань, пожалуйста!

Неожиданно в разговор вмешался магриб, можно было подумать, что он пытается выступить на стороне девочки, но на самом деле, его предложение следовали за его собственной мыслью.

— А почему бы, нам, не познакомить их…

— Кого с кем, — не понял магриба сопровождающий

— Иванну и капитана, — пояснил Туко.

— Ты хочешь это сделать прямо во время ужина, но мы собирались…

— Я подумал, а есть ли большая разница… Сейчас или потом?

— Я возражаю – не следует так уж форсировать события…

— Возможно, ты и прав, это просто мысли вслух…

— А кто такой капитан? — поинтересовалась Ивана, по очереди поглядывая то на магриба, то на ИМС.

— Это один из заключенных, — ответил ИМС.

— Я не хочу знакомится с заключенным, — быстро пошла на попятную Иванна.

— Посмотреть, значит, хотя бы одним глазком – хочешь, а знакомиться – нет, — весьма так ехид-но, пробулькал магриб и стал полосатым, как лунная зебра.

— Туко, перестань, — укоризненно взглянул на магриба сопровождающий.

— Прости-прости, — Туко стал розовым и круглым, как огромный мяч.

Конечно, с нашей точки зрения, предложение, которое сделал Туко, следует считать легкомыс-ленным, а может даже и безответственным. Оно могло привести вовсе не к спасению девочки, а совсем даже наоборот. Нам бы, например, это даже и в голову не пришло бы. Нам, но не ино-планетянину, который с понятием «преступление» познакомился только после того, так столк-нулся с человеческой расой. А понятие «замкнутое пространство» до сих пор почитает за аб-сурд, и нет никакой возможности его разубедить. Ну, такой он. Такие они, прежде всего, в силу своих физико-биологических, а следовательно, и психологических особенностей. Но вот сомне-ваться в том, что он хотел помочь – не следует – магрибы добры, добры ко всем, они даже доб-рее, чем большинство людей. Просто не следует забывать о той разнице, которая существует между магрибами и людьми. Нет-нет, не отмахивайтесь от этих слов – мы очень разные, точнее, совсем разные. Мы думаем по-разному, мы чувствуем по-разному, да и вообще, если говорить откровенно – то, что мы смогли понять друг друга – это редкое космическое исключение, а во-все даже и не правило. Зато сопровождающий, показал себя существом, воспитанным именно людьми – да, ему лично, тоже не приходилось сталкиваться с преступниками. И людям, кото-рые наполняли его информацией – тоже. Но в память ИМС они не преминули вложить инфор-мацию и об этом… Основные понятия, какие-то примеры, различные классификации, примеры из литературы… Просто так, на всякий случай.

Что же касается Иванны, то она – это совсем другой разговор, по большому счету – она, изви-ните, цветок оранжерейный, да и совершеннолетие ее, пока только процесс, а не свершившийся факт. Правда, в этот раз, ее неосведомленность, была скорее плюсом, нежели чем, минусом. Даже страх ее, был просто новым ощущением, которое она раньше никогда не испытывала. Будь иначе, совсем не сложно представить себе, как бы она испугалась, не только неосторожно-го предложения магриба, но даже и гипотетической перспективы такой встречи…

Капитан слушал быстрый рассказ ИМС, он даже отставил в сторону еду, но сказать, какие именно мысли у него при этом возникали, или пусть даже не мысли, а хотя бы эмоции, сказать было нельзя…

— Вот так обстоят дела, — закончил ИМС рассказ, пока Туко дошел до конца коридора и напра-вился назад, собирая по пути, грязную посуда.

— И что вы хотите от меня?

— Капитан, девочке надо помочь, — пропищал ИМС.

— Ничего более умного придумать вы не смогли, — усмехнулся капитан.

— Ничего, — торопливо признался сопровождающий.

— А еще ты не заметил, что я нахожусь за решеткой…

— Капитан, нам нужен, хотя бы совет. Мы ничего не можем придумать…

— Ну, как, капитан, тебе удалось уговорить этого электронного дурачка выручить нас?! — неожи-данно в их тихий разговор вмешался заключенный справа – по другому, Микки.

— Если ты вмешаешься еще раз, то надежды уже не будет, общение с говорящей отмычкой – де-ло тонкое…

— Ладно, капитан, но будешь договариваться, не забудь про меня…

— Посмотрим, — отозвался заключенный, понизил голос и обратился к сопровождающему, — ухо-дите, мне надо подумать…

— Вы согласны помочь нам, — совсем тихо пробулькал магриб, проходя мимо, но получил в ответ непонятное и ничего не обещающее:

— Посмотрим… Постарайся завтра, на завтраке, задержаться возле меня подольше, рассыпь что-нибудь… Но не раньше, чем я дам знак, что ты мне нужен…

Магриб и сопровождающий покинули тюремный коридор, доставили грязную посуду к моеч-ной машине и направились в жилище Туко.

— Ну, что скажешь, — поинтересовался у ИМС магриб.

— Не знаю, — моргнул сопровождающий и пояснил, — слишком мало информации.

— Про информацию я понимаю, — забулькал магриб, — ты мне скажи, что ты думаешь, ну, какое впечатление произвел на тебя капитан?

— Впечатление…, — ИМС помолчал, словно бы задумался, а потом пропищал, — мне кажется, мы не зря обратились к нему. Наверное, он и правда поможет нам…

— ИМС, а как ты думаешь, нам следует сообщить об этом Иванне? Она, небось, тоже пережива-ет. А так, сообщим – ей станет спокойнее, — пояснил свое предложение магриб.

— Не торопись, вдруг у капитана не получится помочь нам, тогда девочка совсем падет духом… Чем меньше ей известно, тем меньше будет разочарование, если что не так…

— А если она сама спросит?

— Если Иванна спросит, мы скажем ей, что мы обменялись с капитаном парой фраз…

— И все?

— Все, — пискнул ИМС, подтверждая свое мнение.

— То есть, ты предлагаешь, мягко говоря, соврать, — магриб был удивлен.

— Не совсем. Я предлагаю не говорить ей всей правды. По крайней мере, сейчас, или ты дума-ешь иначе?

— Нет-нет, — забулькал магриб, — просто я хотел быть уверенным, что понял тебя правильно…

В отсутствии ИМС и Туко девочка заскучала. Сначала она рассматривала помещение, но оно было слишком маленьким, что бы надолго удержать ее внимание. Иванна вышла в коридор и дошла до кухни, где магриб готовил пищу для заключенных, но там были только машины, но самое главное – и запах, который очень не понравился девочке, поэтому, побыв там всего пару минут, девочка покинула и это помещение.

— Странно, — за неимением никого рядом, Иванна разговаривала сама с собой, — оказывается, по-мещение, где можно готовить такую вкуснятину, может пахнуть так неаппетитно…

Следующее помещение, которое заинтересовало Иванну, была кают-компания. Если подумать, то ничем кроме размера, кают-компания не отличалась от других, некогда жилых, кают… Хотя, одно отличие все-таки было – так как это помещение не рассматривалось как жилое, то распо-лагалось оно вдоль наружного борта, и соответственно, в одну стену кают-компании был вмон-тирован прозрачный сегмент обшивки. Именно ради него, Ивана и решила посетить кают-компанию. Когда она готовилась ко сну, в таком же вот помещении, то видела, как ИМС управ-лял прозрачностью сегмента, вот ей и захотелось попробовать…

Она нашла нужную клавишу и надавила на нее. Сначала ничего не происходило, Иванна раз-очарованно даже собралась уйти из кают-компании, но вдруг что-то неприятно скрипнуло и темная стена стало какой-то серой… Наверное, когда это судно было новым, изменение про-зрачности сегмента происходило быстрее, но Иванне просто не с чем было сравнивать. Она ос-тановилась и с интересом ждала продолжения…

Полтора десятка квадратных метров прозрачного материала в открытом космосе…, ну, не со-всем прозрачного – корабль слишком долго был в открытом пространстве без капитального ре-монта, без соответствующего технического обслуживания. За это время множество песчинок основательно подпортили прозрачность сегмента, но Иванна не очень разбиралась в таких тон-костях… Да и не могли они, мелкие трещинки и царапинки, сильно повлиять на общую от-крывшуюся картину.

…где-то в глубине этой картины была видна остывающая звезда, возможно, даже и совсем ос-тывшая, уже ничего не могущая дать окружающему пространству кроме неверного, мерцающе-го света. Из-за него, вся скудная обстановка кают-компании, приобретала неестественный, красноватый оттенок. Кроме звезды, по ту сторону сегмента, были еще несколько ярких разно-цветных точек. Желтые, голубые, ярко-красные, но они были так далеко, что не могли изменить освещение – они просто расцвечивали темноту пространства. Но самое большое впечатление на девочку произвели космические обломки. Медленно парящие, непрерывно вращающиеся, сразу в нескольких плоскостях. В такой близи, что казалось возможным дотянуться до этих ледяных или кажущихся такими из-за состава и особенного освещения, кусков самого настоящего кос-моса.

Именно такой, очарованно-задумчивой, нашли ее магриб и сопровождающий. Иванна сидела в выдвинутом вперед, так чтобы сидеть прямо напротив открывшейся картины, кресле.

— Почему ты здесь, — поинтересовался у девочки Туко.

Она оглянулась.

— Раньше, ну, то есть, там, на Земле, я очень часто смотрела на ночное небо. Точнее сказать, мне очень нравилось смотреть на ночное небо, — уточнила Иванна, — и вот там, с Земли, небо, звезды, планеты – все это, казалось таким далеким…, практически недоступным. Я, между прочим, да-же никогда и не мечтала, что мне придется смотреть на все это, находясь непосредственно в нем…

— Это ты красиво сказала, — довольно булькнул Туко, — находясь, прямо в небе…

— Я не об этом, — отклонила комплимент девочка, — дело в другом, вот я сейчас смотрю туда…

Девочка махнула рукой в сторону доступного для обзора фрагмента пространства.

— …находясь прямо здесь, внутри него, или по-другому, находясь от него только через стену, можно ведь и так сказать, да?

— Ну, да, можно…

— Так вот, все это стало более притягательным, более красивым, но оно не стало близким. Поче-му?

— Расстояния в пространстве, — хотел, было вмешаться в разговор ИМС, но девочка остановила его взмахом руки…

— Не надо мне говорить о том, что близко и далеко в космосе относительные понятия… Я ведь говорю о другом, почему это никак не отражается внутри меня… Оно все равно остается чужим – почему?

— Может быть, это из-за того, что ты еще не привыкла смотреть на пространство из пространст-ва, — осторожно предположил Туко.

— Да, — девочка задумчиво оглянулась на магриба, — скажи, Туко, ты ведь тоже был маленьким, ты ведь тоже родился на свет однажды…

— Ну, да, я был не всегда, — согласился магриб.

— Вот как ты первый раз увидел пространство?

— Ну, ты понимаешь, мы ведь совсем иные, нежели чем вы…, — тщательно подбирая слова, заго-ворил инопланетянин, — поэтому, у нас, внутри, это пространство воспринимается по-другому, — цвет и форма магриба несколько раз изменились, прежде чем он подобрал подходящий образ, — это место для нас, как детская площадка. Или, например, как сад, по которому нам предстоит гулять… Оно не вызывает у нас такого интереса и такого любопытства, как у людей…

— Жаль, — пробормотала девочка.

— Извини, — булькнул Туко, — я не хотел тебя разочаровывать, а кроме того, для такой вот беседы, тебе все-таки нужен человек. Пусть даже, не рожденный на Земле, пусть даже, все время про-ведший в космосе… Ваше нутро, оно строилось, все равно по одному принципу…

— Ну что ж, — Иванна отодвинулась от прозрачной поверхности и нажала кнопку управления за-темнением, — придется ждать человека.

Наверное, здесь должна бы была возникнуть пауза, но ее не случилось. Вместо нее девочка по-вернулась спиной к исчезающему пространству, и поинтересовалась повеселев:

— Ну, и как там заключенные?

— В общем, нормально, — запищал ИМС, — сидят, рассматривают нас, смеются, отпускают шутки различные…

— То есть, они не страшные, — поспешила с выводом Иванна.

— Ну, как тебе сказать, — растерялся сопровождающий.

— Значит, завтра, я пойду вместе с вами, — решила девочка.

ИМС и инопланетянин быстро переглянулись, по крайней мере, именно так, можно было ис-толковать их взаимное движение.

— А что, — Иванна вопросительно посмотрела на эту, если говорить откровенно, весьма странную парочку, — вы же сами говорите, что они смеются…

— Видишь ли, Иванна…, — Туко попробовал вставить свое мнение, но девочка вдруг зевнула.

Это было неожиданно даже для нее самой, поэтому она немного смутилась. Ситуацией тут же поспешил воспользоваться ИМС:

— Завтра мы обсудим этот вопрос. Чего сейчас говорить – спать уже пора.

— Да, да, — быстро забулькал магриб, — что сейчас разговаривать на эту тему, будет завтра, тогда и поговорим…

Обступив, можно и так сказать, девочку с разных сторон, они аккуратно направили девочку в сторону помещения, где обитал инопланетянин… А девочка, легко отвлекшись на реплику ИМС, и сама заговорила на совершенно другую тему:

— Вот не могу понять, что же меня так в сон клонит постоянно… Не знаешь, почему такое про-исходит, а Пискля?

— Как же, знаю, конечно, — запищал сопровождающий, — это твой организм привыкает к тем ус-ловиям, в которых он оказался в первый раз, это нормально, так это и должно происходить.

— Правда, — девочка была удивлена.

— Именно так, — бульканьем подтвердил Туко, — даже мы чувствуем себя в космосе не очень уве-ренно, имеется ввиду, в самый первый раз…

— А-а-а, ясно…

* * *

Думается, что с точки зрения культуры общения, такие вот поступки не очень приветствуются, а то и вовсе осуждаются…, ну, то есть вранье, умолчание, перевод разговора на другую тему, в другую область. Впрочем, вряд ли, слова эти, можно воспринимать как упрек – эти двое, всего лишь, пытались свести опасность, угрожавшую девочке к минимуму, используя для этого весь-ма небогатый арсенал средств – только то, что было у них под рукой. Как за такое можно осуж-дать? И очень даже странно предполагать, что у действий этих мог найтись такой противник, как сама девочка…

Туко проснулся рано утром, разумеется, время имеется ввиду, судовое. Существование иного времени на судне допускалось только в том случае, если судно находилась на соотносимом рас-стоянии от планеты, к которой, это самое судно, направлялось…

Магриб осторожно пробрался в судовую кухню, и принялся хозяйничать – ему предстояло при-готовить сначала два завтрака. Один для себя, а второй для девочки, а потом, еще накормить целую ораву заключенных. Практически сразу за магрибом в кухню переместился ИМС, кото-рый понятие отдых, к самому себе не применял – иное дело подзарядка блоков питания или, скажем, режим экономии…

— Иванна проснулась, — вопросительно булькнул магриб.

— Нет, проспит до обеда, — пообещал сопровождающий.

— Это, действительно, перемещение оказало на нее такое воздействие, или это ты помог, — спро-сил магриб, перемещая в направлении собеседника третий, более подвижный глаз.

— Нет, пришлось воздействовать, — пропищал ИМС, и при желании в этом писке можно было уловить нотки сожаления…

— Не хочешь, что бы она видела заключенных?

— Скорее уж, я не хочу, чтобы они видели ее, — уточнил сопровождающий.

— Ну да, — булькнул магриб, — я это и имел в виду…

Вдруг его бульканье изменило тон.

— ИМС, а почему ты мне сразу не сказал, что собираешься усыпить свою подопечную…

— А что такое?

— Я же ведь завтрак ей готовлю – а теперь придется продукты выбрасывать… Это – нехорошо.

— Я не уделил этому должного внимания, — признался сопровождающий, — больше это не повто-рится…

Туко, как и большинство магрибов, предпочитал, есть вкусно, а вот чем он отличался от своих собратьев, как это тем, что вполне мог обойтись и простой, можно даже сказать примитивной пищей. А еще, он очень любил во время еды поговорить, о чем-нибудь таком, что не может ис-портить ни аппетита, ни настроения…

Завтрак Туко плавно перешел в процесс приготовления завтрака для заключенных, для этого, надо было лишь от маленького столика и маленькой плиты, перейти в ту часть судовой кухни, где стояли машины, стол был, просто огромнейший, ну и соответственно, источник энергии был под стать столу.

Тяжело забухали включенные машины, суммируя свою собственную вибрацию с утробной вибрацией старого судна. ИМС, которому просто нечего было делать, разыскал универсальный информационный порт. Поморгал несколько секунд, а потом сообщил:

— Знаешь, Туко, а рацион этих, как ты их называешь, бедолаг можно расширить…

— Да, — булькнул магриб, повернул один глаз к сопровождающему и поинтересовался, — и каким образом?

— На верхнем продовольственном складе имеется синтетическая рыба, мороженные свежие фрукты и овощи, потом еще…

— Спасибо, я знаю, — булькнул магриб, — но вот благодарность моя необыкновенно увеличится, если ты найдешь возможность переместить все эти сокровища оттуда – сюда.

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, — легко согласился ИМС.

В общем-то, ИМС был в состоянии различить огромное количество оттенков интонаций, голо-совых окрасок и прочее, но настроен он был на одного, конкретного человека. Что же касается магриба, то сами понимаете, инопланетянин, да еще с совершенно другим принципом работы речевого аппарата… Впрочем, друзей не очень хорошо разбирать на компоненты и составляю-щие.

Этого никто не ожидал, к этому никто не готовился. Нет-нет, будь здесь волшебник, он бы, ско-рее всего, сумел…

Туко и ИМС были в двух шагах от клетки капитана, когда услышали нечто-то невообразимое. Откуда-то сзади, на них, как штормовая волна, а может быть, как обвал в горах, двинулся звук. Вой, хохот, ор, и все это одновременно, и все это, в мощности своей, превышая ор многотысяч-ной толпы. Туко изменился цветом и попытался изменить форму, чтобы стать менее уязвимым для звука. ИМС, который менее своего спутника страдал от шума, а кроме того, имел возмож-ность вообще отключиться, пытался понять причину, а потом, просто, отфильтровывая звуки один за другим, обнаружил странный звук, который предшествовал ору. Это были торопливые шаги Иванны. Сопровождающий, наверное, в первый раз в жизни растерялся, а магриб только и смог пробормотать:

— Вот черт, — один глаз его сместился так, чтобы видеть сопровождающего, а голос перешел на булькающий шепот, — как же так, ты же сказал, что она будет спать до самого обеда…

— Я так и думал…, — договорить ему не дали – волна шума достигла и остановилась около них. Все очень просто – около них остановилась и девочка.

Магриб и сопровождающий растерянно замерли посреди этого гвалта, Иванна испуганно пыта-лась устроиться внутри треугольника из ИМС, Туко и тележки. И все равно, больше всего, без-условно, были поражены, именно заключенные – они не видели детей и женщин почти два де-сятка лет, и главное, даже и не собирались, и не надеялись… Ор тем временем разрастался. С некоторыми случилась самая настоящая истерика, кто-то бился о стены, кто-то рвал на себе ветхую одежду, кто-то… Впрочем, это наверное, будут лишние, да и очень некрасивые подроб-ности, способные поколебать вашу уверенность в разумности человеческой расы. Вопли не стихали, наверное, минут пятнадцать, а может быть, и больше. Десятки пар рук тянулись из ка-мер, в желании дотянуться до девочки, принуждая ее постоянно смещаться из стороны в сторо-ну, что вызывало новые взрывы болезненного хохота, стонов и других, совершенно неописуе-мых звуков…

— С этим надо что-то срочно делать, — пробормотал Туко, обращаясь к ИМС.

— Может быть, убежим, — предложил сопровождающий.

— Даже и не думайте об этом…, терпите.

И представить было невозможно, как сквозь это все, до них смог, вообще, добраться этот голос, такой тихий, такой спокойный, хотя, что-то в нем было и еще…

— Что нам делать, — тихо прошептал Туко.

— Очень-очень медленно смещайтесь в моем направлении. Только очень медленно. Сначала вам надо дойти до меня…

Вот уж не знаю, обратили вы на это внимание или нет, но место, где располагалась клетка за-ключенного, которого звали капитаном, располагалась в весьма интересном месте. Всего не-сколько клеток напротив, при чем, большая часть из них, пустые, потому что заключенные, си-девшие там, уже завершили свой срок пожизненного наказания, на одной линии с клеткой ка-питана, находилось всего четыре клетки, наполовину, также, пустых… В общем, с одной сто-роны, капитан, как бы находился вместе со всеми, а с другой стороны, у него была совершенно невероятная возможность, в какой-то момент, остаться одному, ну не считая, конечно, вездесу-щего звука, присущего любому тюремному коридору, что на планете, что на таком вот судне. Но у того самого уголка, даже звук был другой. То есть, находясь там, можно было слышать то, что происходит в основном коридоре, а вот наоборот… А на звуки тюрьмы, при столь длитель-ном заключении, можно научиться, просто, не обращать внимания…

Дойти до этого интересного места у Туко, Иванны и ИМС получилось, минут через пять, никак не быстрее… Как только им удалось выполнить распоряжение капитана, к ним приблизился обитатель клетки. Он критически осмотрел всех виновников случившегося шума, покачал голо-вой и обратился к Туко.

— Магриб, мешок ты с туманом, Черт тебя подери, о чем ты думал, когда приглашал ее сюда, — прошептал он, и это был яростный шепот. Такой, что иной раз звучит громче, нежели чем лю-бой крик.

— Я думал, что она спит, — виновато забулькал Туко.

— Он не при чем, — вступилась за магриба девочка, — я проснулась одна, и вдруг, по полу какое-то животное. Такое неприятное, такое мерзкое – я очень испугалась…

— Крысы, — понимающе кивнул капитан, — только они не более мерзкие, чем местные обитате-ли…

— Это нехорошо, — Иванна неожиданно повысила голос.

— Что именно?

— Нехорошо сравнивать разумных существ с крысами, — упрекнула капитана девочка.

Капитан какое-то время рассматривал девочку, словно решая, что именно следует сделать – расхохотаться, разозлиться и накричать на землянку или…

— Ну, а как тебя зовут, Ангел?

Иванна внимательно посмотрела на капитана. Он показался ей и страшным, и привлекательным одновременно.

— Я – Иванна, землянка.

— То, что ты родом с Земли, я уже догадался, только там еще воспитывают ангелов, — он улыб-нулся, второй раз используя слово, которое было не совсем понятно Иванне, а кроме того, улыбка у капитана была такая…

— Что с вами?

— Не важно, — махнул рукой капитан, — важно другое, что же делать с тобой. Тебя ведь надо как-то убрать отсюда…

— Нам бы с этого корабля убраться, — аккуратно вставил свое слово ИМС.

— С корабля потом, — отмахнулся капитан. Сначала надо из этого коридора… Вы же переполо-шили здесь всех. Так что сначала отсюда, а потом уже домой…

— Не домой, к маме, — Иванна решила, что такое вот уточнение имеет значение.

— А где твоя мама?

— На Персефоне-7.

— Не понял, как такое может быть, ты на Земле, а мать, практически на границе.

— Она там работает, — ответила девочка.

— А ты живешь на Земле. Что ж, наверное, в этом есть какой-то смысл… Граница – это не для ангелов. Так ты соскучилась по маме?

— Я только в детстве ее видела – совсем маленькой. Теперь я даже не помню, как она выгля-дит…

— Проклятый космос, — капитан взмахнул рукой, и Иванне показалось, что он хочет ударить по решетке, но рука заключенного замерла вверху. А потом и опала, словно кости в руке вдруг стали резиновыми, а мышцы потеряли силу.

— Почему Вы так говорите? Космос дает нам…

— Нет, — капитан резко мотнул головой, — космос нам ничего не дает. Ничего такого, что мы не имеем на Земле. А вот забирает он очень много – жизнь, свободу, здоровье – много чего еще.

— Кроме Вас и волшебника, мне никто не говорил, что космос – это плохо…

— Волшебники, на то и волшебники, а то, что ты слышала в школе, — заключенный усмехнулся, — в школе тебе этого никогда и не скажут. Это имеет право сказать только тот, кто был здесь… Хотя, нам сейчас не об этом надо думать…

Вопли, тем временем, действительно стихли. Теперь их сменило общение между заключенны-ми. И если их первая реакция была так себе, то уж про обмен впечатлениями, даже и говорить не стоит. Тот, кто ответственен за рождение человеческой расы – должен был бы просто уме-реть от стыда.

— Капитан, — раздалось откуда-то из-за поворота, — ты слишком долго задерживаешь эту красот-ку…

— Да, капитан, это нечестно…

— Капитан, отпусти ее, пусть еще раз пройдется…

И так далее, и так далее, и все в том же духе…

— Капитан, — Иванна понизила голос и обратилась к заключенному, — мне не хочется там ходить. Мне страшно…

— Черт возьми, малышка, надо было раньше думать, — помрачнев, произнес заключенный.

Вот теперь, по его лицу было видно, что он спешно пытается найти выход из этой, весьма не-простой ситуации. А главное, то, что приходит ему на ум, не очень-то его устраивает…

— Черт возьми, малышка, тебе все-таки придется выйти…

— Это, действительно надо, — голос девочки упал и стал совершенно тусклым.

— Ну, хотя бы для того, что бы покинуть это место – выход там, откуда ты пришла, — ответил ка-питан, голос его одновременно был и жестким, и жалеющим…, — А кроме того, они уже все равно знают, что ты есть на судне.

— Ну почему я такая бестолковая?!

— Перестань, ты, всего лишь… Стоп! А петь ты умеешь?

— Что? — Иванна не ожидала такого вопроса.

— Ты петь умеешь? — спокойно повторил свой вопрос капитан.

— Да, немного…

Вот тут Иванна поскромничала, из всего класса, первенство по пению и танцам на вечеринках всегда отдавали именной ей.

— Это как раз то, что нужно, — капитан даже повеселел, — спой нам пару-тройку песен. Да, пой и иди между клеток. Там, по полу идет пара белых линий, если ты будешь между ними, тебя ни-кто не достанет. Так что, просто не обращай внимания на то, что будет делаться в клетках. Про-сто не смотри туда, иди, пой и ничего не бойся…

— Вы что-то придумали?

— Почти, — кивнул головой капитан, — по крайней мере, маленькая надежда у нас появилась.

— Я спою, — кивнула Иванна, — мне бы вот музыку бы…

— А твой… Как ты называешь ИМС?

— Пискля, — тихо ответила Иванна, и ей впервые стало стыдно, что она присвоило такое имя сво-ему сопровождающему.

— Пискля, — капитан хохотнул, но использовал не его, а то, к которому привык сам, — Малыш, подлети-ка ближе.

Сопровождающий исполнил команду.

— Можешь аккомпанировать девочке?

— У меня записаны все ее любимые мелодии, — ответил сопровождающий.

— Отлично, с акустикой, я думаю, ты и сам разберешься.

— Да, конечно.

— Иванна, — капитан снова обратился к девочке, — будет лучше, если в твоем репертуаре будет больше грустных песен. Знаешь такие?

— В последнее время у нас были в моде баллады Кристины Ли.

— К сожалению, я не знаю такой певицы, но еще помню, что значит слово баллада. Так что, ду-маю, что это вполне подойдет…

Девочка коротко обменялась с ИМС какими-то репликами, капитан подумал, что девочка дик-товала названия. И уже через несколько секунд, раздалась протяжная, какая-то, даже текучая, мелодия. ИМС двигался вслед за девочкой, а вслед за ними звучала мелодия. Неожиданно ка-питан сообразил, что именно собирается петь девочка, это был «Космический бродяга», правда в другой аранжировке…

…не за верой, не за богатством,

Я иду за мечтою, за светом звезды

И в пути, что на жизнь растянется

Нет надежды, лишь пыль пути…

Голос у Иванны был пронзительный, капитан почувствовал, как встали дыбом волосы на голо-ве, на руках, а по спине побежали мурашки.

— Капитан, — прошептал Туко, приближаясь к клетке, — она, настоящая артистка.

— Помолчи, мешок с туманом, — прошептал капитан.

Голос Иванны медленно удалился, стал, почти неслышным, и если бы не микрофоны, встроен-ные в ИМС, стал бы неслышен совсем… Но через какое-то время капитан услышал, как глосс опять приближается… Капитан вопросительно взглянул на магриба, но тот и сам был крайне удивлен.

— Она возвращается, почему?

— Она – дитя Земли. Черт возьми, магриб, она пожалела этих крыс, тех самых, которые подыха-ют в этих клетках… Она сама, подсказывает нам с тобой, решение…

— Тогда я не понял подсказки, — признался магриб.

— Не важно, главное, я понял…

Иванна прошла мимо клетки до самого конца бокового коридора, потом вернулась, потом про-делала этот маршрут дважды, на последнем возвращении, капитан тихо шепнул девочке:

— Хватит, уходи. Все что надо, я передам тебе через магриба…

Магриб, наконец-то начал собирать посуду. При чем, в этот раз грязных тарелок было намного меньше, некоторые заключенные, только после ухода Иванны опомнились, что еще не съели свой завтрак. Возвращаясь, магриб подошел к клетке капитана. Заключенный протянул ему та-релку и прошептал:

— Мне надо с тобой поговорить. Где-то через час, только тебе надо будет проникнуть прямо сю-да, внутрь клетки. Не испугаешься?

— Нет, — тихо булькнул в ответ Туко.

— Вот и молодец. А заодно, передай Малышу, пусть он тоже ищет прямую тропинку ко мне. На-пример, через вентиляцию, или сломанную систему подачу жратвы… С ним мне тоже надо бу-дет пообщаться…

* * *

Туко выполнил пожелание капитана абсолютно точно. В нужное время, в углу клетки капитана, как раз в том самом, заглянуть в который не имел возможность ни один заключенный, воздух вдруг словно начал сгущаться, и через некоторое время там появился магриб. Капитан, шаркая ногами, приблизился и зашептал:

— Как девочка? Говори тихо, как я.

— Нормально, пришла в себя. Сначала немного поплакала, но потом успокоилась.

— То есть, ей лучше?

— Да, капитан. Лучше.

— Хорошо. Слушай дальше. У тебя есть друг?

— Да, Камилл, он из людей.

— Это не важно, он хороший парень?

— Ну да, хороший.

— Ты можешь его найти?

— Могу, но на это уйдет целый день, может быть, даже два, если он успел далеко уйти от по-следнего места нашей встречи.

— А если ты очень постараешься?

— Я очень постараюсь, но быстрее вряд ли получиться.

— Ладно. Пусть будет два дня.

— Сегодня я объясню ИМС, что надо сделать, чтобы отключить систему самоуничтожения.

— А Вы знаете? — удивился Туко.

— Конечно, знаю. Я сам снаряжал такие вот корабли, в свое время. Так вот, ты отправишься к этому своему Камиллу, и сделаешь все, чтобы он прилетел сюда, понимаешь?

— Добраться до Камилла и сделать все, чтобы он прилетел сюда, — повторил Туко.

— Сможешь?

— Я все ему объясню, и он сделает так, как я его попрошу сделать. Мы – друзья.

— Отлично, только помни, что после того, как ты с ним договоришь, тебе придется вернуться сюда, потому, что девочка будет здесь одна… Так что нужны будут точные координаты – их тебе сможет дать ИМС, я объясню ему как это сделать. Понятно?

— Да, только что Вы задумали, капитан?

— Я думаю, что до завтрашнего дня, а может быть и больше, мы продержимся на чудесном голо-се Иванны, но потом, безусловно, кто-то сообразит, что к судну пришвартован какой-то ко-рабль, на котором и прибыла наша певунья…

— Но корабля нет, — прошептал магриб, — они попали на это судно по-другому…

— Молчи и слушай, что я тебе говорю. Они не знают, как сюда попала Иванна. И чем дольше они этого не знают, тем лучше. Кроме того, ничего страшного не будет в том, если когда-нибудь, например сегодня, ты проговоришься, что у этого корабля очень серьезные поврежде-ния, и что времени для ремонта надо очень много… Это можно будет сделать с помощью де-вочки.

— Я понял.

— Хорошо. Ну и неплохо будет добавить, что трое взрослых легко с этим справятся, но на это им потребуется время… Все ясно?

— Не все, но я сделаю именно так, как Вы говорите.

— Отлично.

— Но все-таки, капитан, что Вы придумали? Зачем надо отключать систему самоуничтожения?

— Какой же ты любопытный, Туко…

— Нет-нет, если это секрет – он мне не нужен. Это исключительно, Ваше дело.

— Нет здесь никакого особого секрета. Я подозреваю, что присутствующим здесь заключенным, так же известен секрет отключения охранной системы.

— А почему тогда они в клетках?

— Ну, во-первых, им не все известно. Во-вторых, такое количество людей не так просто размес-тить на маленьком суденышке.

— А-а-а, — булькнул магриб, — спасать будут не всех…

— Именно так. А кроме того, теперь есть еще и маленькая девочка. Я уверен, что они попробуют добраться и до нее…

— О, Господи?! — магриб не то, что побледнел, он стал почти прозрачным, остались только тем-ные пятна глаз, но зато огромные.

— Ага, вижу, что ты понял. Поэтому мне и будет надо, чтобы система была отключена. Чтобы не только они могли выбраться, но и я. Войной здесь, конечно, не пахнет – силы слишком уж не-равные, значит – это будут прятки. Понимаешь?

— Да-да, — быстро заморгал всеми глазами Туко.

— Если мне повезет, я смогу продержаться достаточно долго. Например, до подхода Камилла. Но мне ведь может и не повезти… Поэтому, мне и надо, чтобы кто-нибудь был с девочкой, ну если вдруг что-то случиться… Если она останется одна против всех – у нее не будет ни одного шанса.

— А ИМС?

— Магриб, ИМС – всего лишь железка. А мне нужны живые мозги.

— Да-да, я понимаю. Конечно, я буду здесь, как только повидаюсь с Камиллом.

— Вот и отлично… Теперь вот что, ИМС нашел способ проникнуть сюда?

— Нашел. Кроме того, он предлагает использовать себя для постоянной связи, у него есть эти…

— Я понял – хорошая мысль.

— Сейчас он решает какие-то технические вопросы, но скоро будет здесь…

— И это – хорошо.

— Да, я чуть не забыл, — заторопился магриб, — ИМС велел сообщить Вам, что нашел на судне ку-рево. Это Вы его об этом просили?

— Нет, но Малыш соображает. Курево – замечательная вещь. Постарайтесь сделать так, чтобы оно было под рукой. А еще… поищите какое-нибудь спиртное – это очень было бы к месту… Водку, джин, виски, в конце концов, даже пиво подошло бы?

— Есть спирт.

— Отлично, а много?

— Там несколько емкостей, литров на двести. Единственное, что я не знаю, так это, пригоден ли он для употребления человеком…

— А вот об этом пусть у тебя голова не болит, понятно?

— Ну, в общем…

Вот и хорошо. Теперь ты свободен, а я жду ИМС…

Слишком уж непонятный план? Возможно, но критиковать хорошо, когда вы свободны, сыты, да еще и под присмотром, а в клетке тюремного коридора, на судне, до которого, вот уже сем-надцать лет никому нет дела… А кроме того, капитан – не тот человек, который принимает скоропалительные и непродуманные решения…

— Пусть сегодняшний день идет, как идет. Обед, ужин – все как обычно. Только теперь, на ме-роприятия эти, вы будете ходить вместе с девочкой. Пусть она запоминает, что и как делает Ту-ко, потому что уже завтра она будет это делать сама, точнее, с твоей помощью…

ИМС появился, как и положено послушному сопровождающему, через вентиляционное отвер-стие и как раз в то самое время, в которое его пожелал видеть капитан. Тихо возник из темноты и устроился в том же самом углу, где раньше прятался магриб.

— …я так думаю, больше нам на голосе твоей подопечной не продержаться. Обязательно насту-пит момент, когда заключенные пожелают захватить тот самый корабль, на котором ты с де-вочкой прилетел.

— Но корабля нет, — аккуратно напомнил ИМС.

— Я это знаю, ты, Иванна и магриб, а вот они этого не знают. Понятно?

— Ну, да. А если им дать знать.

— Вы своим присутствием нарушили существовавший здесь порядок вещей. Ничего уже вернуть нельзя. Зато ухудшить ситуацию, каким-нибудь непродуманным поступком – очень легко. Твое предложение – непродуманное…

— Ясно.

— Вот и хорошо. Так что, ближайшее время, по крайней мере до того момента, пока это будет возможно, ты и Иванна будете выполнять обязанности Туко. Он же, отправиться на поиски сво-его друга. Его задача – привести сюда корабль… Все понятно?

— Да, — пискнул сопровождающий.

— Теперь дальше. Курево можно раздать, но не больше, чем пачка на человека. Надеюсь, там столько найдется…

— Там намного больше.

— Отлично. Спирт – его надо развести, приблизительно пополам. Но, раздавать вы его будете не раньше, чем я скажу.

— Спирт вреден для организма, — на всякий случай напомнил ИМС.

— Если ты это просто так сказал, то я это знаю. Или у тебя есть какое-нибудь дополнение к мо-ему плану?

— Нет, капитан.

— Очень хорошо. Пусть Иванна поработает над репертуаром. Далее, это на завтра, когда вы ос-танетесь вдвоем – ты будешь постоянно находиться при девочке, когда она будет раздавать пи-щу. Твоя задача – следить, за тем, чтобы кто-нибудь из заключенных не схватил ее, ни за руку, ни за край одежды. Если что – я разрешаю тебе использовать любой предмет из твоего арсена-ла. Твоя основная задача – девочка должна быть свободна. Скажешь ей, что бы она была акку-ратна. Понял?

— Понял.

— А теперь запоминай коды доступа. Начнешь действовать, когда я подам сигнал…

— Капитан, у меня тут наушник и микрофон. Они совсем маленькие…

— Давай-давай, связь – штука полезная, пригодится. Теперь слушай…

Иванна пела, пока не закашлялась. Оказалось, что это разные вещи – спеть несколько песен на вечеринке, и надрывать голос в трюме судна, переоборудованного в тюрьму. Когда она подо-шла к капитану, на глазах у нее едва ли были слезы.

— Я больше не могу, — прошептала она, указывая на горло.

— Больше и не надо, — поторопился ответить капитан, — очень больно?

— Не очень, но горло саднит, говорю с трудом. Так много я еще никогда не пела за один раз.

— Это пройдет, Туко напоит тебя чаем, ты передохнешь.

— Мне надо будет еще петь?

— Да, но позднее, во время ужина. Но ты можешь уменьшить количество песен, а теперь, быстро беги к себе наверх, пока никто не опомнился.

Девочка отнеслась к этому предупреждению более чем серьезно, и стоило капитану кивнуть головой, что, мол, все. Быстрым шагом, почти бегом, она последовала за ИМС и Туко. Заклю-ченные опять остались одни. Какое-то время была тишина, а потом поползло привычное пере-шептывание, правда, на этот раз капитан не стал игнорировать его, точнее наоборот, он очень внимательно прислушивался к тому, о чем идет речь…

— Что-то она быстро сегодня…

— Мама, небось нашлепала, вот девица и боится…

— Так ты думаешь, есть еще женщины?

— Ну… Кто же ее такую малолетку одну отпустит…

— А что, неплохо у нее получается. Я бы еще послушал…

— Небось, еще придет, на ужин…

— Хорошо бы, а то тоска кругом, а так хоть какое-нибудь развлечение…

— А она ничего себе, хорошенькая.

— Да нам сейчас любая корова хорошей будет!

— Это точно…

— Слушай, а вроде как жратва сегодня повкуснее. Тебе не показалось?

— Дурак ты. Это из-за курева. Ты даже не представляешь, больше чем обо всех бабах, я мечтал о сигарете.

— Это верное. Жаль, конечно, что табак пересох, но все равно – лучше такой, чем никакого.

— Это верно…

— Я вот только одного не могу понять, как они сюда попали?

— Губошлеп, с центрального говорил, что слышал, как девка спрашивала у этого, летающего – как там мол, у папы дела на яхте…

— Ну?!

— Что ну! Что ну! Яхта у них сломалась – они ее ремонтируют.

— Да погоди ты про яхту. Как она причалила-то? Корыто наше должно было в сторону уйти…

— Слушай, точно. А я как-то не подумал… Может там чего сломалось, а?

— Ну да, конечно, ты еще скажи, что мы теперь из этих клеток выйти можем.

— А что, вдруг, можно?

— Ну, попробуй, дай я только за лежак спрячусь, не хочу, чтобы меня твоей требухой заляпало…

— Скажешь тоже…

— А сам-то…

— Вот бы кто-нибудь попробовал…

— Черт возьми, — тихо прошептал капитан, — догадались. Значит, время осталось всего ничего…

Теперь, самым главным был тот, у кого был секрет отключения контура – его капитан никогда не видел, но за время пребывания в заключении, успел все-таки вычислить. Да – теперь, безус-ловно, тот, кто владел секретом, становился самым главным. Надо было лишь понять – на сколько он умен, на сколько терпелив, ну и конечно, на сколько он контролирует ситуацию… Да, но для этого надо было ждать. Просто ждать и все. Капитан откинулся на лежак и прикрыл глаза. Нет, спать капитан не собирался, просто хотел отдохнуть, полежать с закрытыми глазами, позволив мыслям, самим, выбирать направление… Хотя, какие там мысли, все уже тысячу раз передумано, а вот воспоминания – это другое дело. У капитана было что вспомнить…

Он заворочался и вытащил из-под подушки кусок ткани, развернул его, повернувшись предва-рительно к стене. В ткань был завернут тяжелый, старинный кулон на цепочке. Несколько дра-гоценных камней отразили тусклый свет и он, отразившись, заиграл на стене камеры. Мгнове-ние спустя капитан прикрыл кулон рукой, завернул его и положил за пазуху… Это было давно, не по времени, но по количеству событий. Очень давно. Так давно, что капитану требовались материальные доказательства того, что его прошлое, вообще, существовало. Подтверждение того, что он не родился здесь и не провел здесь всю свою жизнь. Да, возможно, он мог здесь умереть – такое вполне могло быть, но чтобы умереть достойно, как и полагается умирать та-ким как он, обязательно надо, чтобы было прошлое…

* * *

— Иванна, Туко, — ИМС окликнул магриба и девочку, которые колдовали над импровизирован-ной плитой – магриб учил девочку готовить.

— Что тебе? — обернулась Иванна и посмотрела на ИМС.

— Оказывается те, кто занимался подготовкой этого корабля, были не очень аккуратными…

— Ты это о чем?

— Я нашел еще один информационный блок, он не очень большой, но посвящен только одному человеку.

— Да, и кому же, — не отрываясь от плиты, поинтересовался магриб.

— Капитану.

— И что там есть о капитане? — вот теперь магриб проявил некоторый интерес и посмотрел на ИМС.

— Его имя, некто Николас Порто.

Иванна пожала плечами – это имя ничего ей не говорило, а Туко неожиданно бросил готовку, и даже сделал несколько шагов в сторону сопровождающего.

— Николас Порто… Шторм… Вот черт! — громко забулькал Туко.

— Вы это о чем? — Иванна с недоумением смотрела то на ИМС, то на магриба.

— Не о чем, а о ком, — торопливо забулькал Туко, — Шторм! Это же легенда. Я много раз слышал, как легионеры, пилоты, и всякие другие космические бродяги говорят о нем только уважитель-ным шепотом. Я сам видел, как поднимались, вытягивались по стойке «смирно» бывшие воен-ные. Иванна, между прочим, до сих пор, на пограничных территориях существует традиция пить первый тост стоя, не чокаясь, пробормотав при этом – за Шторм. Раньше, когда я только начал перемещаться, я думал, что они говорят об обыкновенном шторме… Ты, наверное, зна-ешь такое природное явление?

— Слышала, но не видела, — отозвалась девочка.

— Вот, а потом Камилл рассказал мне, о чем идет речь. Честное слово, я даже и представить себе не мог, что мне посчастливиться встретиться с ним…

— Послушай, Туко, — Иванна аккуратно приблизилась к магрибу, — я, честно говоря, никогда не слышала об этом человеке. Однако я верю, что этот Шторм или как ты говоришь, Николас Пор-то – достойный человек. Но тогда почему он здесь, среди преступников?

— Что ты хочешь сказать, — магриб оглянулся на Иванну.

— Я думаю, что Пискля что-то перепутал.

— Я ничего не путал, — обиженно пискнул ИМС, — там так занесено.

— Но послушайте, этого просто не может быть!

— Почему это, — залиловел магриб.

— Да послушайте. Не может такого быть, чтобы такой хороший человек, ты ведь рассказываешь о хорошем человеке, так вот, не может хороший человек быть приговорен к пожизненному за-ключению как преступник… Это какая-то ошибка…

— Наивное ты существо, Иванна, — Туко опять изменил окраску и присел прямо на пол, — спра-ведливость, правда, честность, свобода – это не дается просто так. Их существование не пода-рок природы – чтобы они были в жизни и воспринимались как норма, за них надо бороться. Вести войны… Все это не дается, все это завоевывается. Понимаешь?

— Нет, — призналась Иванна.

— ИМС, — Туко сместил один глаз в сторону сопровождающего, — помоги мне это объяснить, в конце концов, ты ведь ближе к людям, чем я.

Вместо этого, сопровождающий отлетел в сторону, всем своим видом показывая, что ему нече-го сказать.

— Ты это чего?

— Между прочим, нам, то есть сопровождающим несовершеннолетних, запрещено рассказывать о вещах, способных сеять сомнения в головах наших подопечных.

— Лихо, — булькнул Туко.

— Извини Туко, но я всего лишь машина, созданная с определенными целями и подчиняющаяся программе, которая…

— А я тоже не поняла, — Иванна вопросительно смотрела то на ИМС, то на магриба, который обуреваемый весьма противоречивыми чувствами никак не мог остановиться на том цвете, ко-торый максимально выразил бы их.

— Видишь ли, Иванна, — сопровождающий чуть переместился в направлении девочки, — мир, в котором ты жила раньше, отличается от мира, в котором живет Туко, или, тот же, Николас Пор-то…

— А заодно и моя мама, — некоторые вещи, девочка, все-таки схватывала на лету.

— Да, — согласился ИМС, — и твоя мама тоже живет в таком мире. А ты, твои подруги, твой отец они живут иначе…

— Пискля, это я уже поняла. Но что дальше?

— Есть вещи, которые оцениваются по-разному, если он происходят в разных мирах. То есть…

— Стоп, — остановила ИМС девочка, — кажется, я поняла, о чем ты говоришь…

— Неужели, — удивился Туко.

— Может быть, я не поняла все, но кое-что, да кое-что я все-таки, поняла. Пискля хотел мне ска-зать, что в мире, где живет моя мама, даже хороший, достойный человек может оказаться в тюрьме. Я правильно поняла? Мы, между прочим, что-то такое читали в школе…

Туко и сопровождающий переглянулись между собой. Не так-то это, оказывается, просто объ-яснять взрослеющим девочкам с Земли, какие еще бывают миры.

— Ну и что вы переглядываетесь, я что, не права? Разве вы не об этом говорили?

— Почти, — магриб стал бледно-сиреневым, — почти, тебе не хватило совсем немного.

— Что ж, поправь меня, — с некоторым вызовом предложила Иванна.

— А ты не злись, — потемнел магриб.

— Хорошо. Пожалуйста, поправь меня, расскажи мне, где я не права.

— Ладно, мир таков, что даже очень хорошие, очень достойные люди совершают поступки пло-хие, и тогда они оказываются в тюрьме справедливо. Понимаешь разницу? С одной стороны этот человек хороший, но сложились обстоятельства, и он вынужден вести себя как плохой…

— А сам при этом хороший? — на всякий случай уточнила Иванна.

— Да, — подтвердил магриб, — хороший, мало того, иногда он может притворяться плохим…

— Зачем?

— Как зачем, чтобы его приняли за плохого.

— Подожди-подожди, я запуталась. Он хороший, делает плохо, притворяется плохим, но при этом он все равно хороший… Разве так бывает?!

— Да, иногда…

— Я никогда не сталкивалась с таким…

— Совершенно верно, потому что ты родилась и воспитывалась на Земле. Там, в подобном, про-сто нет необходимости. Здесь же космос, пограничные территории, где все еще очень много пу-таницы…

— Пожалуй, я начинаю понимать, о чем вы мне говорите. Только как они, то есть те, кто здесь живет, вообще, отличают хорошее от плохого. Добро от Зла? Как?!

Магриб подошел к Иванне, изменились не только его цвет, но и форма, а все его три глаза вни-мательно рассматривали землянку. Но обратился он, прежде всего к сопровождающему.

— ИМС, она и правда умная девочка… Все самое главное она сумела сказать одним простым предложением.

— Вы мне не ответили, — напомнила Иванна.

— Иванна, а ты знаешь, что это самое сложное – научиться отличать добро от зла. И дано это не всем, не каждому, поэтому многие и ошибаются. Очень даже может быть, что Николас Порто сидит здесь незаслуженно…

— Тогда надо ему помочь!

— Не торопись, Иванна. Я ведь сказал – может быть. Прости, девочка, но я, например, не всегда возьмусь провести четкую границу между добром и злом, иногда, я очень сильно боюсь оши-биться, все бывает так запутанно…

Иванна промолчала. Все это и, правда, было слишком уж запутано, а может быть, учителя были не очень талантливыми. В конце концов, вряд ли девочку, к тому же, коренную землянку, мог-ли правильно и квалифицированно обучить вечный странник – магриб, у которого в помощни-ках был обыкновенный сопровождающий, пусть даже и многофункциональный. Вряд ли. Слишком уж большая ответственность, слишком много надо знать самим, слишком во многом надо разбираться…

Он давно это понял – что-то должно меняться в человеке и что-то должно оставаться неизмен-ным. Именно правильное соотношение того и другого, меняющегося и неизменного, формирует человека, как живое, разумное существо, сохраняет его как личность, позволяет ему реализо-вать то, ради чего он вышел из материнского чрева… Каждый день человека, каждый миг его жизни – это либо доказательство, либо опровержение каких-то истин. Каждый его шаг – он ли-бо правильный, либо с ошибкой – вот так все просто, и вот так все сложно… Множество раз капитан доходил именно до этого момента своих размышлений и останавливался, потому что за словами об ошибках представлялся ему, чуть ли не первозданный хаос, одолеть который у него просто не хватало сил, а иногда смелости… Вот и сейчас он словно мысленно споткнулся:

— Черт возьми, — прошептал он тихо, — а я ведь знаю, чем это все кончиться, и как это все будет, если я вмешаюсь. Я могу изменить положение вещей, но вот хочу ли я этого? Не знаю… За столько лет я уже успел смирится с тем, что это место станет моей могилой. И вот, вдруг, все изменить, прямо сейчас, и ради чего? Ради этой маленькой землянки… Ради нее я должен буду вмешаться, возможно даже и победить. Хотя, а почему бы и нет, мне приходилось сражаться и за меньшее, иногда, просто, за слова… А с другой стороны, она напомнила мне о том, кто я та-кой есть. Значит, не только за нее, но и за себя… Любой, хороший или плохой, живущий здесь, скажет – ангелам не место здесь. Зачем же она залетела сюда…, ведь вовсе не за тем, чтобы так глупо погибнуть…

— Капитан, что ты там бормочешь, — сонную тишину разорвал голос заключенного из соседней клетки, — может быть, ты молишься?!

— А ты что, хочешь присоединиться, — интонации и тон не подвели капитана, все тот же лед, от которого температура в помещении словно опускалась на несколько градусов.

— Нет, капитан, — быстро осекся сосед, — да и не к чему мне твои молитвы – у меня свои есть…

— А если есть, то какого же черта ты пристаешь ко мне?

— Капитан, я собственно вот что хотел спросить – деваха эта, она ведь попала сюда на каком-то корыте, другого способа ведь, нет…

— И что?

— Как что?! Как что?! Посудина эта, небось, и сейчас пришвартована к нам…

— Неужели ты все еще не остепенился, даже если бы вход на него находился в двух шагах от твоей клетки, ты все равно этих двух шагов не сделаешь. Или ты забыл?

— Помню, как такое можно забыть? — закашлялся заключенный.

— Тогда в чем дело?

— Понимаешь, капитан, их посудина попала сюда не по своей воле, скорее всего у них авария, поломка какая-нибудь…

— Ну, и?

— Они ведь, наверняка, послали какой-нибудь сигнал. Помогите нам, мол…

— Ну-ну, продолжай.

— Мне вот что не дает покоя – как все-таки они со своей посудиной причалили к нашему коры-ту.

— Ты, небось, и ответ уже придумал, — рассмеялся капитан.

— В точку. Я догадался.

— Знаешь – расскажи, — капитан голосом изобразил холодноватую заинтересованность.

— Конечно. Представь, видят они нашу посудину, а сами уже в аварийном режиме. Связываются с кем там положено и сообщают, что мол, если не причалят, то обязательно погибнут. А кто-то, ну там, ситуацию эту рассматривает, видит, что дела их плохи и, скорее всего, сообщает им код, которым они отключают наружный контур. Как думаешь, такое возможно?

— Возможно, но как-то очень уж надумано… Да и какой нам прок от этого, нас-то прикрывает внутренний контур, а это другой код…

— Я знаю. Но слушай дальше – вероятность починить судно в космосе очень маленькая, я имею ввиду, поломку, которая заставила судно причалить к нам. Значит, к ним, наверняка, выйдет помощь, а если так, то у нас появляется шанс.

— Это ты о чем?

— Я пока не до конца это дело обдумал, надо еще покумекать…

— И ради этого ты прервал мою молитву, — усмехнулся капитан.

— Нет, просто хотел тебя предупредить, что очень даже может быть, что скоро я подам сигнал, так что будь готов…

— Ты главное не забудь его подать, а уж я не пропущу…

— Вот это я и хотел услышать…

Лежанка в клетке соседа заскрипела, по-видимому, тот предпочитал вести свои размышления лежа. Как и предполагал капитан, его соседи по тюремному коридору постепенно начали вы-страивать свои собственные планы и думать свои собственные мысли. А значит, и для него ни-чего не изменилось – сложившуюся ситуацию можно было рассматривать, как очередное зада-ние, что было делом привычным – все как всегда, он опять работает под прикрытием. Правда, в этот раз, поддержка получалась слабенькая…

Опубликовано 05 Авг 2010 в 18:41. В рубриках: Полные тексты 1. Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS 2.0. Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.