Глаза змеи

…настоящий шпионский боевик мог бы получиться. Еще одна история про Джеймса Бонда, только без Джеймса Бонда, разумеется. А что?! Он же не один такой, в каждой стране имеется соответствующая служба, а в каждой такой службе наверняка имеется свой герой. Что же касается войны, так она и не прекращается, то есть, не прекращалась никогда, та самая война, где хорошие парни против плохих парней. Необыкновенная война, а такая, со своими странностями…, ну или с особенностями, это уж как кому нравится, ночная, секретная, в темноте. Это очень важно, чтобы никто не видел, не знал, даже и не догадывался…, особенно, если речь идет о тех, ради кого вообще все это затевалось. Звучит и правда, не очень, но так уж повелось…

И знаете что еще…, с одной стороны секретность, а с другой стороны, всем интересно, будь иначе, кинематографисты и писатели сидели бы голодными. Хотя, конечно, все эти страсти, в списке интересов, вряд ли располагаются на первых местах. Да и как иначе, есть же семьи, дети, друзья и родственники, работа, разумеется. У кого-то любовники и любовницы, у кого-то спорт или какое-нибудь другое хобби, например, политика или жизнь звезд. Это к тому, что большинство не интересуется этим постоянно, в обычные дни им хватает интересов из начала списка, а потом что-то происходит. Выходит книга, снимается очередной фильм, появляется статья в журнале и интерес возвращается, вспыхивает…, а потом затихает, до следующего раза.

И все-таки, и даже не смотря на вышесказанное, эта другая история. Хотя, начиналось все именно так, как и положено начинаться в шпионских боевиках…

В одной весьма засекреченной конторе. MI6, CIA, NSA, DGSE, DPSD или какое-то другое сочетание букв алфавита, все равно. За буквами этими, так или иначе, скрывается разведка, а там где разведка там и деятельность соответствующая. С повышенной секретностью, ну а чем плотнее завеса секретности, тем меньше правил…, если для такой деятельности вообще можно придумать правила.

 Ее же называли Николь, просто Николь. Это сделала Николь, поручим это Николь…, Николь знает, Николь можно доверять…. Разумеется, Николь – оперативный псевдоним. Как на самом деле, звали эту женщину – невысокую, темноволосую…, лет тридцати, а может, сорока пяти, секрет. В условиях, где все обман, соврать о возрасте это такая мелочь, не говоря уж об имени. То есть, если добраться до середины этой лестницы, свернуть в правильный коридор и зайти в нужную дверь. Там, в кипе бумаг с разными устрашающими грифами, можно найти и имя, и место рождения, и возраст. И это, не считая отпечатков пальцев, группы крови, реакции на всякие болезни, заразы и яды, плюс еще куча всякой другой информации. Но для этого надо быть одним из них…. Так что, пусть будет Николь, к тому же, это красиво…, хотя, с неким налетом грусти и даже, трагичности.

Ну а для тех, кто совершенно не имеет представления, о чем идет речь, подробности. Николь – было именем не только этой женщины, за именем Николь скрывалась APD11 – Многоцелевой Автономный отряд 11. Одиннадцать, соответственно, порядковый номер, чтобы можно было предположить наличие отряда десять, девять, а так как Николь работала в этой конторе не первый год, правомерно будет предположить и наличие отрядов двенадцать, тринадцать и так далее. Так вот, отряд одиннадцать, носящий имя командира. Автономный…, ну и это понятно, свои задания, свои способы выполнения, свое место дислокации и так далее, а единственный человек, которому все это известно – командир. Со вторым понятием несколько сложнее, многоцелевой не означает, что их можно отправить шпионить, например, за президентом Мозамбика, а после удачного выполнения, отправить прямиком на выкапывание картошки, где-нибудь в Белоруссии. То есть, они наверняка справятся…, уж если не с картошкой, то с президентом, но слово, повторяю, обозначает совсем не это.

Многоцелевой, прежде всего, говорит о возможности одновременно вести несколько целей. Вот, например, цель – сенатор, у которого имеются большие и не очень, секреты. Отряд берет под колпак сенатора, выясняет, кто охотится за секретами сенатора и так же берет их под колпак, выясняет природу связи, и уже сообразно с полученной информацией принимает решение. Можно ведь просто убрать сенатора, а можно аккуратно отстранить его от секретов, а можно окоротить любопытных…, а можно и вовсе, заставить сенатора давать ложную информацию тем, кто ей интересуется. Одним словом, вариантов много, и каждый из них Николь вместе со своей группой в состоянии реализовать.

Почему так сложно? Тем более, что решения подобных проблем, они как бы на поверхности, секреты перепрятать, сенатора от них отстранить…, да-да, конечно, любой нормальны человек так бы и поступил. Но ведь любой нормальный человек не заводит Автономных Многоцелевых команд и не дает им женские имена. Что же касается секретов, они не просто информация, секреты, прежде всего наживка, и они же, оружие, понимаете? Кто-то создает настоящие секреты, а кто-то создает видимость секретов, а кто-то, создает секреты, которые таковыми не являются…, это все игры, игры для взрослых. К слову говоря, очень дорогие игры, даже безумно дорогие…

…это было весной, а весна эта была в Париже…

Уж не знаю, известно ли вам, но столица Франции со времен…, пожалуй, Первой Мировой войны является международным центром шпионской деятельности. Хотя, что там Первая Мировая, все началось еще раньше…, намного раньше. Чем-то вот так повезло парижанам? Наверное, и правда, есть в атмосфере этого прекрасного города что-то такое, из-за чего собираются здесь представители не только моды и богемы. Практически всякое уважающее себя государство содержит в Париже штаб-квартиру своей разведки. А кроме нее, еще и разветвленную агентурную сеть. Черт, на этот счет, даже имеются договоренности, особые и секретные, странно, не правда ли?

Природа…, погода… в воздухе что-то летало и искрилось, норовя попасть в глаза, в душу, в сердце…, и если честно, этому проще было сдаться, нежели чем оказывать сопротивление. Да и к чему? Все равно просочится, вспыхнет, обожжет и оставит только угли…, но если не сопротивляться, где-то между искрящейся весной и углями можно выкроить несколько часов, а иногда и дней для любви…, конечно, все пройдет, потому что все проходит, кроме памяти…

Но если говорить о Николь, то она предпочитала сопротивляться, а то и вовсе не замечать.
Во-первых, операция вышла на новый круг, было выявлено несколько контактов, о которых
раньше было неизвестно. Команда безвылазно торчала на заданиях, прослушка, наблюдение, анализ…, а потом снова и снова. Информация шла непрерывным потоком. Количество целей увеличилось, а времени по-прежнему оставалось двадцать четыре часа на одни сутки. А между тем, новая информация в корне меняла соотношение…, скучно, ведь правда же, это чертовски скучно!? Да кому вообще придет в голову заниматься этим весной, да еще в Париже?!

…новенький в группе, нет, это не дурная примета, так бывает. Николь сама запросила аналитика, нужен был свежий человек, который мог бы взять всю эту гору информации, прочитать, а потом разложить по полкам, прежде всего, чтобы можно было отказаться от бесперспективных направлений. Николь пыталась сама, но работы было слишком много, она попросту не успевала, тем более, что ей самой приходилось выезжать и на контакт, а иногда и вовсе сидеть в машине сутки напролет, следить за кем-то из подопечных. И Николь сама приняла решение пригласить…

Анализ, если кто не знает, анализу рознь. Есть анализ ситуации, когда времени в обрез, а в вас, в это время могут и стрелять, или приходится думать на бегу или непосредственно за рулем мчащегося вопреки всем правилам автомобиля. Это умела Николь, и это умел каждый в ее команде. Иные чуть быстрее, иные чуть медленней, но умели все. Просто, те, кто этого не умеет, кто этому не учится, в этой игре долго не живет. А бывает анализ, когда необходимо увязывать концы, находить связи, выявлять параллели, причем, неявные. Это анализ иного масштаба, иного уровня и большего объема знаний. Обычно, в поле таких специалистов не отправляют. Они сидят по кабинетам, попивают кофе, ходят на обед в кафетерий, что этажом ниже. Среди них много таких, кто кроме как в тире, оружия в руках не держал, не говоря уж о гонках по ночным улицам или, там, о пробежках по крышам, вскрытии замков и тому подобное. Да, большинство из них спят в своих постелях, имеют любимый чемоданчик для работы, а их сорочки и галстуки всегда идеально подходят друг другу. Это не значит, что они хуже, или они менее ценные сотрудники, отнюдь, просто у них другая задача, они проводят анализ на всех уровнях одновременно. И мало того, часть их анализа, это прогноз на будущее. Не на пять минут и не на час, на месяцы, а то и годы…. Держать такого человека в оперативной команде нет никакого резона, но иногда обстоятельства складываются…

Было раннее утро, ночная смена только вернулась со своих заданий…, в первую очередь были сданы отчеты, докладные и рапорты, а теперь настало время отдыха…, но нельзя же просто так рухнуть на кровать и через пять секунд отключиться. Тем более, что сегодняшний день обещал быть спокойнее…, поэтому они просто курили, переговаривались, ждали своей очереди в душ…

— …мой сегодня был у любовницы, развлекались почти до утра, — негромко поделился Том.
— Завидуешь, — рассмеялся Рокко.
— Процессу – да, немного, но партнерша у него – фу, — Том скривился, — не в моем вкусе, к тому же, у нее слишком короткие волосы, а цвет…
— Ты, по крайней мере, мог расслабиться, а мой всю ночь ходил…
— По городу?
— Нет, по дому. До самого утра везде горел свет, и он, как привидение, из одной комнаты в другую, из одной комнаты в другую.
— Странно…, если только он не заболел.
— Я об этом подумал, но врача не вызывали…
— Может, звонил куда-нибудь или кого-то ждал, — предположил напарник.
— Звонков не было…, я проверял.
— Ладно, Николь придет, ей пожалуйся.
— Естественно…

Дверь душа открылась и оттуда вышла Пуля, в халате и с полотенцем на голове, она тоже вернулась из ночной смены, но чуть раньше, и в душ успела первой…

— Ребята, свободно…, я даже ванную вымыла, — рассмеялась девушка, после воды ей стало намного легче…

Она подхватила выпавший локон, выжала из него пару капель воды и поднесла к носу…

— Хороший шампунь, — сообщила девушка, — волосы дымом не пахнут.
— Какой смысл отмывать волосы от дыма, если сама куришь, — произнес Том, направляясь в душ, была его очередь…
— Днем пусть пахнут, мне это не мешает, но в постели я хочу быть чистенькой…, — и опровергая свои же собственные слова, она дернула у Рокко сигарету, закурила и устроилась у приоткрытого окна.
— Последовательность не твой конек, — усмехнулся Рокко.
— Мне можно, я девушка…

Имена – не имена, а разговор – не разговор, так, лишь бы снять напряжение, хоть на несколько минут превратиться в обыкновенного человека. Пуля какое-то время смотрела поверх крыш, над которыми сияло весеннее солнце, а потом заинтересовалось чем-то внизу…

— Рокко, смотри, какой-то дуралей заблудился…
— Дуралей, — Рокко шагнул к соседнему окну, чуть отодвинул штору и выглянул на улицу…, — похоже и правда, наверное, адрес потерял.
— Точно, потерял, по карманам шарит…
— Без оружия…, но в руках кейс.
— Слишком легкий, чтобы в нем была винтовка или автомат…, хотя это странно, здесь не гостиница, кто же приходит в гости в такую рань…
— Может…
— Приезжий, но вещей кроме кейса нет…

Это тоже была игра, точнее, часть игры…, потому что если ты охотишься на кого-то, не исключена возможность, что кто-то охотится на тебя.

— Какой-то он странный, — Пуля так же переместилась к стене, но в руках у нее уже был пистолет.
— Он один.
— Возле дома – один. Вдоль улицы есть пара машин, которых не было, когда я шла сюда.
— Для хвоста выглядит как-то глупо…
— Не хотелось бы затевать перестрелку, я еще волосы не высушила и даже не завтракала…
— Нашел бумажку, была в бумажнике. Заходит…
— Том, выходи, тут что-то непонятное, — шагнув к двери ванной, скомандовал Рокко.
— Ты только трусы надень, а то как в прошлый раз выскочил…
— Мне стесняться нечего, — Том был в дверях, одной рукой запахивал халат, в другой рук было оружие…, мы влипли?
— Пока непонятно.
— Николь сообщили?
— Нет, — Пуля поискала взглядом телефон, нашла, но брать не торопилась, — может, показалось…, не хочется ее дергать, вдруг она спит…
— Он в подъезде…
— Тихо…, ждем…

Они рассредоточились по квартире. Пуля контролировала одно окно, Рокко второе, а Тому досталась входная дверь…, от двери же слышались его короткие фразы:

— Поднимается…, слышу одного…, замер…, похоже, разыскивает номер…, черт, он считает…
— Что, — не удержалась Пуля.
— Считает квартиры…, пристрелить его?
— Может, и правда, случайность…
— Я звоню Николь, — сообщила Пуля, — он один, на улице пусто.
— С моей стороны – пусто, — сообщил Рокко, — звони.

В дверь постучали. Сигнал был похож на условный, но какой-то неуверенный…, его даже повторили дважды…

— Это к нам, — пробормотал Том, — похоже, свои…
— Я его не знаю, — сообщила Пуля.
— Я тоже, — поддержал девушку Рокко.
— Послушайте, я от Николь…, просто заблудился немного…
— Что?!

Том приоткрыл дверь, забрал из коридора незнакомца и проверил коридор…

— Чисто.
— Ты кто такой, черт тебя подери?!
— Я Френсис Дуайт…, то есть, Лесовик…, э…, нет, Лесник.
— Это свой, — в комнату вошла Пуля, держа в руке телефон, — я дозвонилась до Николь –он из центра, нам в помощь. Имя – Лесник. Николь сейчас будет, она все объяснит…

Пожалуй, именно то, что Николь знает Лесника и спасло его жизнь в тот момент…

— У тебя там что, записка с адресом, — поинтересовался Рокко, после того, как Лесника
идентифицировали.
— Что?
— У тебя в правом кармане что, записка с адресом, — повторил вопрос Рокко.
— А…, да. Это особенность памяти, она у меня отличная, но я плохо запоминаю на слух, мне надо увидеть надпись…
— У меня так же, — произнес Том от окна, — правда, после прочтения, я обычно уничтожаю бумагу, а не кладу ее в карман, а потом еще и не достаю перед конспиративной квартирой…
— Это случайно получилось, — Лесник даже покраснел, — обычно я так и делаю…, то есть, обычно, я уничтожаю…
— Так нельзя, — поддержала напарников Пуля, — к тому же, имя…, имена произносятся только в узком кругу…, иначе ты подставляешь остальных…
— Я же извинился уже…
— Да причем здесь извинился?! Если бы нас тут всех перестреляли, какой нам толк от этих твоих извинений!
— Такое чувство, что ты первый раз в поле…
— А я и правда, первый раз, — пробормотал Лесник.
— Что – первый раз?
— В поле, в Париже…, черт, да я аналитик, обычно, я сижу в офисе…
— О…, — только и смог произнести Рокко, и это при том, что родители его были итальянцами…
— И куда ты все время пялишься?
— У вас там грудь, — покраснев еще гуще, пробормотал Лесник, и даже указал рукой…
— О, Господи, я девушка, и поэтому у меня сиськи.
— Они, то есть, она… выскочила.

Пуля резко запахнула халат и отошла от Лесника. Мало того, она не просто отошла, она даже от него отвернулась, и снова стала рассматривать вид за окном…

— Лесник, надеюсь, ты понимаешь, что ты многое сделал неправильно, — Том был спокойнее подруги, но самое главное, если Николь сказала, что этому парню придется с ними работать, то его надо было срочно учить…, хотя бы самым элементарным вещам, — ты приехал на метро?
— На такси…
— Докуда на такси?
— До соседней улицы.
— И что, потом просто пошел сюда, — даже Том немного растерялся.
— Ну да…
— А если бы у тебя был хвост, ты бы привел его прямо к нам…, черт возьми, ты подставляешь команду. Следующего извинения не будет – я просто тебя пристрелю…
— Нет, и на какой хрен нам такой помощник, нам что, своих проблем мало, — подала голос Пуля от окна…
— Я не буду вам мешать, если хотите, я даже на улицу выходить не буду. Между прочим, мне тоже здесь не нравится, но у вас очень много информации, с которой вы не справляетесь…, нужен быстрый анализ.
— Надо поговорить с Николь…, пусть она что-нибудь придумает…, ему нельзя оставаться на оперативной квартире…, рано или поздно, он всех завалит…
— Я вас слышу, — немного обиженно сообщил Лесник.
— А мы от тебя и не прячемся, но это особый разговор о том, в чем ты вообще не разбираешься…
— Между прочим, в вашем вопросе я лучший, я знаю практически все, что вам необходимо…
— Извини…
— Около года назад я все это предвидел, я даже нарисовал модель…, так вот, все что сейчас здесь происходит, происходит согласно моей модели…
— Молодец, — практически без всяких интонаций и за всех присутствующих ответил Рокко, — нужна Николь.
— Между прочим, — опять подал голос Лесник, — она сама признала, что несколько раз ошиблась в этом деле, и что моя схема работы более эффективна, нежели чем то, что делала она…, ну то есть, то, что делали вы под ее руководством…
— И она тебя не пристрелила, когда ты сказал ей это,- как-то растерянно произнесла Пуля почему-то оглядываясь то на Тома, то На Рокко…
— А с чего бы ей в меня стрелять? Она ошиблась, я ее поправил…
— Эй, малышка, ну тише, спокойнее, спокойнее, — Рокко первым почувствовал неладное, он шагнул к девушке и даже обнял ее…
— А я думал, что у вас железные нервы, а вы…
— Заткнись, — рявкнул Том, — ни черта ты не понимаешь…, ты даже не понимаешь, что говоришь…
— Вы и правда какие-то нервные, — пробормотал Лесник, — то есть, я понимаю, вы устали, у вас тут все идет наперекосяк без меня…, но почему вы на мне-то срываетесь? Это не я ошибался, а эта, как там вы ее зовете. Между прочим, я так ей и сказал…, а она…

А вот это действительно было как в кино – он как раз собирался сказать что-то про табель о рангах, и качестве интеллекта, но когда поднял взгляд, в лицо ему смотрели сразу три пистолетных дула…

— Отставить! Вы что, с ума сошли, — на пороге стояла Николь.
— Николь…, окоротите своих, подчиненных, они меня чуть…
— Пуля, Рокко, Том, — женщина встретилась взглядом с каждым…, — отставить.

Это было очень долгое мгновение, и если Лесник просто сполз на пол, то эти четверо продолжали единоборство. От выстрела этих троих удерживал только взгляд Николь…, и стоит признаться, даже ей самой было не по себе, она-то точно знала, что если кто-то в ее команде взялся за оружие, то не для того, чтобы покрасоваться. Ее ребята умели стрелять, она сама их этому учила…

— Отставить, — почти прошептала Николь, — у нас общая работа, нам ни к чему стрелять друг в друга…, ребята…

Щелкнули возвращенные на место бойки, потом тише и мягче щелкнули предохранители,  оружие опустилось…

— Спасибо…, и что же здесь случилось?
— Этот придурок приехал сюда на такси. Мало того, он использовал записку с адресом. А потом, ни с того, ни с сего начал говорить, что мы не умеем работать…
— Я не так сказал, — пискнул с пола Лесник.
— Заткнись, — посоветовала Леснику Пуля, — Николь, что это за хрень?!
— Спокойнее, давайте по очереди разбираться.

Она повернулась к Леснику и помогла ему подняться, затем отправила девушку готовить кофе, Рокко отослала за газетами, а Тома отправила на патруль до станции метро…

— Ребятки, проверьте как там дела, не хватало, чтобы этот балбес и правда, привел хвост…
— Конечно
— Двадцать минут…

Женщина кивнул, проводила до двери ребят, а потом аккуратно прикрыла дверь, предварительно убедившись, что в коридоре нет ничего подозрительного.

— Я же сказала – метро!
— Но если бы я ехал на метро, я прибыл бы только сейчас, к тому же, вы отправили меня по объездной линии.
— Так и должно было случиться, я должна была приехать первой…
— Вы просто могли бы сказать – погуляй.
— Ты что, действительно не понимаешь?
— Чего?
— Здесь не твой кабинет, здесь реальные боевые действия, здесь стреляют…
— Послушайте, Николь, я отлично понимаю, у нас разная специфика работы, вы тут бегаете, следите, стреляете и все взрываете, я к этому не привык – черт, я занимаюсь анализом данных. Поэтому, устройте меня в тихом, спокойном месте и просто приносите информацию, а уж как вы будете ее добывать – это ваше дело. И вот еще что, я буду весьма благодарен, если вы сведете мое общение с вашими коллегами и подчиненными к минимуму…, я понятно выразился?
— Более чем…

Николь кивнула, вроде как соглашаясь, она даже собралась проведать Пулю, которая явно
задерживалась с кофе, но не ушла, просто замерла у самого входа на кухню и оглянулась.

— По большому счету, я действительно могу организовать вам тихое место, с кабинетом, но вот кто будет вас кормить и охранять?
— Не надо меня кормить, для этого есть рестораны…, а что касается охраны, кроме ваших подчиненных, мне еще никто не угрожал.
— Николь, — услышала она за спиной, практически прямо в ухо, — он засранец, давай я его пристрелю…, у меня тут и глушитель имеется, а потом просто закопаем его с ребятами и все дела…
— Пуля, где мой кофе, — чтобы скрыть улыбку шумнула Николь.
— Почти готов, и, кстати, зря отказалась, предлагала от чистого сердца…
— Спасибо…
— И знаете, пожалуй, я тоже выпью…, что-то мне расхотелось спать… перед следующей бессонной ночью…
— Пуля, не надо…, лучше пройдись, обойди квартал и возвращайся…, заодно купи чего-нибудь к завтраку.
— А вот я тебя всегда слушаю, — ухмыльнулась женщина и отправилась в соседнюю комнату переодеваться.
— Лесник, что здесь произошло?
— Да я толком не понял, они, то в окна пялились…, потом эта ваша Пуля сиськами размахивала, потом они вообще взялись оружие…, это все просто какой-то кошмар…, как вы с ними только управляетесь…
— Я с ними не управляюсь…, я с ними работаю, — тихо пробормотала Николь, голос ее внезапно стал хриплым, и она даже закашлялась…, а вслед за этим по комнате словно пронеслась ледяная волна, а в душе появилась кошечка с острыми когтями…

— Так, Николь, давайте закончим весь этот зоопарк и, наконец, займемся работой. Во-первых, найдите мне тихое, спокойное место, в пределах вашей досягаемости, чтобы я мог расположить оборудование…, да, еще мне потребуется курьер. Он должен будет собирать рапорта у ваших и доставлять мне. Это можно сделать?
— Курьер…, да. И место подходящее я знаю…
— Отлично. Еще мне потребуется чистый и безопасный канал связи… в Европе еще несколько человек работает по этой же теме, возможно, возникнет необходимость с ними проконсультироваться.
— Не проблема…, но все это готово будет не раньше, чем завтра к вечеру.
— Приблизительно, я так и рассчитывал, — кивнул Лесник и поднялся с диванчика…
— И куда это ты собрался, — поинтересовалась Николь.
— Что значит – куда. В гостиницу, разумеется, вы же не думаете, что я останусь в этом общежитие, к тому же у меня там все документы и рабочий компьютер…
— Твою мать!
— Что?!
— Ничего…, выдохнула Николь и невольно покосилась на крайнюю подушку на диванчике, там, она точно знала, лежал пистолет Рокко…, один из его пистолетов, — такое чувство, что я все испортила…

Так сразу и не сообразишь, к чему именно следует отнести эту мысль…, да и сама Николь вряд ли могла бы сказать, слишком уж много всего происходила, и практически за все происходящее отвечала именно она…

— Ладно…, пойдемте. Пройдемся до гостиницы…
— Я как раз хотел вас попросить, а то, понимаете, по электронной карте я неплохо ориентируюсь, а вот когда дело касается местности, бывает, могу и заплутать, особенно, первый раз… или два.
— Разумеется…
…работа пошла. Приблизительно первые две недели были особенно удачными. План, который разрабатывал у себя в кабинете Лесник и, правда, был действенным. Лесник был доволен, руководство было довольно, чего же еще желать? А следующая неделя и вовсе началась с вербовки…. Вот только Николь совсем перестала спать…, только иногда, да и то, урывками. Настал момент, когда просто начала отключаться, иногда в метро, а то и вовсе под светофором, ожидая подходящего света…

— Слышь, Пуля, поговори с ней, — Рокко отвел напарницу в сторону и закурил сразу две сигареты.
— Я пыталась, — девушка забрала одну сигарету и повернулась к перилам моста, — я пыталась, но…
— Но?
— Но все время получается на бегу…, ее же надо просто схватить, придавить к кровати и хотя бы несколько минут так и держать, пока она не отключится…
— Она сорвется…, просто не выдержит и сорвется…
— Черт, — Пуля рубанула воздух ладонью, — я все понимаю…, — а потом добавила тише, я  постараюсь…, прямо сегодня, как вернемся…
А потом все сразу скисло. Нет, ошибки, это для отчетов и сводок руководству, а здесь…, да что там говорить, если вы играете хорошо, это совсем не значит, что все другие играют плохо…, а самое главное, что так будет всегда. Нет, конечно же, не оправдывает, и даже не утешает…, просто нельзя об этом забывать…, а еще, по возможности, к этому следует быть готовым…

Первым нарвался Том, обычная слежка в несколько секунд переросла в погоню по городским улицам, а потом еще и в перестрелку. Том погиб, остался там, на тротуаре, недалеко от моста. По большому счету, с ним даже не удалось попрощаться. Пока шел обмен короткими звонками, появилась местная полиция, потом еще медики, тело они забрали с собой, до выяснения, как это называется…. Вот только выяснить о Томе ничего было невозможно, он жил здесь нелегально, к тому же еще и по легенде. Одним словом, Тома пришлось оставить властям Франции…

Что тут скажешь…, это такая работа, те, кто ее выбирают, они, как бы внутренне готовы к тому, что с ними может случиться подобное. Смерть на чужбине, к тому же еще и в одиночестве…, вот только почему-то после этого особенно тошно тем, кто выжил. Скорое внутреннее расследование исключило утечку, и все отнесли гибель Тома на несчастливое стечение обстоятельств…

— Плачь! Ну же, плачь, сука, — Пуля то уговаривала Николь, то орала на нее, но та словно одеревенела…, — ты тварь, это же Том! Это наш Том, ну пожалуйста, ну хотя бы пару слезинок, я прошу тебя…, пожалуйста…, Николь…

Пуля залепила женщине оплеуху, и только тогда, только после нее, Николь смогла разрыдаться, а потом даже и уснуть…

— Данди, — Пуля подошла к мужчине, — я тебя прошу, дай ей два часа…, а лучше, три…, не буди.
— Конечно…, вот только курьер от Лесника должен появиться…
— Данди, а ты пристрели курьера, ей надо отдохнуть.
— Все так плохо?
— Мне пришлось ее избить, чтобы она хоть немного…
— Такого раньше не случалось…, — пробормотал Крокодил, а он был ветеран этой службы, и кроме того, хотя об этом мало кто знал, но сама Николь стажировалась у него в свое время…
— Два часа, пусть хоть потоп, нашествие инопланетян и революция…, одновременно.
— Два часа, — клятвенно заверил Данди.

Николь удалось выспаться впервые за три недели, но ситуация в целом, так и не улучшилась. А операция по-прежнему катилась под откос…, следующими в переделке оказались Данди и Симон. Их взяли в тот момент, когда они пытались установить оборудование в квартире любовницы посла…. Все было так явно, что единственным возможным был побег…, бросили оборудование и попытались уйти поодиночке…

Симон был ранен, а Данди…, в общем, в парижском морге, на одного неопознанного иностранца стало больше. Вот так…

А потом погибла Лиза…, не было погонь, перестрелок, никакого шпионского экстрима, она пропала на несколько часов, а потом ее тело нашли в машине, на водительском сиденье, в нее выстрелили дважды, в спину и в голову…

Отряд потерял четверых из семи…, это был провал. Последовал приказ из Центра, а потом срочная эвакуация, срочная…, практически, принудительная. И это тоже правда – иногда
оперативные работники уходят в отставку живыми…
— Что это, — Николь указала на разложенные по поверхности стола листы.
— Рапорты.
— Не поняла…, — призналась женщина. Теперь она выглядела на полные пятьдесят, се-
дина, лицо в морщинах…, прежним остался только хрипловатый голос.
— Эти рапорты мы получили в один день. Все члены вашей команды потребовали от-
ставки, без объяснения причин.
— Что?!
— Все семь человек, вот смотрите сами, — офицер поочередно подтолкнул бумаги к раю
стола, за которым сидела Николь.
— Но…
— Обратите внимание на дату – на всех рапортах она одна и та же…, можете это как-то
прокомментировать.
— Рокко, Данди, Том…, Лиза, Симон, Давид…, господи, Пуля…, даже она…
— Повторяю вопрос – что случилось?
— Я ничего не знаю об этом…, а то, что я знаю, изложено в моем рапорте, — Николь не
упиралась, как могло показаться со стороны, она действительно была растеряна, — мне
нечего добавить.

Офицер решил сменить тактику, в конце концов, это была его работа, узнавать правду…

— Николь, поверьте, мы вас ни в чем не обвиняем…, вашей вины в провале операции нет, я могу показать выводы…
— Я видела.
— Ну вот…, однако, до того как начался этот самый провал, мы получили эти рапорта…, что-то произошло…, вот я бы и хотел знать, что именно, помогите мне, Николь.
— Не было ничего необычного…, мы работали…, хотя, стоит признаться, работали с перегрузом…, собрали много информации…
— Много полезной информации, — подтвердил офицер.
— Слишком много…, мы просто не успевали ее обрабатывать…, и тогда я приняла решение вызвать кого-нибудь из аналитической группы. Приехал Френсис Дуайт, то есть, Лесник.
— Секундочку…, откуда вы знаете его настоящее имя?
— Он сам его назвал.
— Зачем?
— Не знаю, — пожала плечами Николь, и продолжила равнодушно, — он приехал, остановился в гостинице, потом пошел на встречу со мной…, я проинструктировала его и отправила к ребятам на конспиративную квартиру…
— В вашем рапорте этот момент как-то смазан, можете подробнее…
— Мы встретились, я рассказала ему о проблеме, он сказал, что у него уже есть решение.
Показал схему…, я прикинула, она и правда нам подходила…, поэтому решила воспользоваться ей…, а его отправила к ребятам…
— Стоп, — вскинул руку офицер, — подробнее, вот с этого момента подробнее…

— …отправила его к ребятам дальней дорогой, а сама…
— Почему?
— Просто хотела приехать раньше него, и уже сама представить его группе…, а еще хотелось посмотреть, как он себя будет вести…
— И…
— Он вместо того, чтобы следовать инструкциям приехал на квартиру на такси, чуть ли не к подъезду подъехал…
— Пожалуй, аналитикам не хватает ощущения ситуации…, — усмехнулся офицер.
— Им не хватает ума. Он записал адрес квартиры на листке, он оставил информацию в гостинице, черт, без проводника, он буквально терялся в городе. Это его ждала Лиза, когда ее убили!
— Но…
— Этого нет в рапорте, — кивнула Николь, — я знаю. Я узнала об этом совсем недавно.
— Случайно узнали?
— Можно сказать и так…, то есть, я не вела расследования, если вы об этом.
— Николь, не надо злиться. Я вам ничего не сделал, я просто пытаюсь понять…
— Я злюсь не на вас…, на себя…, я обязана была это предвидеть.

— Что случилось потом?
— А потом был почти трехнедельный марафон…, мы вынуждены были подстраиваться прямо на ходу. Вынуждены были менять правила…, и в конце концов, я начала терять людей.
— Николь, я сочувствую вам, искренне сочувствую, но обстоятельства и правда, были против вас…

Женщина не ответила, вместо ответа она достала сигарету и закурила…, вынуждая офицера самого продолжать.

— С этой частью все понятно. Хотя, признаюсь, некоторые моменты…, я слышу об этом впервые.
— А я, например, сегодня впервые узнала о рапортах, — пожала плечами Николь.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — улыбнулся офицер, — действительно понимаю. Однако, рапорта эти как загадка, ответ на которую я хочу знать…, а вы, Николь? В конце концов, это же ваша команда…
— Рапорта, — переспросила Николь, — разрешите?

Николь затушила выкуренную наполовину сигарету и взяла бумаги…, она и так каждый день, каждую ночь вспоминала эти имена, но вот сейчас…, она вчитывалась в стандартные формулировки и пыталась понять…

— Пуля…
— Кстати, а почему Пуля?
— Однажды, она прикрыла меня, это было еще на Балканах. Пуля застряла у нее в груди…, все обошлось, пулю извлекли…, и она носила ее вместо медальона на шее…
— Понятно…
— Нет, не понятно…, — вскинулась Николь, — после госпиталя она сказала, что если бы не ее буфера, мы могли бы потерять командира, поэтому, с этого…, с того момента, это неприкосновенная часть, касаться которой могу только я…
— Простите, Пуля была лесбиянкой?
— Нет, естественно, как и я…, но когда мы уходили…, и предстояло что-то уж совсем непонятное, с непредсказуемым исходом…, в общем, ее грудь была наш талисман. В общем, я обычно ее тискала. Это была шутка, понятная только нам…
— Но у нее не было мужчины, насколько нам известно…
— Она не хотела заводить романов на заданиях…, а еще, говорила, что не хочет мне изменять…
— Еще одна шутка для внутреннего употребления?
— Вроде того…, хотя, когда она так говорила, мы обычно не смеялись…, но вот на душе у нас становилось спокойнее. Мы делали дело и возвращались…, Данди приговаривал тогда, в тени ее буферов безопасно…
— Это как-то…, — офицер растерянно смотрел то на лист бумаги, то на собственную руку, в которой была ручка.
— Не знаете, как пишется слово буфера?
— Смешно…, — пробормотал офицер.
— Не смешно…, но я прошу вас, офицер, не надо этого писать…, это, как вы сами сказали, шутка только для посвященных. Не хочу, чтобы какой-нибудь придурок понял это иначе, нежели чем я сказала.
— Запись все равно останется, наши беседы записываются.
— Когда я рассказываю, это одно, на бумаге это будет смотреться иначе…
— Что ж…, согласен, — кивнул офицер, — кстати, Николь, мы сидим уже несколько часов…, предлагаю сделать перерыв…, до завтра.
— Разумеется…, с некоторых пор мне просто некуда спешить.
…жила в гостинице, прямо через дорогу, всего несколько минут ходьбы. Обыкновенные номер, ничего лишнего, никакой роскоши…, только то, что необходимо…, все нормально…, если не считать того, что этаж шестнадцатый…

Николь скинула одежду и осталась в одном белье…, прошлась по комнате, мельком заглянула в ванную, но в конце концов, вернулась к бару…, чтобы налить себе полстакана и устроить в кресле, повернутом к стене, на которой вообще ничего не было. Просто чистая стена…

— Не понимаю…, я живу здесь третий день, и каждый раз, пока меня нет, номер обыскивают. Что они хотят найти? Зачем напихали в номер столько аппаратуры – я не храню секретов, я не связываюсь с родственниками, я даже не мастурбирую…, что именно они хотят увидеть…, как я в очередной раз напьюсь…, черт бы вас побрал! Хотя, признаюсь…, алкоголь меня расслабляет…, пожалуй, это единственный доступный способ, который у меня остался. Так что смотрите…, наслаждайтесь…

Она подняла руку со стаканом, приветствуя наблюдающих, и сделала глоток.

— Что она делает в гостинице?
— Пьет…
— Алкогольная зависимость…, но по ней этого не скажешь.
— Половина стакана, растянутые на несколько часов…, вряд ли это можно назвать алкогольной зависимостью…, скорее уж это нервы, или тоска.
— Кстати, вы нашли еще кого-нибудь?
— Нет, сэр.
— Что, вообще никаких следов?
— Простите, сэр, я не так выразился…, удалось найти Рокко…, но он мертв. Несчастный случай, год назад, полиция проводила расследование…, похоже, и правда несчастный случай.
— Кто же тогда остался?
— Пуля, Давид и Симон…
— А он разве?
— Нет, в Париже он был тяжело ранен, но смог выжить…
— И где он сейчас?
— Неизвестно.
— Так ищите их, ищите…, я хочу их найти, хочу…, нет, я должен с ними поговорить…
— Да, сэр.

— Я одна, — пробормотала Николь в стакан, обращаясь, на самом деле к стене…, нехитрый прием до неузнаваемости искажал слова. Она не пряталась, она не признавалась…, просто единственное развлечение, которой ей осталось, дурачить коллег…

Женщина выпрямилась и оглянулась на часы…, пора было спать…, разговор еще не закончился…
— Послушайте, Николь, а вы пытались найти кого-нибудь из отряда?
— Пыталась…, но у меня не получилось. Но если учесть рапорты, это становится понят-
но – они не хотят меня видеть.
— И снова все возвращает нас к этим рапортам…. Почему они были написаны, почему,
если все они собирались в отставку, почему они продолжили операцию…
— Не так уж много вопросов и осталось.
— Шутите…
— А похоже, офицер?
— Не знаю…
— Но вы ведь оперативник работник, вы сами работали в поле…
— Вы узнавали?
— Естественно я навела справки, — усмехнулась Николь, — вы же следите за мной в номе-
ре. Так что мы в расчете.
— Ладно, пусть будет – в расчете…
— Так вот, правила не позволяют срываться до того момента, пока операция не считается завершенной так или иначе. Это ответ на последнее почему. Остается еще два…, но
тут я вам не помощница – я не знаю.
Это была чистая отставка. Никаких взысканий, все награды при ней, пенсия и все полагающиеся льготы…, плюс именные часы и письмо от президента, собственноручно им же подписанное. Оставалось понять, зачем ей это все…, плюс, конечно, оставшееся время…

А времени и правда, осталось достаточно, можно даже сказать, много…. Сначала она просто тосковала, не по работе, конечно…, но по тому времени, которое ушло безвозвратно. Потом она пыталась пить…, но это было совершенно не ее. Был момент, когда она согласилась на предложение преподавать – минутная слабость, которая растянулась почти на год…. Наконец, она просто продала дом, практически со всей обстановкой, и даже кое-с какими вещами, денег получилось вполне себе прилично. Хватило на маленький, можно сказать, уютный домик на берегу, почти в полтысячи километров от столицы. Да, некоторые мечтают о том, что будут путешествовать…, но она слишком долго колесила по миру, теперь ей хотелось просто остановиться.

Так прошло еще какое-то время…, сколько-то времени, потому что она практически не  изменилась, она даже продолжала бегать, заниматься и периодически ходила в тир, но это была, скорее, привычка, нежели чем необходимость. А кроме того, надо же было хоть что-то делать в течение этих, каких-то бесконечно тянущихся дней. Хотя, одна новая привычка у Николь все-таки появилась, теперь, почти каждый вечер она ходила в кино…, иногда, даже на двойные сеансы. Смотрела все подряд, начиная от мелодрам и заканчивая боевиками…, хотя, нет, заканчивая кино нуар…, и все равно времени оставалось слишком много…

— Вот бы кусок отсюда, да туда…, в Париж, или в Стамбул, или…, я бы и сама тогда не поверила, что времени бывает так много.

Не склеивалась у нее и личная жизнь…, то есть, о ней она вспоминала, когда накатывала  очередная волна желания. Что ни говори, но несмотря на раны и травмы молодости, она по-
прежнему была здоровой женщиной, и как нормальной, здоровой женщине, ей иногда хотелось мужчину. Случайные встречи порой и правда случались, но не более того…. В конце концов, она все чаще и чаще смотрела на оружие, особенно, когда срывались и без того немногочисленные свидания.

— Я сотню раз могла умереть тогда…, поймать пулю, попасть в аварию, сорваться с крыши, а то и вовсе утонуть, как тогда, в Венеции…, так ведь нет, выжила. Для чего? Чтобы вот так торчать дома, смотреть фильмы и потеть в спортзале. Это ведь не жизнь…, то есть, это не та нормальная жизнь, о которой мечтают все люди…

Постепенно, мгновение за мгновением она стала ненавидеть свое прошлое, а еще, ненавидеть себя в прошлом. И сложно сказать, чем бы все это могло закончиться. Могло и ничем, или сердечным приступом, или аварией…, а могло и пулей. Кстати говоря, о пуле Николь думала  чаще всего…

— Вот оказывается, где ты обосновалась, — она как раз шла к стоянке автомобилей, когда с ней заговорили…
— Симон…, — ей даже и оглядываться было не обязательно, она помнила голоса.
— Я думал, не узнаешь…
— Помечтай…, в гости, ко мне?
— Нет…
— К тебе?
— Ошибочка…, в гости к Пуле. Она в больнице…, есть шанс, что не оклемается.
— Поехали…

Почти час они просто молчали, за рулем был Симон, а он не любил разговаривать, когда вел машину, и лишь когда он сморщился от какого-то слишком резкого движения, Николь спросила…

— Оттуда?
— Парижская, — подтвердил Симон, — обычно не болит, но иногда…
— Понятно. Как ты выбрался из той передряги, в Центре многие считают, что ты погиб…
— Почти…, но помогли. Приютили, выходили…, поставили на ноги. Но я решил не возвращаться…, особенно после всего произошедшего.
— Пожалуй, ты правильно поступил…
— Не знаю…, было время, что жалел…, а потом как-то устроился, огородик завел, семейство…
— У тебя семья?! Что, и дети есть?!
— Трое…, две девчонки и пацан, хотя все получилось прямо с одного захода, — рассмеялся Симон.
— Тройня?!
— Ага.
— Ух ты…, — выдохнула Николь, внутри нее словно какой-то узел развязался, и дышать, и даже смотреть, а самое главное, разговаривать стало легче.
— Я правда, сбегаю иногда от них…, так, ненадолго, но возвращаюсь, тянет, да и тоскливо без них…
— Хорошо. То есть, это хорошо, что тянет, и есть куда…
— Николь, а знаешь, если ты вдруг реветь настроилась, то ну ее к черту…, будет у тебя еще такая возможность…
— Нет-нет…, реветь с тобой в машине, вот еще, — рассмеялась Николь, подумают еще не Бог весть что…, а оно мне надо…
— Вот так-то лучше.
— Симон, а ты что-нибудь знаешь о Давиде?
— Рост, вес, избавился ли он от своего дурацкого акцента…
— Только не говори, что избавился, выйдет огромный минус шарму
— Он тоже так подумал…, думаю, ты встретишься с ним у Пули…
— Так это она вас нашла?
— Что значит, нашла…, просто буферами потрясла, а уж мы тут как тут. Ты ведь не забыла, как за сиськи ее держала. Мы все между собой спорили, было у вас что с ней, или нет…
— Спорьте дальше, это наше, исключительно женское дело…, Пуля, ну конечно…
Ехать пришлось почти шесть часов, в какой-то момент Николь попросилась за руль…

— Просто скажи куда ехать, а сам можешь поспать.
— Договорились…, к тому же у меня сисек нет, так что опасаться мне нечего…
— Все, пересаживаемся, а то тебя клинить начинает…, — улыбнулась Николь.

Предместье Праги, небольшой частный госпиталь. Отдельная палата, сплошь забитая чем-
то что моргает, попискивает, шуршит…, само включается и отключается. Среди всего этого даже больничная койка, на которой лежала Пуля, была совсем незаметной…

— Симон, что с ней?
— Сама спросишь…
— Ладно…, — Николь оглянулась, и даже сама не заметила, как рука коснулась пояса, где  полагалось быть оружию.
— Все нормально, — произнес Симон, придерживаю руку бывшего шефа, — тут только свои.
— Да-да, прости…

— Вы к Розе?
— Я…
— Да, мы к Розе, — поторопился с подсказкой Симон.
— Прошу, но постарайтесь не очень ее тревожить…
— Доктор, а как она сейчас…
— Приступ прошел, сейчас ей лучше…
— Это хорошо…, — прошептала Николь.
— А вы заходите, заходите, наверное, именно вас она и ждет…
— Спасибо…

Николь вошла в палату, придержала дверь и сделала три шага к больной. Хотела сразу ее
окликнуть, но почему-то перехватило горло. Вот здесь среди всего этого, Пуля смотрелась совсем маленькой…, совсем хрупкой, чего Николь раньше просто не замечала. Женщина вздохнула, выдохнула, успокоилась, и сделала еще один шаг…

— Пуля, миленькая моя, — родилось это в Николь где-то возле самого сердца, а потом и вырвалось наружу, — как ты, родная…

Веки женщины дрогнули, и она открыла глаза…, наверное, из-за белой постели они были просто огромные, огромные, темно-карие, почти как спелые вишни, глаза…

— Хочешь найти человека – отправь Симона, ты сама так говорила.
— Привет…, Роза.
— Я тебя умоляю, — фыркнула женщина, — это я им Роза, мое имя ты знаешь.
— Привет, Пуля…
— Привет, Николь.
— Как это тебя угораздило?
— Если скажу нечаянно, ты не поверишь…, просто очередной приступ. Хотя, прихватило так, что я решила поторопиться.
— Симон сказал…
— Симон балбес. Это всего лишь приступ, и я уже точно знаю, что выберусь, а если что, ты ведь пристрелишь главного врача, он как-то странно на меня пялился, а потом еще и за грудь лапал…
— Пристрелю, — с улыбкой пообещала Николь.
— Очень хорошо…

Ей действительно стало лучше, намного лучше, настолько, что главный врач разрешил прогулку, благо, что погода была просто на редкость хороша. Симон и Давид помогли пересадить Пулю в специальную каталку, а потом просто отстали…, Пуля оглянулась на них и едва заметно кивнула, мол, просто ведите, но без прямого контакта. Что ни говори, а некоторые привычки остаются с нами навсегда…

— …дело. То есть, несколько дел, которые ты обязана выполнить.
— Да пристрелю я твоего главного, не переживай, — улыбнулась Николь, хотя и немного тревожно.
— Это хорошо, но это не все…
— Слушаю…

— …я нашла Тома и Данди, точнее, нашла их могилы. Они были безымянными, но я все устроила, тебе надо будет к ним съездить.
— Хорошо.
— То есть, я думаю, мы с тобой вместе съездим…, но на всякий случай.
— Вместе. Обязательно, вместе.
— Ну а потом Лиза, конечно и Рокко.
— Да.
— И наконец, я хочу познакомить тебя с Беатрис…
— С кем?!
— Ха, — рассмеялась Пуля, — ты купилась. Беатрис, это моя дочь. Ей уже тринадцать…
— У тебя дочь?! Но она…, когда…
— Давно, еще до Парижа…, и до Венеции. Папаша ее оказался урод, а об остальном я нисколько не жалею. У нее была только я, а теперь еще и Симон, и Давид, и, наконец, ты…
— И ты, — напомнила Николь.
— Ну, я – это само собой разумеется. Я ей все уши о тебе прожужжала. Она в тебя заочно влюблена, так что не простит, если тебя не увидит…
— Я поняла.
— Она сейчас в лагере, я отправила ее на месяц, а сама свалила в больницу…, хотя и не собиралась. Ты ведь не против, что я во все вмешалась…
— Ни разу и не капельки…
Парк при госпитале был просто огромный, дорожки сходились и расходились, были ме-
ста, где дорожка была всего одна, наверное, для тех, кому надоело больничное общение, Николь катила коляску и слушала Пулю. Иногда просто катила, когда больной вдруг хотелось сделать паузу….

Пуля резко придержала одно колесо, и коляска развернулась, теперь они были лицом к лицу…

— Ты хотела спросить, так спрашивай, ты же просто искришь, а я нервничать начинаю…
— Пуля, я видела рапорты…, почему?
— Почему что? Почему написали или почему не сказали тебе?
— Почему написали…, ну и, естественно, почему не сказали…, конечно.
— Есть куча всяких объяснений, но если вкратце…, ты перестала верить в нас…, а что еще хуже, ты перестала верить в себя…, а шеф, который не верит себе – уничтожит отряд. Ты сама нас этому учила.
— Да…, но почему вы так решили?!
— Ты пригласила аналитика из центра, а в этом не было необходимости…, ты запуталась, и решила, что какая-то кабинетная крыса может разобраться лучше…
— Пуля, но мы были в таком завале…, я боялась, что мы просто не успеем…, не сможем…
— Я об этом и говорю, — кивнула с улыбкой Пуля, — а мы бы разобрались, точно тебе говорю. Кстати говоря, Давид к тому моменту практически вышел на источник, Симон пробил его окружение…, Рокко и Лиза готовились к операции…, Николь, у тебя все было под контролем…
— Черт, ребята, надо было поговорить…, — выдохнула Николь.
— А потом пришел этот дурак, и начал рассказывать про твои ошибки, и как ты с ним соглашалась, и сколько раз он оказался прав, понимаешь?
— Я…
— Милая моя Николь, каждый из нас. Понимаешь, любой, мы были готовы умереть за тебя…, и ты знала это, и берегла нас…, ты не отправляла нас на задания, из которых не выбраться…, ты шла с нами. Ты вела себя честно, и мы тебе верили…, а этому кабинетному недоумку, который что там придумал в кабинете, между кофе и ковырянием в носу…, нет. А ты сама ему доверилась и нас доверила…
— Черт возьми, а я думала, что делаю правильно…, надо было поговорить.
— Надо было, — подтвердила Пуля, — да, кстати, я его пристрелила.
— Что?! Кого?!
— Лесника.
— Пуля…, — Николь даже опешила.
— Он был под колпаком.
— Что…, откуда…
— Когда все стало плохо, тебя вызвали, мы как отряд перестали быть, я сбежала…, пряталась в Норвегии, завела роман, оборвала роман, ездила к дочери…, успокаивалась. Но одна вещь мне давала покоя – смерть наших. Я все время думала, что никто не знает, где их могилы…, потом, еще Симон, он ведь был ранен, а что с ним стало – неизвестно. Тогда я забрала дочь и поехала в Париж.
— С маленьким ребенком?! Пуля…
— А что, лучшего прикрытия не придумаешь, ходила по городу, рассказывала, смотрела по сторонам. Все получилось нормально. Восстановила кое-какие контакты, от них и узнала, что наша операция скисла…. Мне стало обидно, я начала разбираться, потому что у нас все было хорошо, мы работали чисто. Вот тогда я и выяснила, что Лесник был под колпаком…, и мало того, тогда, первый раз, он и правда привел к нам хвост…. А вся его операция, весь его план, он с самого начала был провальный, понимаешь?
— Черт возьми!
— Я и сама не ожидала, что все так получится. Потом я нашла могилы ребят…, с Томом пришлось даже экспертизу ДНК делать, но я с этим разобралась.
— Но почему ты не пришла ко мне?
— Из-за Лесника, из-за него ты тоже была под подозрением….
— Так вот из-за чего…, а я себе тогда чуть голову не сломала, почему меня и водят и слушают, хотя я уже не в полях…
— Все, кто был в контакте с этой сволочью, оказались в зоне очень пристального внимания конторы. В общем, я нашла его, допросила, а потом пристрелила, как собаку бешенную, кем он и был, если откровенно…, дом его правда, пришлось спалить, но все доказательства у меня, ну, если вдруг что.
— Командиром отряда надо было делать тебя, Пуля, — Николь шагнула вперед, опустилась перед женщиной и обняла ее…
— Николь, между нами девочками, у тебя сиськи маловаты, твоими кулачками ты бы меня не прикрыла, а то бы еще и сама погибла. Так что, все было правильно…
— А я даже и не догадывалась о главном принципе, по которому выбирают командиров и подчиненных…
— А то…
Выписку Пули назначили на следующий день. Дожидаясь подругу, Симон, Давид и Николь остановились в гостинице неподалеку. Хотели выспаться, а в результате, просидели в баре до самого закрытия. Вспоминали, разговаривали, выпивали…

— А знаешь, командир, — Симон наклонился к Николь, — если честно, я бы вернулся под твое начало, прямо сейчас. Хочешь, в разведку, хочешь – банки грабить, а не хочешь, так хоть памперсы оптом продавать. Я конечно, хорош, сам по себе, но не хватает чего-то…
— Тормозов, Симон…
— Ну, этого тоже не хватает…, но главное, не хватает того, кто видит цель…, потому что у меня с этим проблема. Вот.
— Симон, ты перебрал…, но все равно, спасибо.
— Нет-нет, — вмешался в разговор Давид, — он прав, мы все хороши, плюс, каждый мастер в чем-то своем…, но порознь…, нам не хватает цели, большой, настоящей цели…
— И я об этом говорю, — поддержал Давида Симон, — цель главное, а ты смотрела за горизонт…, потому у нас все и получалось…
— Я собираюсь с Пулей и Беатрис в Париж, хочу проведать ребят.
— Я с тобой.
— И я…
— А семья?
— Ну, перед Парижем я их навещу…, кстати, поговори с Пулей, пусть она ко мне переезжает, у меня дом огромный, места хватит…, кстати, если кто не понял, это приглашение для всех.
— Я подумаю…, и я поговорю…, обещаю.
Пуля выглядела вполне себе…, разве что похудевшей, зато веселой, она по несколько раз обняла каждого, а Николь, так еще и расцеловала…

— Представляете, а какие-то тетки не знают, как потерять пару-тройку лишних кило, а всего-то и надо…
— Хочешь запатентовать?
— Вот еще, оставлю для себя, остальные пусть завидуют…
— Пуля, Симон говорил тебе, что у него огромный дом…
— Конечно, а еще, рассказывал о своем огромном семействе…, ну и все такое.
— Он приглашает.
— Николь, я даже не знаю…
— А если все вместе?
— Вместе…, все?
— А потом в Париж…
— Почти, как…
— Вроде того…
…настоящая парижская осень, когда голова кружится от запаха, от разноцветия и от тех самых искр, которые в Париже везде с избытком. На улицах, на лесенках, в парках и метро…, но  особенно их много в уличных кафе…, от этого и весело и грустно одновременно…, но главное, что дарит парижская осень, прощение и веру…

— И все-таки, я люблю только приезжать сюда. Поселиться в гостинице, побродить, зайти в клуб…, или еще куда-нибудь…, но жить я бы здесь не хотела, — призналась как-то раз Пуля.
— Это из-за воспоминаний?
— Нет…, просто я здесь словно, словно на задании…, вон столик освободился, кофе?
— Кофе…

— Пуля, ты подумала о предложении Симона?
— Да…, думаю, соглашусь, кстати, и Беатрис там понравилось, да и ты рядом…, ты ведь будешь приезжать?
— Нет, приезжать я не буду, — отозвалась Николь, — я лучше к вам перееду, поселюсь где-нибудь рядышком.
— Хорошо…, мне нравится…

— Пуля, я все хотела спросить, почему Беатрис, почему ты выбрала для дочери такое имя?
— Потому что это твое имя. Ты ведь не Николь, а…
— Да…, только я как-то забыла об этом.
— Ну вот…, это напоминание, чтобы впредь не забывать…

Опубликовано 11 мая 2020 в 11:56. В рубриках: Полные тексты 4. Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS 2.0. Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.